– Смогу.

Он пристегнул завернутые рога к поясу полевого бронежилета и убрал протянутый ему меч и дагу, очищенные от черной крови, в заплечные ножны.

– Тогда пошли. Они ждут нас в соседнем зале. Все. Всё гнездо.

Трое Детей Чести, бросив последний взгляд на бездыханное тело Алого, двинулись к дальнему концу огромного подземного каменного грота.

Бойцы змееподов, выстроенные в каре, грохнули алебардами о каменный пол и, не дожидаясь команды офицера, выставили вперед стволы игольников, готовые остановить троих незваных гостей, вышедших оттуда, откуда не выходил еще ни один гуманоид.

– Ишеар Ееххх!

Преатор королевской семьи, выхватив из ножен длинную, тонкую ритуальную шпагу, высоко поднял ее над своей головой. Но, разглядев в одном из вошедших Омегу, чуть качнулся в сторону и задержал свою руку в поднятом положении.

Эрой Нереди Омега, четко выговаривая слова, громко, на весь зал, так чтобы его услышал даже престарелый глава клана Наха Аффах Шоар Шенфи Красс, выкрикнул:

– Уважайте силу!

И кивнул Хоаххину. Тот не заставил себя ждать и бросил рога поверженного Алого Князя на плиты малого зала гнезда.

– Аххор…

Нестройный гул голосов змееподов наполнил высокие своды помещения. Ряды выстроенных в каре стрелков дрогнули, а с паланкина, укрытого за спинами придворных, откинулась широкая белая штора, и глава клана шаркающей походкой, немного закидывая широкие ступни ног назад, вышел к нежданным «гостям»:

– Т’арнеерен всегда уважал наши законы, и мы уважаем т’арнеерен. Мы преклоняем наше колено перед Силой. Пусть убийца Алого Господина примет наше почтение и преданность! Пусть Творец засвидетельствует то, что мы, дети Его, клянемся пред вездесущим ликом Его в верности своему Новому Господину!

Наха кивнул головой, и все присутствующие в зале опустились перед ним и гостями на правое колено. Наха вновь открыл рот и скрипучим, как несмазанная телега, голосом произнес:

– Или кто-то готов бросить ему вызов?

Новая волна изумленных голосов, вырвавшись из сотен глоток, словно ветер, прокатилась по рядам змееподов и утонула где-то над ними. Зал, мгновенно погрузившийся в тишину, в которой было слышно лишь пыхтение старого Наха, заползающего обратно под покрывало своего паланкина, отчетливо расслышал его негромкое бормотание под собственный нос:

– Я так точно не собираюсь с ним сражаться…

Затянувшуюся паузу опять прервал Хоаххин, он, в свою очередь, привлекая внимание членов этого змеиного гнезда, поднял вверх правую руку.

– Пусть ко мне выйдет предатель! Пусть он смоет позор со своей семьи!

Молодой принц, с длинной, торчащей из-за паланкина своего предка чешуйчатой шеей, все это время пытающийся укрыться в толпе придворных, обступивших своего правителя, неподвижно застыл, опустив голову вниз. Придворные шарахнулись от принца как от прокаженного, и он оказался один в постепенно пустеющем пространстве, тут же образовавшемся вокруг него. Под направленными на него взглядами членов семьи он упал на колени и, выхватив из-за пояса короткий кинжал с изящной, тонкой гардой, поблескивающей множеством крупных драгоценных камней, приставил его к своему горлу.

Старый Красс недовольно поморщился, рассматривая одного из множества своих потомков, и почти шепотом спросил:

– Зачем?

И, не дожидаясь ответа на этот риторический вопрос, обреченно махнул рукой:

– Пусть будет так.

Закат на Реларуме, как, наверное, и на любой из сотен тысяч планет, обладающих чистой атмосферой, был прекрасен. Тонкие прожилки облаков разрезали уходящий за горизонт диск на десятки оттенков малинового и розового. Дети готовились к ночлегу на площадке, выделенной им гнездом. Сила Силой, а любые движения на территории семьи змееподов строго с их покорнейшего соизволения. Никаких костров и прочей романтики в вечерней программе не предусматривалось, все строго по регламенту удаленного мобильного лагеря. Шатер силовой четырехстоечной палатки накрывал добрых двести квадратов и внутри был разделен непроницаемыми завесами на четыре основные функциональные зоны. Душ плюс клозет, спальня для «девочек», спальня для «мальчиков» и общий зал для совещаний и принятия пищи. Омега ушел еще до наступления сумерек, сославшись на неотложные дела. На единственный вопрос Хоаххина, чего это он сам не бросил рога Алого змееподам, он совершенно искренне ответил:

– На фига мне надо каждый год подтверждать свою Силу, сражаясь насмерть с лучшим воином правящей семьи. Ты улетишь, тебе все равно. А главным итогом того, что сегодня тебя провозгласили новым Господином, станет то, что теперь змееподы с чистым сердцем откажут в подчинении Могущественным. И у Алых не будет другого варианта это подчинение вернуть, кроме как найти и убить тебя.

С этими словами Эрой Нереди пожал ему руку и растаял в зарослях, окружающих лагерь. Эли и Хоаххин вместе молча смотрели на закат. Хоаххин думал о пережитых сегодня событиях и пытался понять, как он относится к спасенному «апостолу». Если у него не было особых причин ненавидеть этого странного родственника, то причин любить его у него было еще меньше.

– Чего мы здесь торчим? Находясь здесь, мы каждую минуту рискуем попасть под каток новой облавы. Засветились-то по полной программе. А я лично знаком как минимум с двумя деятелями, которые готовы жизнь отдать, лишь бы узнать о вашем нахождении хоть что-нибудь.

Эли мягко погладила его по голове, причем Хоаххину этот жест напомнил то, как он сам в «зоопарке» трепал руками холку ледяного вора.

– Не переживай. Из тех, кого ты имеешь в виду, один уже погиб, а другого можно списать в связи с потерей доверия.

Хоаххин чуть отодвинулся от своей подруги и удивленно хмыкнул.

– И кого же я, по-твоему, имел в виду?

– Первый – куратор Зовроса, Ниспосылающий. Отбыл с планеты по вызову малой Аалы двух трапеций и исчез на пути в центральные сектора области галактики, подконтрольной его расе.

Эли опять пододвинулась к своему другу и уперлась ему в грудь своим острым тонким плечом.

– Второй, его подопечный и «друг» твоей семьи, Смотрящий, после процедуры фуги боли в данный момент не интересуется текущими делами своего наставляемого.

Обалдевший Хоаххин почувствовал, как леденеют кончики его пальцев на руке, которой он продолжал обнимать эту хрупкую и такую «беззащитную», такую удивительно красивую, ласковую и колкую одновременно девушку, которую он так быстро стал считать своей и которая с каждым новым днем, прошедшим после их единения, удивляла его все больше и больше.

– А что с моей матерью? Ты ведь наверняка и об этом осведомлена, моя милая Мата Хари?

Милая бросила на него немного удивленный взгляд и, усмехнувшись, решительно завершила тему:

– Не думала, что у тебя было время и желание изучить столь подробно некоторые стороны человеческой истории. А с капитаном медицинской службы Детей Чести Рестой Леноя все в порядке, пока, так же как и нам, ей ничто не угрожает…