– Ты опозорила меня, сбежав с этим мальчишкой. Ты все испортила. Я больше не могу тебе верить. Неужели не понимаешь?

Его лицо искажала ярость. Он хотел взять девушку за руку, но Хана была быстрее. Выхватив нож, она замахнулась, целя в сердце. Моримото перехватил ее руку. Хана боролась как могла, проталкивая лезвие к его груди. Ошарашенный Моримото быстро пришел в себя и вывернул ей запястье. Хана уронила нож в траву, пока Моримото не сломал руку. Японец снова заговорил, но Хана с силой ударила коленом его в пах и высвободилась.

Японец согнулся пополам, и Хана отскочила. Она понимала, что ей от него не убежать, но ноги уже несли ее прочь, к горам, за Алтаном.

Моримото обошелся без лошади. Он кинулся за Ханой, и вскоре его пальцы схватили ее за волосы, дернули, опрокинули девушку. От удара о каменистую землю перехватило дыхание. В полубеспамятстве Хана закричала, когда он поволок ее за волосы к лошади. Она вцепилась в его руку, но он не отпускал. Ноги оставляли бороздки в твердой почве. Вдруг он резко остановился и отпустил ее. Хана распласталась на земле, прикрыла голову руками. Он пнул ее в живот.

– Я убью тебя.

Она свернулась клубком, он снова пнул, и еще раз. Затем схватил руки и оторвал их от лица. Хана брыкалась, но Моримото был сильнее. Он оседлал ее, прижал руки к земле. Она бешено извивалась под ним, точно зверь, угодивший в капкан.

– Хватит! – заорал он, рывком дернул ее за руки и снова впечатал в землю так, что Хана ударилась затылком. Перед глазами взорвались звезды. Небо закружилось, опускаясь на землю. Под тяжестью Моримото Хане казалось, что она тонет, захлебывается вязким воздухом. Вдохнуть не хватало сил.

– Почему ты бежишь от меня? После всего, что я тебе сказал, после всего, что для нас придумал?

Он рухнул на нее, уронил голову на ее лицо. Влюбленные на природе. Лошадь и второй пони мирно щипали траву поодаль. Идиллическая картинка. Она могла бы обрести здесь дом. Все ее существо тосковало по уюту гэра. Ветер ласкал волосы. Пахло теплой землей. Это доброе место, как и ее дом. Хана закрыла глаза и увидела улыбку сестры.

– Я жила мирной жизнью, ты ее отобрал. Я никогда этого не забуду.

Он напрягся. Она ощутила это всем телом. Открыла глаза, готовясь к очередному натиску. Взгляд Моримото был пуст.

– Мне уже наплевать.

Он оттолкнулся от земли и встал на колени рядом с ней. Хана подобралась в ожидании его следующего шага. Он смотрел мимо нее, прикрываясь ладонью от солнца, словно выглядывал что-то в степи. Неожиданно вскочил. Когда Моримото посмотрел на Хану, ей почудилось, будто он в панике. Он снова уставился вдаль, будто что-то решая, а после свистом подозвал лошадь. Та подошла. Моримото запрыгнул в седло, и Хана решила, что он хочет ее затоптать.

Что ж, подходящий конец – умереть в этом месте после недолгой встречи с добром. Она не шевелилась. Растрепанные волосы закрывали лицо. Прямо над ней раздалось короткое ржание, а затем послышался стук копыт. Он удалялся. Не веря глазам, Хана смотрела, как Моримото скачет обратно к горе. Топот копыт затих, растворился в шуме ветра.

Он оставил ее в покое. Земля поплыла под ней, когда Хана осознала, что свободна. Сердцебиение отзывалось в затылке. Глубоко дыша, Хана села в траве. Он уехал. Ей не верилось, что его больше нет. Что он отказался от безумного своего замысла и отпустил ее. Она свободна. Хана улыбнулась, и улыбка ей далась легко.

Второй пони по-прежнему пощипывал неподалеку траву. Они знают дорогу домой, эти монгольские пони. Он отвезет ее в гэр, к Алтану и остальным. Хана видела лицо юноши, всматривалась в него. Она не слышала нарастающий гул. По степи ехали грузовики.

Хана поднялась, залезла на пони и чуть толкнула его ногой, но тот не двинулся с места. Вывернув голову, он смотрел куда-то в степь. Хана тоже оглянулась. В их сторону двигалась колонна. И тут она поняла, что Моримото вовсе не оставил ее в покое, не освободил. Он сбежал. К ней приближались тяжелые грузовики, танк и конный отряд. На танке развевался флаг – алый, с желтыми серпом и молотом. Советский патруль. Моримото просто бросил ее.

Хана принялась неистово лупить пони в бока, пока тот не тронулся с места. Сперва он двигался медленно, потом перешел на галоп. Она оглянулась. От колонны отделились четыре всадника. Ей не уйти. Далеко на горизонте Хана видела крохотное пятнышко, темнеющее на фоне ясного неба. Моримото.

Пони замедлил шаг. Она пришпоривала его, кричала в ухо, обнимала за шею, умоляла бежать, не сдаваться. Сзади уже грохотали копыта. Всадники обогнали маленького пони, но пролетели мимо, не задерживаясь. Они неслись по равнине, словно Хана – невидимка. Но только для трех всадников.

Четвертый возник рядом, его гнедая лошадь была в мыле. Белая пена падала с ее губ. Советский солдат забрал у Ханы поводья и перевел пони на рысцу. Оба животных тяжело дышали. Хана посмотрела на солдата. Какое странное лицо. Круглые карие глаза, почти белые волосы и нос крючком. Он ничего не говорил – только показал на кобуру. Погрозил пальцем и улыбнулся. Затем развернул ее пони в сторону колонны.

Хана оглянулась. Три темных пятнышка уже приблизились к четвертому. Он не уйдет. Слишком резвые кони. Моримото тоже угодит в плен. Ей-то не страшно, ничего нового с ней не сделают – разве что убьют, а это ее сейчас не трогало. А вот Моримото будет в новинку все, что над ним учинят. Боль, пытки, унижение – теперь испытает все это на себе. От этой мысли во рту стало сладко, как от спелого, согретого солнцем абрикоса.

* * *

Советский солдат подвел пони с Ханой в седле к последнему грузовику. Пленные сидели в кузове буквально друг у друга на головах. Большинство – китайцы в стеганых куртках с высокими воротами, но Хана заметила и пару девушек-кореянок, сидевших рядом и державшихся за руки. Они не оглянулись на нее, но она поняла, что они ее рассмотрели. У борта сидели два вооруженных солдата. Стараясь ни на кого не наступить, Хана пробралась меж пленных, чтобы устроиться как можно дальше от охраны.

Одна из кореянок подвинулась, освобождая ей место, и Хана втиснулась рядом. Девушки молчали. Они сидели понурив головы, взгляды прикованы к коленям. Хана всматривалась вдаль. Тройка всадников возвращалась. Когда они подъехали ближе, она поискала Моримото, вот он – сидит на лошади позади одного из солдат. Он не ушел.

Сердце Ханы забилось быстрее. Руки Моримото были связаны за спиной, губа разбита, левая брючина пропитана кровью. Он не посмотрел на Хану, когда они проезжали мимо. Он сидел очень прямо, глядя перед собой – словно ему не грозила никакая опасность, словно он ничего не боялся. Но его неподвижность выдавала страх. Хана знала, что он в ужасе от ждущей его неизбежности. Его будут допрашивать, пытать, а когда он выложит все, что знает или выдумает, – убьют. Хану распирало от радости.

Кавалеристы поехали дальше вдоль колонны, и Моримото исчез из поля зрения. Оглянувшись на горизонт, Хана удивилась: а где его чудо-лошадь? Не могли же они бросить такое замечательное, сильное животное. Хана представила, как играют мускулы под черной блестящей шкурой, как лошадь мчится во весь опор к горам, к Алтану, к сытой жизни подальше от этих людей. Она цеплялась за эту картину, но постепенно видение рассеялось, и Хана начала дрожать – как дрожали в кузове остальные пленники.