Солнце поднималось все выше, пони начал уставать, и они остановились. Алтан помог ей спешиться, снял седло и перенес его на второго пони. Уставшему он дал напиться из бурдюка, затем усадил Хану на второго и устроился сзади. Они продолжили быстрое восхождение по тропе. Хана думала, что слишком мала вероятность того, что Моримото проспал до утра и только сейчас проснулся и обнаружил, что она исчезла. Но она и вправду исчезла благодаря Алтану. Радость от осознания случившегося заглушила страх, но Хана постаралась загнать надежду как можно глубже и сосредоточилась на восходящем солнце, цокоте копыт и руках Алтана, что обнимали ее и направляли пони через рассветный туман.

Тропа достигла вершины, и пони сам нашел спуск, тут же пустившись едва ли не галопом. Он ловко огибал камни, Хане оставалось только держаться. Алтан, догадавшись, что ей не по себе, прижал ее крепче. Они летели с горы единым целым. Впереди зеленым океаном открылась степь. Здесь можно жить, подумала Хана.

Сзади застучал катящийся камень. Решив, что это второй пони, Хана оглянулась, и у нее перехватило дыхание, легкие сжало тисками. За ними мчалась черная лошадь. В тумане щелкала плеть. Алтан тоже услышал и замолотил пятками по бокам пони. Коренастый конек повиновался, и вскоре они уже мчались по степи.

Они неслись так быстро, что Хана не могла оглянуться, но приближение черной лошади угадывалось по свисту плети. Расстояние явно сокращалось. Два ездока – чрезмерная ноша для пони. Он старался изо всех сил, но этого было недостаточно, чтобы уйти от скакуна Моримото.

Алтан что-то выкрикнул. Наверное, ругательство. Он подгонял и подгонял пони, но тот уже начал уставать. Внезапно Алтан упал. Хана оглянулась. Алтан лежал на земле. Моримото заарканил его, как дикого жеребца. Лошадь остановилась рядом с Алтаном. Пони продолжал скакать, Хана подобрала поводья, собираясь подстегнуть его, но снова оглянулась. Моримото уже спешился и накинулся на Алтана. Ясно, что он убьет юношу.

У Ханы вырвался вопль ярости и отчаяния. Эхо, отразившееся от скал, разнесло ее крик по степи, и пони встал на дыбы. Она развернула его и погнала обратно, в плен – или на смерть.

Моримото оседлал Алтана, его кулак так и мелькал, нанося удары по распростертому телу. Хана боялась, что не успеет. Она уже слышала звуки, с которыми кулак Моримото впечатывался в лицо мальчика, их не заглушал даже стук копыт. Внезапно Хана вспомнила про нож, спрятанный за поясом. Она быстро коснулась рукояти – на месте. Пони занесло, когда он резко остановился, Хана приземлилась на ослабевшие ноги.

Моримото оглянулся, слез с Алтана, дернул его вверх, ставя на колени. Он смотрел прямо на Хану – одна окровавленная рука сжата в кулак, другая лежит на рукояти висящего на ремне меча. Хана снова коснулась ножа. Гладкая костяная рукоятка успокоила, Хана была готова принести себя в жертву.

Лицо Алтана распухало прямо на глазах, правый глаз уже заплыл. Он осыпал Моримото словами, точно пулями, но они не достигали цели. Внимание Моримото было приковано к приближающейся Хане. Черные глаза горели, в их черноте отражалось низкое солнце. Хана вспомнила тот день, когда он ее похитил, – вот так же стоял на камнях, скрывающих от него сестру. Тогда она тоже пошла к нему добровольно. Похоже, ей суждено ему сдаться.

На миг она представила, как возвращается к пони, взлетает на него и исчезает в облаке пыли. От перспективы захватило дух. Но этому не бывать. Жизнь лишится смысла, если Алтан погибнет из-за нее. Он продолжал выкрикивать проклятья – мальчишеские угрозы в адрес матерого вояки. Когда Хане оставалось преодолеть считаные шаги, Алтан встал и указал на меч Моримото.

– Перестань! – крикнула Хана.

Алтан выставил руку – не подходи. Она медленно покачала головой.

– Не трогай его.

– Это почему?

Лицо Моримото было такое же сумрачное, как глаза. Хана видела, что он хочет убить Алтана. Одно стремительное движение – и голова мальчика покатится по степной траве, он не увидит больше синего монгольского неба, не улыбнется невинной улыбкой, от которой солнце кажется ярче.

– Потому что я вернулась. Я здесь.

– Может, я вас обоих убью.

Моримото расплылся в ухмылке, лицо его напоминало сейчас маску злодея в танце тальчум[14]. Это злое божество явилось из загробного мира покарать ее за грехи.

– Убей меня, но он еще ребенок и ни в чем не виноват.

Моримото взвешивал “за” и “против”, не сводя с нее глаз. Хана приблизилась к ним вплотную, коснулась разбитого лица Алтана.

– Прости, бедный мой, – прошептала она, сознавая, что он не поймет.

Алтан вдруг вывернулся из хватки Моримото, попытался увлечь Хану за пони. Она упиралась, ноги приросли к земле. Его слезы мешались с кровью. Он тщетно пытался усадить Хану на пони, что-то кричал. Но она не сдвинулась с места. Алтан поскользнулся, упал в сухую траву. Лежа, он схватил ее за ноги, потянул к пони. Их борьба напоминала пантомиму на пустой сцене, а единственный зритель зло и радостно скалился. Алтан встал на колени, уткнулся лбом ей в бедро. Сквозь всхлипы он бормотал слова, понятные только Моримото. Хана в упор смотрела на японца, пока он не отвел взгляда. Тогда она наклонилась к Алтану, бережно взяла ладонями его лицо. Она гладила его по щекам, нежно целовала в лоб. Затем взяла за руки и помогла встать. Алтан взывал к ней, все указывал на пони. Хана отрицательно покачала головой. Из последних сил выдавила улыбку и прошептала:

– Ничего он мне не сделает. Возвращайся домой, Алтан.

Он продолжал что-то говорить, сжимая ее руки. Посмотрел через ее плечо на Моримото и зашелся в яростном крике. Хана снова заглянула ему в глаза.

– Возвращайся домой, Алтан, – повторила она. Подвела его к пони. Он упирался, но она не сдавалась, пока он не залез в седло. Посмотрел на нее сверху.

– Прощай, Алтан. – Хана поклонилась.

– Хана, – произнес он надтреснутым голосом. Она показала на тропу, убегавшую вверх, за скалы, к родным, туда, где покой и безопасность. Мальчик посмотрел на Моримото, и Хана испугалась, что он сейчас набросится на японца. Она обошла пони, чтобы Алтану пришлось ее обогнуть. Но он снова перевел взгляд на нее. Потом развернул пони и с силой ударил пятками. Пони сорвался в галоп, унося всадника.

Хана всё смотрела и смотрела Алтану вслед, как будто от этого зависела его жизнь. Вот он исчез в тени от горы. Она напрягала зрение, пытаясь высмотреть точку среди далеких камней. Рука сжала спрятанный в поясе нож.

По ломкой траве захрустели шаги Моримото. Он приближался, но Хана не обернулась. Перед глазами все еще стоял уносящийся вдаль Алтан. Плечи ее поникли, от недавней смелости не осталось и следа. Она ждала Моримото. Он остановился прямо у нее за спиной. Пальцы впились в рукоять ножа, Хана повернулась к японцу.