Она так резво перескакивает с темы на тему, что я маленько теряюсь. Ещё и пытаюсь смотреть по сторонам, чтобы на всякий случай запомнить дорогу к столовой.

— Нет, — все же отзываюсь я. — Мне дочь не с кем оставить. Думаю, на будущее няню подыскать, чтобы не пропускать всякие мероприятия, но…

— О, так найдём! Я сама обычно подобными услугами не пользуюсь, у меня мама с малым сидит. А вот у Соньки весь дом на прислуге держится, — усмехается, и добавляет заговорщическим шепотом: — Она у нас мажорка.

Хихикает и облегченно потягивается:

— Эх, хорошо! Ещё одна пара и свобода. Ты уже успела с кем-нибудь познакомиться?

— С кем? — настораживаюсь я, будто меня в чём-то преступном обвиняют.

— Ну с одногрупниками, — конкретизирует Олеся. — Доча твоя успела рассказать, что вы издалека переехали. Вот я и подумала, что ты ещё не успела полезных знакомств завести.

— Можно и так сказать, — бормочу себе под нос, не желая вдаваться в подробности.

— Значит, тебе повезло, — смеётся звонко, — теперь у тебя есть я! Я тоже, считай, одна. Поступали с Софкой вместе. А потом в академ обе поудходили. Да только меня мама выпнула из дома, как только я родила. Говорит, сначала образование, пеленки успеешь поменять всегда. А Сонька засиделась в академе, а потом вернулась и вовсе специальность решила поменять. Засранка! Между прочим, это она меня сюда затянула. А сама слилась, где попроще будет. Теперь ноет, что надо было оставаться на нашем факультете, чтобы конспекты мои с прошлых лет забрать и не писать самой. Я говорю: бесполезно, я все сожгла, как только закончила. Да не смогла долго дома высидеть. Это ж дурдом, что происходит, когда мама дома. Электровеник тут же заводится. У всех волосы дыбом, что он вытворять начинает. В общем, и мама моя не выдержала. Говорит, что он без меня себя ведёт спокойней. И опять выгнала учиться. Вот и принесла меня нелегкая на магистратуру.

— Понятно, — бормочу я, когда мы подходим к шумной столовой.

— Ооо, я вижу место! Давай шибче!

Протиснувшись мимо зазевавшихся студентов, мы победоносно усаживаемся за столик. Олеся бросает строгий взгляд в сторону компании, которую мы опередили, и кладёт сумку на стул.

— Короче, ты сиди, стол карауль. А я пойду чего-нибудь нам пожевать возьму, — она тут же убегает, а я по сторонам оглядываюсь.

Пытаюсь понять, как я тут очутилась. Вроде вот только размышляла, не пробраться ли мне к своему мужчине. И тут уже посреди шумной столовки. Хотя это тоже хорошо. Знакомства надо заводить. Тем более, раз у девчонок тоже дети. Может и Ксюше друзей найдём. Очень уж я волновалась, что все, кого она знала, остались в родном городе.

Поднимаю взгляд, и замечаю Олесю, что тащит поднос полный еды. А рядом с ней подтянутая блондинка, что на ходу в сумочке ковыряется. Видимо это и есть ее Соня.

— Обморочная, знакомься! — весело кричит Олеся. — Это моя Софка.

Подходит и опускает поднос на стол, начиная выставлять передо мной еду.

— Приятно познакомиться. Я — Лера, — бормочу, помогая Олесе.

Блондинка наконец отрывается от своей сумочки. Поднимает на меня голову. Кивает. Усаживается напротив. А я столбенею.

Чувствую, как огромное помещение столовой почему-то начинает на меня давить.

Душно.

Не помню, что нужно делать, чтобы вдохнуть…

Конечно, я узнала ее. Страшнейшая катастрофа в жизни обычно помнится ярче всех прочих воспоминаний. К сожалению.

Она — то прошлое, что я хотела забыть…

И все началось с чертового шкафа на кафедре математики.

В тот день, выслушав откровения Костиного друга, и дождавшись, когда кабинет опустеет, я наконец выбралась из своего удушающего плена.

Мне необходимо было немедленно поговорить с Костей. Понятно, что я не дура, чтобы вот так поверить каким-то сплетням и из-за этого порвать отношения с любимым. Нет, это не про меня. Пытливый ум требует ответов! Немедленных!

Так как Костя написал сообщение, что у него в квартире что-то случилось, я не задумываясь помечалась туда. Мне было неважно что он мне скажет. Правда вся эта ерунда со спорами или нет, называл ли он меня серой мышкой или нет! Я готовилась поверить всему, что он скажет!

Если бы сказал, что все это ложь — значит, так оно и есть! Сказал бы, что так и было, но сейчас все изменилось — приняла бы! Сказал бы, что наши отношения с самого начала и по сей день глупая шутка — смирилась бы…

Выскочила из такси и помчалась к подъезду. Прямо перед моим лицом какой-то дедуля открыл тяжелую железную дверь и я, не помня себя, помчалась по лестнице.

Помедлила лишь секунду перед дверью в квартиру Кости. Пригладила растрепавшиеся волосы и попыталась восстановить дыхание. К черту! Нет сил ждать!

Нажимаю на звонок. Тишина. Может не работает?

Стучу, как безумная. И наконец слышу, как щёлкает замок.

Дверь отворяется. И я теряю дар речи.

— Ну, че надо, полоумная? — на меня негодующе смотрит симпатичная девушка с мокрыми волосами. — Пожар, что ль?

Мой взгляд недоуменно скользит по ее фигуре.

Придерживая одной рукой дверь, второй она сжимает на груди полотенце. За которым явно виднеется приличный живот…

— Так и будем стоять? — нетерпеливо спрашивает она.

— Простите. А Костя… дома? — выдавливаю.

— Нет его, — резко отзывается девушка.

Нет-нет… Должно быть, я что-то напутала? Может не та квартира?

— Б-барсов? — выдавливаю я.

— Барсов. Не дома, — диктует она мне, едва ли не по слогам как слабоумной. — Все?

Я что-то не так поняла… Это точно. Костя не мог. Может и поспорил, но не…

— М-можно узнать, — выдавливаю я, — а вы кем ему приходитесь?

Девушка закатывает свои светло карие глаза:

— Единственная постоянная женщина в его жизни! София. Барсова. Ещё вопросы?

Тогда-то я и попросила Владьку разыграть весь этот спектакль перед окном. Знала, что он приедет. Чувствовала, что смотрит. И сердце от боли разрывалось. Как он мог?!

В том, что его чувства ко мне не были подделкой, я не сомневалась. Невозможно так сыграть. Но делать меня своей любовницей, при беременной жене, которая очевидно примчалась из Москвы, дабы проверить своего благоверного…

Такой грязью я себя тогда почувствовала. И никакая любовь не могла заставить меня забрать отца у не рождённого ребёнка.

Однако уже скоро я узнала, что одному невинному ангелу все же суждено расти без отца…

Боже, что было с ба, когда мне пришлось признаться ей… Она требовала, чтобы я сказала ей кто отец, отхлестала меня ремнём, клялась из дома выгнать.