– Скажите, Радж, на заводе есть медицинский робот?

Чаттерджи рассеянно посмотрел по сторонам.

–Есть… то есть он в лаборатории… «Адитья», совсем новый…

Оболенский наклонился и попробовал приподнять бесчувственную девицу, она застонала. Конечно, противно тратить на эту дрянь время, кислород и энергию аккумулятора, но не бросать же ее посреди коридора?

– Показывай, где твой робот? – без церемоний потребовал Дан, подхватывая выростицу. Раненую левую руку пробила боль. – Арсен, поднимай ее за ноги, а я возьму под руки! Пошли!

В стенах коридора виднелось несколько проемов без дверей – должно быть, Вокар и его подонки не оставляли изобретателя без присмотра. К роботу с именем сказочного воздухоплавателя Адитьи вел второй проем справа.

Чаттерджи включил «Адитью», Дан содрал с девицы экзоскелет, раздел догола и вместе с Арсеном положил ее на морфоместо под яркие лампы робота. На пульте замигали огоньки и поднялись облачками миражи. Мягкая поверхность морфоместа изогнулась, принимая удобную для больной форму, синие гибкие шланги и манипуляторы окружили худое тело. На шее виднелись черные круглые следы пальцев, лиловые кровоподтеки темнели на груди, кожа на ребрах распухла и побагровела, левая нога ниже колена была вдвое толще правой. Ну и досталось ей, живого места нет, что за живодерство! Похоже, рейдер не баловал эту дрянь. А почему она такого цвета? Коричнево-смуглая каутильская кожа выростицы отсвечивала яркой синевой. Казалось, под кожей светятся сотни крошечных синих огоньков. Что это с ней, может, она сама скажет?

– Эй, девушка! Почему ты синяя?

Выростица не отзывалась, вместо нее снова зашепелявил этнограф.

– Понимаете, кап…

– Кончай церемонии, называй всех по имени и на ты! – оборвал его Дан. Не хватало еще, чтобы на рейдерской базе знали его звание!

– Хорошо, Дан. Единственное, что я знаю – рейдер избил ее именно потому, что заметил синий цвет. Он кричал, что Вирикависта – шпионка, и что ей кто-то что-то внушает…

Чаттерджи подбежал к морфоместу, наклонился, присматриваясь, и принялся снова нервно тереть свои худые длинные руки.

– Извините, но я уже встречался однажды с таким явлением …

Чаттерджи остановился. «Но это служебная тайна «Уграсены»… Командир Вокар..».

– Пусть застрелится твой командир Вокар! – зарычал Дан, снова нажимая внушением. – Рассказывай, у кого из рейдеров на «Уграсене» ты это видел?

В мыслях изобретателя появилась знакомая физиономия – мрачные черные глаза, худые щеки и тонкогубый рот.

– У Гедерана Рама. Это биополевик-выросток, я два года растил его на «Уграсене» по поручению командира Вокара. – проговорил Чаттерджи, постепенно воодушевляясь рассказом о своей работе. – Гедеран носил в мозгу внушающее устройство – ну вы знаете, выростков обучают под внушением… А в крови у него были нанокомпенсаторы – это для компенсации перегрузок организма при ускоренном росте. Но у него эти нанокомпенсаторы были с блоками внушения, синие светящиеся блоки …

Значит, придонный червяк комд – это еще один биополевик-каутилец, к тому же выросток? Жаль, что Дан не успел на Стике ничего об этом узнать! А откуда взял такого биополевика его хозяин, командир рейдерской «Уграсены»? Похоже, Дан разнес в пыль только подонка-рейдера, но на свободе остались еще худшие подонки, стоявшие за ним. Но Дан еще разберется с ними, как только сможет улететь с Трайи. Ради такого дела можно будет и отложить отставку! Но сначала надо улететь.

– В тот день, когда господин Вокар испытал концентратор, Гедеран летел на катере, в двигателе которого был небуляр, и после этого я увидел у него такую же синеву. – увлеченно продолжал изобретатель. Так, все ясно! Потом небуляр окружил «Рассвет», и выростица посинела тоже. Так. Сначала лечить выростицу, какая бы дрянь она ни была, и разобраться с компенсаторами.

– Снимай с нее все внушатели и компенсаторы! – скомандовал Дан инженеру.

Чаттерджи метнулся за пульт. – Потерпи еще немного, Вирикависта, сейчас Радж все сделает, – шепелявя и шмыгая носом, заговорил он, не обращая внимания на то, что выростица лежала без сознания. – Робот здесь очень хороший, он называется «Адитья», так в старинных сказках Индии назывались герои, летавшие на воздушных кораблях. Ты ведь знаешь эти легенды, Вирикависта?

Свет, любовь, судьба и честь -

Только это в жизни есть.

Сплетни канут в никуда,

С клеветой уйдет беда.

Чем живешь, чему верна –

Знает совесть лишь одна,

– перешел он на стихи. Что за глупости? Тут лечить надо, а он воздух сотрясает! Откуда он берет эти стишки – по всем планетам собирает или сочиняет сам? «Адитья» пришел в движение, зажужжал и вонзил острый наконечник синего шланга в тонкую синеватую руку. По шлангу побежали голубые огоньки, собираясь в прозрачный мешочек у морфоместа. Второй шланг, отыскав под кожей на виске место вживления, вытянул «жука», а следом за ним – биоволновой фильтр. Еще несколько шлангов аккуратно и осторожно ощупали худое тело девушки, заботливо приклеивая голубые мешки с регенератором на синяки и опухоли.

Ну вот, с этой справились, теперь пора и этнографа привести в порядок. Неохота нянчиться со взрослым парнем, но других помощников, кроме этих двоих у Дана здесь нет и не будет, инженер слишком ненадежен. Ну, с чего начать? Дан двинулся к землянину.

– Не надо мне помогать, Дан, я сам умею обращаться с медицинскими роботами, -услышал он голос Арсена. Этнограф уже сел на одно из свободных морфомест, вглядываясь в поднявшийся мираж и прилаживая шланги к своему разбитому носу и беззубому рту. – В экспедициях все приходится делать самому. А ты тоже ложись, у тебя весь рукав в крови! Вот тут рядом еще одно место есть…

Арсен замолчал, надев биоволновую дугу и мысленно диктуя команды «Адитье». Однако, этнограф уже и на ты перешел? Впрочем, какие уж тут церемонии, когда кислорода всего на сорок восемь часов! Дан потянул грязный левый рукав, и боль тут же ударила по руке от пальцев до плеча, а в рукаве что-то подозрительно захлюпало. Терять время на лечение не хотелось, но потом его могло не быть вообще. Он снял «Боец» и комбинезон, надел биоволновую дугу и осторожно, чтобы не пережечь ее своим сильным биополем, принялся диктовать команды. Рана на руке тянулась от плеча до запястья, но была, судя по миражу, неглубокой. Для такого ранения часа регенерации вполне могло хватить. Еще бы поесть чего-нибудь и побриться – физиономия колючая, как у неандертальца! Прохладная пленка мешка с регенератором прикоснулась к ране, запахло обезболивающим, в шлангах зажурчало. Дан зажмурился, чтобы яркие лампы не слепили глаза, и незаметно провалился в темноту.

Проспал, опоздал! Все пропало! Дан вскочил с кресла, протирая глаза и высматривая на пульте «Адитьи» часы. Три часа и проспал, долго, конечно, но после двух суток работы в самый раз.