Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За стеклом купола темнели в глубине светящегося тумана две башни – одна высокая и узкая, другая – широкая и приземистая. Должно быть, мачта солнечной батареи и башня грависвязи. Вот что надо освободить от небуляра в первую очередь! Но как это сделать? Внушением? На что он реагировал вчера?
Дан сосредоточился, как перед мысленной командой пульту перехватчика. «Сжаться, сдвинуться, уйти!», – продиктовал он. Небуляр пошевелился, но остался на месте. Белый туман нахально мигал и мерцал за стеклом. А может быть, он и в первый раз, когда выростица пыталась ему внушать, потянулся своими языками не за внушением, а за энергией гравидеструктора? Но ведь биополе какое-то у него все же есть, а оно обязательно должно реагировать на внушение! Только как? На слова он совсем не реагирует.
А если проще? Как работают дрессировщики с кавинами? Они не говорят бессмысленной скотине слов, которых она не понимает. Они просто вызывают у себя в мыслях картины, внушают их зверю, и даже самый тупой кавин начинает соображать, что делать и куда идти. Дан вгляделся в горы светящегося тумана, стараясь представить себе их движение. «Пусть этот ком отодвинется от стекла, а тот, что за ним – уползет назад! Пусть те, что накрывают купол, разойдутся в стороны! Пошли отсюда, брысь, нечего вам здесь делать!» – мысленно командовал Дан, представляя себе эти картины одну за другой. Небуляр безмятежно мерцал.
Значит, плазменная зверюга даже картинками мыслить не может? Еще тупее, чем кавин? Что же теперь – оставаться в лаборатории навсегда, по крохам тратить последние запасы энергии в аккумуляторах и медленно умирать? Сначала не будет хватать энергии на освещение, потом остановится вентилятор, подающий воздух, погаснут миражи и пульты. Потом иссякнет кислород, они будут задыхаться в поисках лишнего глотка воздуха, а потом умрут, раздирая на себе комбинезоны, как те, кто сейчас лежит у входа в цех?
Дан еще не успел отругать самого себя за малодушие, а небуляр уже вздрогнул, зашевелился и замерцал. Клубы тумана потянулись друг за другом, превратились в длинные жгуты и потекли прочь от стекла. Небуляр испугался! Своим сильным биополем Дан внушил небуляру свой собственный страх! Но что же тогда – все время паниковать и вспоминать жуткие истории, чтобы пугать тупую скотину?
А почему нет? Другое дело, что опытного летчика-испытателя, который пока что еще не вышел в отставку, напугать не так-то просто. Что же он будет вспоминать? Дан перебрал самые страшные свои воспоминания – аварию в засветовом коридоре во время испытаний «Витязя», прыжок с моста Первооткрывателей в море перед плывущим унимобилем, первую в жизни встречу с астрионидами, гнилое лесное болото, в котором он едва не утонул в детстве. Через десять минут запугивания небуляр отполз от стекла метра на два, а Дан устал, как будто крутил «мельницу» вокруг «летучей звезды» целых полчаса.
Но может быть, у небуляра есть какие-нибудь нервные центры? Каким местом он лучше чувствует? Где лучше всего внушать? Дан прошелся вдоль стены, одну за другой вспоминая жуткие истории. Клубы тумана отползали от стеклянных стен купола, но разницы не было никакой – внушать у шлюза, у дальней стены или сидя на ленте конвейера среди керасиловой пыли. Похоже, невеликие способности небуляра были рассредоточены по всей белой массе тумана.
Дан вернулся туда, откуда начал свой путь, и огляделся. Белый туман поредел и начал сползать по округлым стенкам стеклянного купола. Светящиеся клубы расползлись, среди них стала четко видна решетчатая стойка большой солнечной батареи. За ней действительно оказалась прочная, широкая башня грависвязи, а над головой уже темнело черное небо с яркой звездой Лаланда. Получилось! Небуляр уходит! Но сколько же понадобится сил и времени, чтобы плазменный туман отошел от солнечной батареи и она заработала? А башня грависвязи еще дальше! Можно провозиться как раз до тех пор пока аккумуляторы не разрядятся до конца. Нет, здесь нужно внушать целой командой, да еще согласованно, в такт, как при мыслепении. А откуда взять команду? Кроме Дана, на Трайе есть только один биополевик – невменяемая девица, которая инициировалась меньше декады тому назад.
В углу цеха что-то зашевелилось. Дан отбежал к стене и встал за электрощитом, прислушиваясь к биоволнам. Кто шумит? Рейдеры? Небуляр? Из-за конвейера появились две держащиеся друг за друга неуклюжие фигуры в больших, не по росту, «Бойцах». Из-за пленки одного из шлемов посмотрела на Дана усатая физиономия Арсена, в другом виднелось узкое смуглое лицо с нахмуренными от напряжения широкими бровями. Выростица стояла на одной ноге, держась обеими руками за этнографа.
– Вы что тут делаете? – рявкнул Дан, нажимая внушением. Звук в лишенном воздуха цехе пройти не мог, но биополе работало исправно.
«Я не позволял Кави вставать, но сила ее внушения – вещь упрямая, а биоволнового фильтра у меня нет. Но я зарядил нам оба экзоскелета, и вот мы здесь вместе и готовы помогать,» – беззвучно сообщил этнограф. Арсен был смущен, но нервничал он зря – двести бионтов легко могли сделать ему предложение, от которого невозможно отказаться.
«Арсен не виноват! Это я заставила его помочь! Господин пилот, то есть Дан.... вы нашли способ внушать небуляру? Он же отошел от завода, я вижу! Я помогу вам, научите меня!»
Придется учить и терпеть обоих. Конечно, о свободе действий придется забыть, но без помощников, даже таких, Дан здесь ничего не сделает! Время не ждет, а лабораторные аккумуляторы тем более! Дан решительно подошел к выростице и, схватив в охапку, понес к конвейеру. Она вздрогнула, пытаясь отпрянуть от него, в ее памяти снова появилась мрачная рейдерская морда, и небуляр отодвинулся еще на полметра от стекла. Дан усадил Кави на стол рядом с большим ящиком, куда прежде ссыпался молотый керасил. Он и теперь лежал на дне небольшой горкой, а конец конвейера нависал над ящиком рядом со столом.
«Слушайте меня внимательно, – начал Дан, слегка нажимая внушением. Арсен подошел ближе, и Дан начал объяснять сразу им обоим. В конце концов, в мыслепении даже слабое биополе помогает. – Мы должны внушать только чувствами. Небуляр не понимает ни слов, ни картинок. Но если ему внушить страх, он испугается и отойдет. Для усиления внушения мы должны изобразить страх вместе, вроде пения хором. Поняли? »
«Это вроде мыслепения алов?» – мелькнула мысль этнографа. Дан кивнул, отвечать не было времени. Как теперь научить этих двоих мыслепению? У выростицы поле сильное, но о мыслепении она только читала. Арсен слышал мыслепение на свадьбе Элиала, но биополе у него земное, слабое. К тому же у самого Дана такая сила поля, что он будет забивать обоих. В детстве дед Наваил иной раз вообще запрещал ему петь. «Сам поешь неверно, да еще внушаешь всем свои ошибки!» – мысленно ругал его старый ал. Эх, как теперь Дан посмотрит ему в глаза, вернувшись после гибели Элиала? Не смог уберечь братишку хвостатого, не сохранил…Впрочем, для того, чтобы посмотреть в глаза, надо сначала отогнать небуляра и зарядить аккумуляторы.
«Значит, так, – начал Дан, решительно нажимая внушением. – Я внушаю первым, а вы будете повторять. Но при этом вы должны не подчиняться моим мыслям, а присоединяться к ним, изображать их, как алы делают при мыслепении. Алы всегда так поют – один запевает, другие подхватывают, и когда все биоволны собираются вместе, общее внушение получается очень сильное. Но при этом надо думать всем об одном, и всем иметь одни и те же чувства. Понятно?»