— Би…

— Это так романтично.

— В моей жизни не происходит ничего романтичного.

— Так когда я смогу с ней встретиться, пап? — встрял Далтон. — Ты вечером отвезешь меня к ней? По телефону она была такая крутая. Держу пари, что она не такая, как мама Холта. Как думаешь, она похожа на маму Холта?

— Определенно нет.

— Совсем не похожа?

— Совсем.

— Отлично, — с явным облегчением сказал Далтон. — Тогда я беру ее.

Примерно через час Хоуп услышала, что к дому направляется какая-то машина, и, вбежав в гостиную, выглянула в окно. Она предположила, что, возможно, это приехала семья мальчика-хулигана — извиняться за разбитое стекло. Но это оказалась Джина, она привезла ее сестру. Только Фейт больше не походила на девушку, с которой Хоуп накануне прощалась. Куда-то делась уродливая шаль и старомодное платье. На Фейт были ослепительно-белые брюки капри, футболка с широким вырезом и сандалии, а ногти на ногах были выкрашены ярко-красным лаком. Она выглядела модно и элегантно.

Не успела сестра подойти к крыльцу, как Хоуп уже распахнула дверь.

— Фейт? — неуверенно сказала она.

— Привет! А что такое?

— Это я у тебя хочу спросить.

Джина нажала на клаксон, махнула рукой и открыла окошко машины.

— Ну, увидимся в центре?

— Я буду там только около часа, — сказала ей Хоуп. — Я звонила Лидии, чтобы сообщить, что опоздаю, а она предложила мне прийти после обеда. Мне нужно вызвать стекольщика, чтобы заменить оконное стекло.

— Хорошо. Тогда увидимся позже.

Она уехала, а Хоуп повернулась к Фейт:

— Что произошло?

Фейт пожала плечами, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не случилось, но Хоуп видела, что сестра покраснела.

— Ничего такого. А что с окном?

— Какой-то ребенок из дома по соседству разбил окно в твоей комнате. Откуда у тебя такая одежда?

— Кто-то отдал Джине кучу одежды для беременных. Кое-что мне подошло, Джине понравилось, как я выгляжу, и она отдала мне эти вещи.

Хоуп перевела взгляд на пакет, который Фейт держала в руках.

— Это еще не все?

— Да, но ты не волнуйся. Я отдам все обратно, когда рожу.

— Как Джине удалось уговорить тебя надеть что-то, кроме твоего платья?

— Она была так добра ко мне, не хотелось показаться невежливой.

— И все? — Серьезный тон Хоуп вызывал у Фейт застенчивую улыбку.

— Ну ладно. По соседству с Джиной живет очень симпатичный парень. Я видела его только издалека. Он мыл машину. И мне не хочется выглядеть деревенской простушкой, если мы вдруг столкнемся с ним на улице.

Хоуп расплылась в улыбке. То, на что Хоуп потребовалось бы несколько месяцев, один привлекательный молодой человек сделал за день.

— Так Джина тебя представит ему?

— Может быть, но только после рождения ребенка.

— Он холостой?

— Естественно! Я бы не стала стараться произвести впечатление на женатого. — Она поставила пакет с одеждой на стол. — Джина сказала, что он здесь вырос, но потом на несколько лет уезжал учиться в колледж. Недавно вернулся и собирается открыть ветеринарную клинику. — Она стиснула руки от волнения и радости. — Разве это не здорово? Я так люблю животных.

Хоуп обрадовалась энтузиазму сестры. Она была права, забрав Фейт из Супериора. Временами она испытывала страх, что сестра предпочтет предложенной свободе безопасность и семью, к которым она привыкла. Но Фейт уже начинала постигать радость жизни свободной женщины.

— По-моему, очень хорошее совпадение.

— Хоуп, ты бы его видела. Темно-русые волосы и потрясающая улыбка. А тело… — Она еще сильнее покраснела, но ее глаза по-прежнему сияли.

— Тело? — повторила за ней Хоуп.

— Он скинул рубашку, поскольку его собаки отряхивались так, что он весь вымок. И — бог мой! Я никогда не видела таких потрясающих мускулов. А какой он загорелый! Наверняка бегает со своими собаками. Он выглядит очень спортивным.

— А ведь ты собиралась остаться с Эрвином.

Фейт побледнела.

— Теперь я больше не позволю Эрвину ко мне прикасаться. Я бросила его и приехала с тобой сюда, познакомилась с Джиной, Лидией и другими сотрудниками клиники и увидела этого мужчину — все это изменило меня. Он заставил меня ощутить внутри жар. — Голос Фейт упал до шепота. — Мне даже на секунду представилось, как я сбрасываю с себя одежду перед ним. Разве это не ужасно?

— Нет, — сказала Хоуп, — это хорошо. Это значит, твоя жизнь с Эрвином не сделала тебя бесчувственной. Только будь поосторожнее со своими новыми возможностями, хорошо? Ты же не хочешь связаться с неподходящим парнем. Как в Супериоре есть хорошие и плохие мужчины, так и здесь. Надо как следует выбирать.

— Не надо так нервничать. — Фейт стала выкладывать одежду из пакета. — Я смотрела на Пита из дома через окно, ради его же блага. Он даже не знает о моем существовании. А если бы знал, уверена, он не заинтересовался бы беременной.

— Ты недолго пробудешь в этом состоянии.

— Но у меня появится маленький ребенок, а этого, скорее всего, будет достаточно, чтобы отпугнуть такого классного парня. Не сомневаюсь, я еще долго буду одна. Но как замечательно было понять, что передо мной теперь новое будущее. Что звезда, о которой ты когда-то рассказала мне, может когда-нибудь оказаться на расстоянии вытянутой руки.

Хоуп улыбнулась тому, как сестра восхищается одеждой.

— Нечего было и сомневаться, что ты сможешь увидеть все в перспективе. Может, тебе и восемнадцать, но ты рассуждаешь как зрелая женщина. — Хоуп расслабленно прислонилась к столу и скрестила руки на груди. — Именно этого я и хочу для тебя, Фейт.

Фейт кинула на стул последнюю пару джинсов и сжала руку Хоуп.

— Я знаю, — серьезно сказала она. — Именно ты сделала это возможным. Я до сих пор не могу поверить, что ты вернулась за мной, Хоуп. Ты такая храбрая. — Фейт улыбнулась. — Я твоя вечная должница.

Оттолкнувшись от стола, Хоуп обняла сестру. Выпирающий живот Фейт обещал новую жизнь и лучшее будущее. Для этой малышки все будет по-другому — у ее ног будет целый мир. И Хоуп будет рядом с сестрой, когда малышка появится на свет.

Фейт права. Их желанная звезда уже не так далеко.

— Я люблю тебя, — сказала Хоуп.

— И слава богу. — Фейт еще сильнее обняла ее. — Больше не бросай меня, ладно?

— Не буду. Я всегда буду рядом.

— И я тоже буду рядом с тобой. — Фейт отстранилась и улыбнулась, стирая с лица слезы. — А для чего иначе нужны сестры?