Сквозь занавески Да Гама видел мало, но догадался, что они направляются на восток. Здания здесь казались новее и проще. При взгляде на них возникала мысль о неприкрытой, вызывающей смущение наготе, как у человека, показывающего врачу свой розовый обвислый живот. Да Гама постучал в стену паланкина.

— Куда мы направляемся? — спросил он.

Старший носильщик кивнул небритым подбородком на длинное здание без окон и с черепичной крышей. Над единственной дверью был прибит шест, с которого свисал кусок выцветшей матери. Да Гаме потребовалось какое-то время, чтобы узнать португальский флаг.

* * *

Викторио Суза поглаживал щеку евнуха пухлой шелушащейся рукой.

— Что ты думаешь о моем мерине? — спросил он у Да Гамы. — Теперь мы все должны их иметь — в каждом доме должен быть свой мерин. Это новое правило, не так ли, Маус?

Евнух опустил веки и пожал плечами, но прижался головой к ладони Викторио.

— Все получилось гораздо лучше, чем я думал. Он приносит мне утешение, и он умен.

Суза повернулся к Маусу и сказал на хинди:

— Вычесть четыреста двадцать восемь из тысячи триста девятнадцати.

— Восемьсот девяносто один, дядя, — ответил Маус, сморщив нос.

— Как тебе это нравится, а? — спросил Викторио на португальском. — Решает примеры в уме.

— А откуда ты знаешь, что правильно? — поинтересовался Да Гама.

Вместо ответа Викторио сердито посмотрел на него и прижал толстые пальцы к высохшей руке Мауса. Суза постарел с тех пор, как его видел Да Гама. Щеки обвисли, словно к ним прицепили грузики, водянистые глаза почти скрывались кожей, которая мешками свисала с бровей. Нос посинел, а местами, казалось, и посерел, кончик смотрел вниз. Усы пожелтели, вместо того чтобы приобрести достойный серебристый цвет. Для тепла Викторио надел вязаную шапочку, которые иногда носят старики, хотя было жарко. Его тело заполняло кресло, словно мешок песка.

Да Гама подумал, что дело складывается не так уж плохо, если учитывать все обстоятельства. Викторио выслушал рассказ о нападении разбойников сдержанно и даже сочувственно. Ничто из услышанного его не поразило и даже особо не обеспокоило. Создавалось впечатление, что он уже слышал об этом. Однако он поднимал тяжелую голову при каждом упоминании Люсинды.

— Но она в порядке? С ней все в порядке? — спрашивал он каждый раз, когда Да Гама произносил ее имя.

Маус не сводил взгляда с губ Викторио, когда тот говорил. Да Гама догадался, что евнух пытается учить португальский.

Несмотря на ранний час, распухшая рука Викторио с облезающей, словно у старой змеи, кожей сжимала графин с хересом.

— Что ты думаешь об этом складе? — спросил Викторио, делая круговое движение рукой. Он имел в виду здание, в котором они находились.

— Я не могу ответить. Я практически ничего не видел.

По прибытии Маус сразу же повел Да Гаму в крошечный кабинет Викторио.

— Увидишь. Увидишь все. Я прикажу Маусу тебе показать. Теперь я не очень хорошо хожу. Маус — это мои глаза и уши. Он очень умный, — Викторио погладил сморщенные пальцы евнуха. Да Гама подумал, не добавлен ли в вино наркотик. Викторио склонил голову вбок и посмотрел прямо в глаза Да Гамы: — Но теперь мне нужен не только евнух, капитан. Мне нужно больше.

Услышав приглашение в словах Викторио, Да Гама резко поднял голову. Или это было предупреждение?

— Ты не устал от жизни солдата? Ты не готов где-то осесть? Взять женщину, построить дом? Завести себе собственного мерина?

— Такая мысль у меня появлялась, — осторожно ответил Да Гама.

«Если не считать мерина», — добавил он про себя.

— Мой брат Карлос умер, — новость ударила Да Гаму, словно неожиданно накатившая волна. — Я имею в виду — родственник. Мы породнились через брак. Судя по всему, он был отравлен и умер в день вашего отъезда. Ему стало немного лучше, перед тем как ваш караван покинул Гоа, но он все равно умер несколько часов спустя. Он очень мучился. Типично для яда.

— Умер? Отравлен? — Да Гаме потребовалось какое-то время, чтобы переварить услышанное. — Но кто его отравил?

— Нетрудно догадаться. Когда Карвалло, его секретарь, отправлял сообщение о смерти Карлоса, то написал, что камердинер нашел коробочку с мышьяком Люсинды рядом с кроватью.

У Да Гамы было ощущение, будто у него в сердце поворачивают нож.

— Она никогда бы…

— Ты знаешь о ее матери? — Да Гама покачал головой. — У нее было воспаление мозга. Последние четыре года жизни ее привязывали цепями к кровати. Боже, я был рад, когда она умела. Знаешь, она отравила своего первого мужа.

— Я не слышал об этом.

— Мы держали это в тайне. Даже Люсинда думает, что она умерла в Лиссабоне. То же самое и с тетей Люсинды, моей женой. Прыгнула с колокольни и разбилась. Поэтому я и ждал появления симптомов у девочки… Ну, никогда не знаешь, не правда ли? Карлосу следовало быть более внимательным и оставаться настороже, — когда Да Гама не ответил, Викторио склонился вперед: — Мне придется тебе доверять, Да Гама. Ты — родственник, хотя и дальний. Я должен доверять нашим кровным узам.

Викторио посмотрел на него, добавляя вопрос глазами.

— Я к твоим услугам.

Викторио уставился вдаль, словно один мог там что-то рассмотреть.

— Мне не нужен слуга, Да Гама. Теперь мне нужен партнер, друг. Мне нужна твоя помощь, — он взглянул на него с самым серьезным видом. — Карлос прислал какие-то деньги?

— Он дал мне только риалы, которые я отдал разбойникам в виде взятки, — с горечью ответил Да Гама. — Их нет.

Викторио тяжело вздохнул и опустил руку на ручку кресла. Да Гама попытался остаться бесстрастным, когда Маус прижался к ней щекой, словно к подушке.

— Сейчас у нас сложная ситуация. Финансовое положение нашей семьи… ну… не самое лучшее. Были большие траты, — он многозначительно посмотрел на Да Гаму. Рядом с ним Маус поднял темные ресницы.

«Ты разорен», — понял Да Гама и вспомнил, что Шахджи рассказывал про участие Викторио в азартных играх. Вслух он ничего не сказал.

— Наши дела очень сильно зависят от султанства. Еще неясно, кто станет регентом при молодом наследнике. Тот, кто займет эту должность, будет править Биджапуром по крайней мере восемь лет. От него будет зависеть наша судьба. Мы поставили на Вали-хана, великого визиря, но ни в коем случае нельзя быть уверенным, что он победит.

— Разве баядера не подарок для него? — спросил Да Гама.

— Ты имеешь в виду взятку? Да. Это еще один из планов Карлоса. Он не знает этого человека. Не знал, я имею в виду. Вали-хан очень проницательный, хитрый и изворотливый человек, и мы должны проявлять хитрость. Я играю с ним в квинтет и проигрываю. Это действует гораздо лучше, чем взятка, — Викторио помрачнел. — Но эта баядера обошлась нам в целое состояние. Мы слишком много потратили, гораздо больше, чем могли себе позволить. Все деньги, которые Карлос смог занять и выпросить.