заговорил деловым тоном:

– Петр Сергеевич, дело специфическое, требует особого подхода.

Все расселись у стола.

– Конечно, конечно, – сказал Решетников. – Ну давайте тогда рассказывайте, чем могу помочь?

Начал Круглов:

– Ситуация, конечно, неприятная.

– Позвольте, я расскажу? – вмешался Белый.

– Конечно, – согласился Круглов.

– Год назад ко мне обратились мои друзья из нефтяной корпорации «РУСМОРГАЗНЕФТЬ». Попросили записать гимн корпорации, мой голос, по их мнению, хорошо бы подчеркивал масштабы и величие корпорации, а также подчеркивал близость ее к России, народу.

Круглов предложил:

– Давайте послушаем гимн.

– Если необходимо, – ответил Решетников.

– Хороший гимн, это важно, – добавил Белый. – Это касается сути дела.

– С удовольствием, – согласился Решетников.

Круглов достал планшет, положил его на стол перед Решетниковым, нажал на экран, сняв с паузы клип, сплошь из видов нефтяных вышек, в море, на суше, с кадрами с бьющей из-под земли нефти. Все это сопровождалось собственно гимном.

Белый пел:

Профессия отважная – пробуренная скважина.

И льется злато черное, как море непокорное.

И газ мы добываем из недр страны свободной.

И не погаснет пламя любви к земле народной.

Синий милый огонек нам домой уют принес.

Черное густое злато сделало народ богатым.

Но руки не покладая, дочерпаем все до края,

Ископаемой Отчизне мы послужим все до тризны.

Гимн закончился, все присутствующие с серьезными лицами взирали на Решетникова.

Тот, едва сдерживая улыбку, сказал:

– Отличный гимн. Хочется гордиться и встать. А что не так с ним?

Круглов пояснил:

– Месяц назад к нам обратился итальянский продюсер, обвинил в плагиате, требует миллион долларов. Обещает поднять скандал, шумиху, это позор, удар по имиджу компании.

– Понимаю. Николай, а вы почему так обеспокоены?

– Видите ли, ко мне, разумеется, никаких претензий, текст был мне предоставлен, музыка также, но не хотелось бы, чтобы мое имя, репутация были связаны с таким скандалом. Все-таки не Киркоров, хотя ценю творчество Филиппа, но честь смолоду…

– Я понял ситуацию, – сказал Решетников.

– Этот парень прилетает завтра в Москву, надо как-то полюбовно уладить дело, – сказал Рудов.

Вошла Даша, неся на подносе чашки с кофе. Первым поставила Белому, затем Круглову, дальше Рудову и только потом подошла к Решетникову, тихонько шепнула:

– Возьмите, пожалуйста, автограф.

Решетников кивнул. Даша вышла, приветливо улыбнувшись Белому.

Решетников спросил:

– А вы воровали песню? Мне надо знать.

– Ну вы что? У нас был автор, известный композитор, он сейчас не в стране, клянется, что все придумал, он и знать не знает этих итальянских песен. Удар будет не по нему, а по нам, не с него требуют.

– Хочет бабла по-легкому срубить, – констатировал Решетников.

– Именно, – подтвердил Белый.

Рудов нетерпеливо поерзал на стуле.

– Ну как?

– Что как?

– Как работать?

Решетников веско произнес:

– Надо подумать, здесь нельзя так, с кондачка.

– Ты же обычно сразу все разгоняешь.

– Тут особый случай. Дело специфическое, как кто-то верно сказал.

– Ну вы поможете? – спросил Белый.

– Обязательно. Что-то обязательно придумаю. Мы победим иностранного агрессора, обещаю.

Белый встал и протянул руку для рукопожатия. Решетников пожал, но руку не отпускал.

– А можно автограф? Для моей внучки. Она яростная поклонница.

– Внучки? – удивился Белый.

– Сынишка накуролесил. Его не люблю, но во внучке души не чаю. Вы у нее вместо колыбельных. «Отчего так жесток мир…»

Белый сказал:

– Конечно.

– Лист, ручку?

Вмешался Круглов:

– Нет, только ручку. Как зовут?

Белый достал блокнот, в котором уже были заготовлены страницы с автографами, оставалось только вписать имя. Решетников протянул ручку.

– Даша. Дашенька. Дашуля.

Белый что-то написал на листке и протянул обратно Решетникову.

– Спасибо, – сказал Решетников. – Мы обязательно поможем. Сделаем так, чтоб неповадно было.

– Надеюсь, – ответил Круглов. – Понимаете, если бы кто мою песню придумал там, за границей, я бы ничего против, но… жлобы.

Решетников понимающе кивнул. Круглов, Белый и Рудов вышли из кабинета. Решетников вернулся на свое место. Вскоре вошла Даша.

– Что, на него за плагиат подали?

– А ты откуда знаешь?

– Ну так, а чего пришел?

– Вот твой автограф. И не раздувай из мухи слона, Белый точно ни в чем не виноват. А наказать агрессора надо.

Даша умиленно читала листок с автографом:

– Ой, какие милые слова.

– Какой человек – такие слова, – сказал Решетников.

– А как вы их выгородите?

– Не знаю еще.

В дверь постучали, и в кабинет вошел мужчина лет сорока, в простецком костюме, с кожаной папкой в руках.

– Здравствуйте, – сказал вошедший, – это Белый сейчас выходил?

– Да. Пил из этой чашки. А вы кто?

– Я следователь главного следственного управления – Витязев Михаил Олегович.

– Рад видеть. Чем могу помочь?

– Давайте присядем, спокойно поговорим.

– Конечно. – Решетников указал на стул.

Даша быстро собрала чашки и вышла.

– Что у вас случилось? – спросил Решетников.

– Убийство.

– Я криминалом не занимаюсь.

– Я занимаюсь. Исключительно криминалом.

– Не понимаю. – Решетников нахмурился.

– Объясняю. Вы, наверное, слышали про громкое убийство бизнесмена Фролова Николая Геннадьевича.

– Что-то слышал, а я тут при чем?

– Дело в том, что все было обставлено как обычное ограбление. Машина стоит на каком-то пустыре, разбито стекло, украдены деньги у Фролова из бумажника, правда, кредитные карты не тронуты.

– Ну и… – мрачно поторопил Решетников.

– И тут есть неувязочка. Что делать такой машине и самому Фролову на пустыре? Ну чего он там забыл? Подумали – заглох, бензин кончился, и такая была версия. Проверили – нет, бензин был в баке, машина идеально заводится, делать ему там определенно было нечего. Подумалось, что его кто-то туда позвал. И главное, Фролов приехал на пустырь, бизнесмен, деловой человек, и на пустырь. Кто мог позвать? Можно кофе?

Решетников протянул свою чашку:

– Вот, возьмите мой. Я не пил, просто увлекательно рассказываете, не хочу, чтобы прерывали…

– Конечно, конечно.

Витязев отпил глоток кофе.

– Отличный. В турке варили. Сразу чувствуется.

– Так что с этим Фроловым? – нетерпеливо произнес Решетников.

– Да. Ситуация интересная, на заказное убийство не похоже, на ограбление еще меньше. И начали, как по учебнику, искать, кому выгодно, «куи продэст» на латыни, да? И первым заподозрили его компаньона Мезина, не помню имя отчество. Знаете такого?

На этих словах следователь пристально смотрел на Решетникова, изучая его реакцию на фамилию Мезин.

Решетников, и глазом не моргнув, ответил:

– Был такой хоккейный вратарь у белорусской сборной, отличный кипер.

– Этот не вратарь, бизнесмен. Так вот. У Фролова с Мезиным были серьезные разногласия, у них даже открытые конфликты имелись. Фролов хотел расходиться, забирать большую часть бизнеса. Получается железный мотив, как по учебнику. Так вот Мезин… точно не знаете Мезина?

– Не припоминаю.

Витязев продолжал, отхлебнув еще глоток:

– Так вот,