стофунтовым билетом. — Вы ведь, кажется, любите английские денежки? Вам хотелось бы захватить эту бумажку в свои грязные лапы, не правда ли? Но лучше умерьте свой аппетит! Ни черта больше вы от меня не получите! Более мерзкой береговой акулы мне еще не случалось встречать.

С этими словами он положил банковый билет в карман и, насмешливо помахав им на прощание рукой, последовал за носильщиком, взвалившим на плечи его сундук. Ему не терпелось вернуться на «Кондор». Помня, однако, наставление Лантанаса, он пошел искать матросов. И на улицах, и у дверей харчевен их было сколько угодно. Но предложение двойного оклада жалованья казалось им мало соблазнительным. Тяжелой работе они предпочитали праздную, беспечную жизнь.

Вскоре старший офицер «Кондора» убедился в том, что поиски его останутся безрезультатными. Несколько опечаленный этим, он направился со своим носильщиком к берегу и хотел усесться в шлюпку, когда взгляд его упал на родной фрегат. Ему сразу бросился в глаза голубой флаг. Итак, «Паладин» готовился к отплытию! Это очень удивило Гарри, так как ни Кроуджер, ни остальные товарищи не попрощались с ним. Между тем голубой флаг красноречиво свидетельствовал о том, что фрегат снимется с якоря не позже, чем через два часа. Впрочем, бывший матрос скоро понял все: на расстоянии четырех кабельтовых от «Паладина» стоял другой корабль под британским флагом. Это был корвет, только что пришедший с Сандвичевых островов.

Вид голубого флага наполнил грустью сердце Гарри. Ему хотелось еще разок повидаться с приятелями и, главное сообщить молодому лейтенанту о своих успехах. Теперь на свидание с ним трудно было рассчитывать.

В то время как он в нерешительности стоял у пристани, от фрегата отчалила гичка. Постепенно силуэты трех сидевших в ней людей стали вырисовываться все более и более отчетливо. Перед Гарри мелькнуло знакомое молодое, румяное лицо.

— Мне чертовски везет! — пробормотал он радостно. — Это Кедуолладер!

На лице мичмана уже играла веселая улыбка.

— Клянусь Юпитером, это Гарри Блю! Здорово, Гарри! Именно тебя-то мне и нужно.

Через несколько мгновений гичка причалила.

— Здравствуйте, мистер Вилли! Я только что увидел на «Паладине» голубой флаг. Если бы вы знали, как мне стало грустно при мысли, что мистер Кроуджер и вы уедете, не попрощавшись со мной!

— Мы тоже грустили об этом, Гарри. Давай-ка пройдемся по набережной.

Несколько десятков шагов они прошли молча.

Через некоторое время Кедуолладер достал из бумажника письмо.

— Мистер Кроуджер просит тебя передать это письмо лично. Адрес указан на конверте. Обернись направо. Видишь дом на вершине холма?

— Конечно, вижу, мистер Вилли. И даже знаю, что в этом доме живут две очаровательные молодые девушки. Готов биться об заклад, что письмо адресовано одной из них.

— Лучше не бейся об заклад, хитрец! Проиграешь! Прочти-ка, что написано на конверте.

Гарри взял письмо в руки. Оно было адресовано дону Грегорио Монтихо.

— Будьте спокойны, мистер Вилли. Я отдам его в собственные руки. Это надо сделать немедленно?

— Как можно скорее. Ответа, впрочем, не требуется. Через двадцать минут «Паладин» снимется с якоря. Я подъехал на берег в надежде найти тебя в конторе дона Сильвестра. Как хорошо, что мы встретились! Мы оба, Кроуджер и я, придаем большое значение этому письму. Прочтя его, сеньор Монтихо начнет, должно быть, расспрашивать тебя о событиях минувшей ночи. Выложи ему все начистоту. Только смотри, не проболтайся о том, что мы с лейтенантом выпили чересчур много шампанского. Понял?

— Понял, мистер Вилли.

— А теперь прощай. Мне надо поторапливаться. На «Паладине» поставлены уже почти все паруса. А у меня нет ни малейшего желания оставаться в Калифорнии. Скажи, кстати, как твои дела?

— Мои дела очень хороши, мистер Вилли. Я получил место старшего офицера на «Кондоре».

— Поздравляю тебя, дружище. Я твердо верю, что со временем ты обзаведешься собственным судном. Ну, прощай! Не забудь нашей просьбы. Береги сеньориту. Желаю тебе удачи во всех твоих начинаниях.

Гарри и Кедуолладер обменялись крепкими рукопожатиями.

Десять минут спустя бывший матрос проходил через предместье Сан-Франциско, направляясь к береговой дороге, близ которой стояла гасиенда дона Грегорио.

Глава XXIX

ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО

На следующий день после помолвки Кармен Монтихо и Иньеса Альварец снова поднялись на азотею. Глаза их сразу же устремились на громадный военный корабль, где находились те два человека, которым они вверили накануне все свое будущее. Молодые девушки не помнили себя от счастья. В то же время тревога ни на минуту покидала их. Обе они думали, что столкновение между английскими моряками и калифорнийцами будет иметь серьезные последствия. Обе они смертельно боялись исхода неминуемой (так казалось им) дуэли.

Накануне утром этот страх совершенно не мучил их. Но с тех пор обстоятельства переменились. Тогда молодые офицеры были только поклонниками. Теперь они сделались женихами. Любовь к ним молодых девушек окрепла, расцвела, созрела. Тревога за них стала тревогою за себя. Иньеса волновалась гораздо меньше, чем ее тетка. Одаренная редкой для своего возраста наблюдательностью, она давно уже поняла, что Кальдерон — трус. Не менее наблюдательная Кармен успела хорошо изучить Лару. Она знала, что он негодяй. Но она знала также, что душевная низость не мешает ему быть мужественным и храбрым человеком. Когда-то (не так уж давно!) именно это ей и нравилось в нем. Не мудрено, что тревога за Кроуджера ни покидала ее ни на минуту. Разговаривая с Иньесой, она все время смотрела на залив, боясь увидеть в одной из сновавших по нему шлюпок своего возлюбленного.

Если бы сеньориты сколько-нибудь разбирались в морских сигналах, их беспокойство сразу бы улеглось. Голубой флаг с белым квадратом посередине доказывал, что в самом ближайшем времени фрегат расправит паруса и уплывет в неведомую даль, увозя их женихов от всех береговых опасностей и соблазнов. Но сеньориты не имели никакого понятия о морских сигналах. Голубой флаг был для них таким же флагом, как и все остальные. Они смотрели главным образом