направил взор в ночное звездное небо, точно рассчитывая получить ответ. И в этот раз ему показалось, что оттуда на него кто-то смотрит.

В конце концов, сосед рассказал по секрету, что Петра съехала еще месяц назад. В последнюю их встречу девушка попросила подвезти ее до местной клиники акушерства и гинекологии.

В регистратуре подсказать возможное местонахождение Петры не смогли – у них попросту не числился пациент с таким именем. Один бывалый врач узнал ее по фотографии, и сообщил, что она собиралась сделать аборт. В таких случаях не редкость, когда женщина меняет имя, особенно если отец ребенка – человек, с которым она хочет порвать.

Ладислав понятия не имел о том, что она забеременела. Новость, чуть ранее способная привести к эйфории, теперь казалась кошмарным сном.

Давать ему список бывших пациентов отказались наотрез, но Ладислав сумел незаметно пробраться в архив, благо тот никем не охранялся. Да и кому могут понадобиться эти сведения? В итоге в конце дня у него на руках оказался список из 15 женщин, одной из которых и была та, которую он так усердно искал всю жизнь.

Сведения привели его к некой Анжелике Корумовой. Дворжак сразу понял – это и есть Петра. Он следил за ней на протяжении нескольких дней из окна отцовской машины, пытаясь понять, появился ли у нее кто-то другой. Быть может, в этом и заключалась причина ее побега? Наконец-то, не выдержав, он решил поговорить лично.

Заботливый Ладислав, видя темнеющий над головой небосвод, захватил зонт. Он явился на полчаса раньше времени, в которое она обычно покидала гостиницу, и сразу решил: если она вернется к нему – он все простит. Он надеялся, что новый виток их отношений разрешит конфликт.

Его волосы трепал ветер, редкий дождь оставлял на стенах домов скупые следы. Дворжак ждал молча, и даже мысли его молчали, опасаясь нарушить и без того хлипкий внешний покой. Глаза изредка смотрели по сторонам, затем снова взгляд устремлялся под ноги, в рябь на холодной луже.

Петра появилась с опозданием на час. За время, что они провели в разлуке, она утратила свою красоту. Окрашенные в рыжий волосы, толи уже успели выцвести, толи поредели, ее усталые глаза закрывались солнцезащитными очками. Последняя пара месяцев состарила ее на несколько лет.

Словно тень, он проследовал за ней в переулок, и лишь убедившись, что вокруг нет прохожих, остановил ее.

– Петра? Это ты?

– Вы ошиблись, – решительно сообщила она, в надежде избавиться от него скорее.

– Послушай, незачем уходить. Это же я, твой Ладислав, – судорожно улыбнулся он.

Она огляделась по сторонам: где-то впереди, на выходе из узкого переулка, мелькали люди. В случае чего – их можно позвать на помощь.

– Что ты хочешь от меня? Ну? Что? – осмелев, настаивала она.

– Я хочу узнать, почему ты сбежала.

Она не ответила, лишь нервно покачавшись из стороны в сторону, попыталась уйти, но мощная рука рывком уперлась в кирпичную стену, преградив ей путь.

– Мы переедем, куда ты захочешь, – продолжил парень. – Сделаем это вместе: ты, я и ребенок. Пока ты будешь растить его, я готов работать за двоих. Только не убегай, пожалуйста, – сказал он и поморщился, осознавая, как жалко звучит его речь.

– Ребенок? Да кто ты такой? – вновь притворилась она, будто они не знакомы, но затем сняла очки и заглянула в глубину его темных глаз. – По-твоему, все так просто? Бац, и мы вместе? – щелкнула она пальцами. – Так не бывает!

– Подумай о нашем сыне. Ему нужна семья, я знаю, поверь…

– В паспортном столе мне дали понять, что новое имя поможет скрыться, – расстроилась она, осознавая, что исчезнуть не удалось.

Он мягко улыбнулся.

– Ну, так что, ты согласна? Хотя бы не ради меня, а ради нашего сына.

– Нет никакого ребенка, – продолжила она.

– Как нет?

– Я прервала беременность, – солгала она, надеясь, что он наконец-то отвяжется.

Его губы застыли в безмолвии, недопонимающие глаза заслезились.

– Почему? – прохрипел он. – Почему ты это сделала?

– Да потому что этому миру не нужен очередной сын мясника.

Ее речь повторилась в его голове закадровым презрительным тоном. И вдруг он понял, что больше не в силах терпеть. Выросший без родителей, он оказался неспособен и сам стать родителем. Петра с такой легкостью перечеркнула его жизнь, а значит, и он может поступить так же… скорее должен поступить так же, иначе она не усвоит урок.

Его большой палец нежно коснулся ее щеки, скользнул по подбородку и лег на гортань. Ладонь на фоне ее хрупкой шеи казалась неестественно огромной. Ему на ум пришла цитата Ницше:

– Твоя душа умрет скорее, чем тело, – произнес он. – Не бойся же ничего.

Почувствовав, как он сдавил горло, Петра попыталась закричать. Краем глаз она видела, как вдалеке, там, где заканчивался переулок, мелькали людские фигуры, а затем наступила темнота.

Точно укладывая на кровать, Ладислав опустил ее тело на землю и удивился, насколько быстро она задохнулась – даже свиньи держатся дольше. Он ни капли не сожалел. Он знал, что так нужно.

Накрыв ее валявшимся недалеко брезентом, он вытер слезы, вернулся в машину и небрежно швырнул на заднее сидение цветы, приготовленные на всякий случай. Теперь он пренебрежительно смотрел на этот чудесный букет: Петра его не заслуживала. Он испытал неловкость, вспомнив, как торговался за этот букет на рынке.

Недолго подумав, он пришел к мысли: в отличие от ее жизни, его жизнь не закончена. Только вот полиция, найдя тело, непременно посчитает иначе. Убить оказалось проще простого, а вот избавиться от тела…

Взглянув на часы, Дворжак подумал: скоро на улицы выйдут собачники, и какая-нибудь собака, роясь в мусоре, наткнется на труп, а значит, нужно действовать прямо сейчас.

Погрузив ее вместе с брезентом в багажник, он направился к ближайшему железнодорожному мосту. Это была первая идея, пришедшая в голову.

Облокотившись на перила моста, он наблюдал, как обмякшее, лишенное жизненной силы тело спешит по бурному потоку реки. Его наблюдения прервала парочка туристов-англичан. Пропустив все самое интересное, они, используя компактный англо-чешский словарь, попросили сфотографировать их на фоне реки. Дворжак подумал: отказывать в этой услуге было бы не столь подозрительно, сколько невежливо, потому согласился.

Они радостно кривлялись, корчили гримасы, выбирая подходящую позу. Новоиспеченный убийца сквозь объектив всматривался в воду, проверяя, не попала ли в кадр возлюбленная. Закончив фотосессию, они предложили прогуляться, на что получили вежливый отказ.

На протяжении всей дороги до дома Ладислава трясло и тошнило. Жилище на Рогожника впервые казалось пустым и излишне огромным. Эту ночь Дворжак не мог сомкнуть глаз: ему