чартах «Billboard» целых 14 недель, по соседству с такими жемчужинами как одноименный альбом Blood Sweat & Tears, пластинкой бродвейского мюзикла «Волосы», Nashville Skyline Боба Дилана и In-A-Gadda-Da-Vida группы Iron Butterfly с 17-минутной титульной песней. «Цеппелины» заявили о себе в Америке – успех альбома не оставлял в этом никаких сомнений. Их песни бесконечно крутили по радио, от предложений выступить не было отбоя, а пресса, скрепя сердце, освещала каждый шаг. Даже журнал «Life», известный своей умеренной и непредвзятой редакционной политикой, отправил репортера освещать гастроли новой супергруппы. Но абсолютным критерием популярности стала любовь фанатов. Они были без ума.

Музыка Led Zeppelin переносила слушателей в другое, неизведанное измерение, в котором несколькими годами ранее уже бывали 13-летние девочки, бьющиеся в истерике на концертах The Beatles.Их аудитория была другой, постарше, хоть и ненамного. Как правило, перед сценой толпились парни в возрасте от 15 до 20 лет. Джимми и Роберт, при поддержке армии усилителей «Marshall», доводили их до исступления. «Никогда еще громкость не доставляла такого удовольствия. Ее сила заставляет вибрировать тело, выводит из строя нервную систему. Сопротивляясь звуку, вы заработаете сильнейшую мигрень; двигаясь ему в такт, звук захватит все ваше тело», – отмечало издание «Chicago Sun-Times».

Громкость стала неотъемлемой частью новой музыки. «Рок-н-ролл должен звучать громко», – говорит Роджер Майер, гуру электроники и изобретатель педали фузз. В своей работе с уровнем громкости и искажением звука он полагался на кривую Флетчера-Мэнсона: она отражала человеческое восприятие одного и того же уровня громкости в зависимости от частоты звукового диапазона. Но, как замечает Майер, «если на музыку не влияет динамика, она не звучит громко». Под динамикой понимается варьирование между самым громким и самым тихим уровнями звука. «В случае с эмоциональной реакцией, динамика важнее громкости», – говорит он.

С динамикой у Led Zeppelin проблем не было: музыканты понимали, что сама по себе громкая игра искажает восприятие. Выкручивая громкость на максимум, можно довести зрителей до внетелесного переживания, но в этом нет ничего особенного. Динамика – вот что нужно для настоящего шоу. Игра света и тени в жгучих гитарных соло Джимми с выразительным языком его тела. Головокружительные вокальные выкрутасы Роберта – от пронзительных верхов до теплых и чувственных низов, сопровождаемые нарочитым самолюбованием. Разнообразный и подвижный бас Джона Пола и способность Бонзо сочетать мощные удары с более утонченными ритмическими рисунками. Все это приводило в состояние экстаза. Регуляция динамики позволяла музыкантам не скатываться в примитивный грохот, играя далеко от максимальных пределов звука.

Второе турне по Штатам совпало с желанием Джимми Пейджа скорее приступить к записи второго альбома. «Я хотел передать через запись концертную энергетику группы», – объяснял он. Это значит, что работа над новой пластинкой будет вестись, по точному замечанию Роберта, «на бегу, лавируя между гостиничными номерами и подружками-групи». В каком бы городе они ни находились, при появлении подходящего настроя следовало отправляться в студию.

Приземлившись 30 апреля 1969 года в Лос-Анджелесе, ребята прямо из аэропорта отправились в «Mystic Sound», старую голливудскую студию «Del-Fi». Здесь Ричи Валенс записывал хиты «Come On Let’s Go» и «La Bamba», а The Bobby Fuller Four явили миру «I Fought the Law».

«Mystic Sound» представляла собой скромную четырехдорожечную студию, в которой едва поместилось гигантское оборудование Led Zeppelin. «Цепеллины» поставили всего один акустический экран между двуярусными усилителями «Marshall» и с лету записали «The Lemon Song», собравшись вместе в тесной комнате с низким потолком. Группа регулярно исполняла ее на концертах. Песня была адаптацией «Killing Floor» Хаулина Вулфа, прямолинейного блюза с хлесткими риффами Джимми, амбициозным соло и проворными джазовыми интонациями бас-гитары Джона Пола, поддерживающими вокал. Роберт переписал текст, используя строчку из записанной в 1937 году Рузвельтом Сайксом «She Squeezed My Lemon». Стоя с ручным микрофоном посреди студии, Роберт бесстыдно распевал: «Squeeze me, babe, until the juice runs down my leg. The way you squeeze my lemon, I’m gonna fall right out of bed” («Сожми меня, детка, пусть сок течет по моим ногам. Ты так сжимаешь мой лимон, что я сейчас свалюсь с кровати»). Весьма неприличные строчки, рассчитанные на пылких тинэйджеров.

«Мы записывали “She Squeezed My Lemon” в Лос-Анджелесе и много дурачились. Такая радужная атмосфера и породила текст». К счастью, Плант не скрывал, что не все ключевые фразы песни были придуманы им. «Да, я их позаимствовал, а почему бы и нет? Фраза “выжми мой лимон” прекрасна – я и сам хотел бы придумать что-то подобное».

Также была начата работа над инструментальной «Pat’s Delight», названной в честь жены Бонзо. Песня включала в себя продолжительное соло ударных, которое на концертах растягивалось на 15–20 минут. Позже группа переименовала ее в «Moby Dick». Ритм-трек был прямой копией «Watch Your Step» Бобби Паркера, очаровавшей Джимми еще в подростковые годы. Позже ее слегка переработал Джон Леннон, сделав битловской «I Feel Fine». Команда работала часами, записывала дубль за дублем, лишь бы Джимми Пейдж смог выдать сколько-нибудь приемлемое соло. Усталость и растерянность стали давать о себе знать, пока звукорежиссер Крис Хьюстон не свернул сессию. «Не идет», – объявил он, несмотря на недовольство группы. Он знал, что не нужно потворствовать опытным музыкантам, которые сами рано или поздно придут к такому же выводу. Лучше не тратить время впустую и быть с ними откровенным.

Лос-Анджелес отвлекал от серьезной студийной работы. Стоило музыкантам приехать в «Chateau Marmont», как вокруг них сразу же образовался круг из жаждущих внимания групи. На задворках музыкальной сцены всегда крутилось множество любезных дам, которых привлекала энергия знаменитостей из мира рок-н-ролла. Однако возраст поклонниц из Лос-Анджелеса приводил в смятение. «Им было по 13–14, максимум 15 лет», – говорит публицист «Capitol Records», позже заявивший о себе как организатор всевозможных мероприятий в Лос-Анджелесе Родни Бингенхаймер. «Эти девицы просто сами появлялись, возникали, словно из ниоткуда». Для заносчивых лос-анджелесцев «ниоткуда» означало края долины Сан-Фернандо, Палос-Вердеса или округа Оринджи, жители которых словно мотыльки слетались на огни большого города.

«В основном это была безнадзорная молодежь, – говорит Майкл де Баррес (он же Мишель де Барр), – их отцов никогда не было дома, а матерям не было до них дела». Слишком юные, чтобы попасть в рок-н-рольный клуб вроде «Whisky a Go Go», девочки крутились у отелей, где обитали рок-звезды, особенно возле бунгало с открытыми дверьми и легким доступом.

Led Zeppelin время зря не теряли, будучи вдали от дома и жен, с которыми расписались, когда им не было и 20. Морин Плант и Пэт Бонэм сидели дома в Мидлендсе, Мо Болдуин хлопотала по хозяйству в Сассексе. В Лос-Анджелесе можно было открывать «сезон охоты».

«У каждого из них здесь были временные подружки», – говорит