– Я ничего не могу изменить, – развел руками Влад, ощущая, будто сердце ему терзают клещами. – Я виноват перед вами. Но…

– Влад, ты же знаешь, я никогда не потребую от тебя чего-то изменить. У меня нет дома… У меня есть ты… Понимаешь, за день с тобой я готова отдать все…

На ее глазах появились слезы. Он обнял ее.

– Пошли дальше, – потребовал Вовка, уже понявший, что мороженого не получит до окончания всей запланированной Настей программы. – А то до вечера не успеем.

Его родители засмеялись немного нервно, но весело.

– А ты знаешь, несмышленыш, что в Эрмитаже галерей ровно на двадцать километров? – проинформировала Настя.

– Много, – озаботился Вовка. – Но за два дня можно обойти. Если постараться, да, пап?

– Это тебе не марафон! Это приобщение к прекрасному. – Настя взяла Вовку крепко за руку и потащила дальше.

Когда добрели до зала скульптуры, Вовка уважительно притих. На мраморные тела, прятавшиеся в нишах, вознесшиеся на пьедесталах, некоторые без рук и голов, он смотрел с некоторым страхом.

– Как живые, – произнес он, глядя на почти двухметровую статую Октавиана Августа со скипетром и Никой в руке.

В зале было пусто и прохладно. Шаги и голоса звучали громко и звонко. Шумные японские туристы и многоголосая детвора в сопровождении угрюмых учительниц обходили этот зал почему-то стороной.

– Да, Вовка. Есть легенда, что статуи – это замороженные колдовскими заклинаниями воины, – сказал Влад.

– Сказки, – без особой уверенности произнес Вовка. – Для маленьких.

Себя он к маленьким уже не относил.

– Может, так, – кивнул Влад. – А может, и нет… Злые колдуны, используя заклинания и колдовские зелья, бывает, обращают людей в статуи.

– А потом? – взволнованным шепотом спросил Вовка, проникшийся этой жутковатой картинкой.

– А потом приходит час. Статуи оживают. И в подчинении колдунов оказывается армия послушных воинов.

– И они будут слушаться колдунов? – Вовка придвинулся поближе к Владу, сжимая его широкую ладонь.

– Колдуны знают слово. А власть в слове, – произнес Влад, глядя задумчиво на изваяния.

– Все равно сказка! – возмутился Вовка, правда, не слишком уверенно. Заметно было, что он поверил отцу.

– Хватит ребенка пугать! – воскликнула Настя.

Влад пожал плечами. И тут в его нагрудном кармане завибрировал мобильный телефон.

– Привет, Бронсон, – послышался отдаленный голос Самурая. – Мы тут по Ирокезу кое-чего надыбали. Подъезжай на старое место.

– Когда?

– Через сорок минут.

– По рукам. – Влад отключил телефон, сунул его в карман.

– Что случилось? – напряглась Настя.

– Дела. Бизнес, – развел руками Влад. – Доберетесь сами?

– Куда мы денемся.

– Вовке дай самый большой кусок мороженого. За терпение и мужество, проявленные при осмотре музея.

Вовка хмыкнул и победно посмотрел на Настю – мол, против приказа старшего не попрешь.

– Это мы еще посмотрим, – с некоторой угрозой произнесла Настя.

Влад поцеловал их и направился из зала. Неожиданно по спине пробежали мурашки. Явственно возникло совершенно необоснованное неприятное ощущение. Влад оглянулся. Вслед ему смотрели холодные мраморные глаза каменных воинов.

* * *

Настроение у Влада было дрянное. Как обычно, просматривая по телевизору криминальную хронику, он увидел выхваченную окуляром видеокамеры и запечатленную для истории картинку – жертва очередных московских разборок. В Павлово-Посаде расстреляна машина с двумя мужчинами.

– По сведениям из компетентных источников, погибшие имели отношение к криминальным структурам столицы. В автомашине обнаружен нешуточный арсенал – два пистолета-пулемета, используемые подразделениями спецназа, три пистолета «глок», четыре оборонительные гранаты. Это уже четвертый случай мафиозных убийств в течение последних двух недель. Официальные лица в МВД уклоняются от комментариев о причинах очередной гангстерской войны.

Влад вздохнул. Одного из этих погибших он знал отлично. Это был боец из пятерки Казака. Судя по всему, в Москве идет очередной большой разбор. Боевые действия локализованы в столичной черте, Влада и его людей пока к боевым действиям не привлекали. Судя по всему, свара идет ни шатко ни валко.

Ладно, прочь боль! Это чужая работа, и выполнять ее другим людям. У Влада есть своя работа. Не менее важная. И не менее опасная!

Тот список, который Самурай предоставил Владу, можно было отнести к жанру путеводителей по злачным местам Северной Пальмиры. Беглый Ирокез обладал любвеобилием, достойным галантного века, и знал великое множество питерских шлюх – от элитных до вокзальных.

– Только мы проходились по ним, – поведал Самурай, вручая Владу в глухой питерской подворотне, где они встретились, лазерный диск с информацией.

– Что нарыли? – спросил Влад, принимая коробочку с диском. Коробочка была из-под стратегической игры «Викинг-5».

– Да чего там нарыли, – отмахнулся Самурай, который, видимо, имел весьма невысокое мнение о сыскарских талантах своих подчиненных…

Отрабатывать плотно упакованную на лазерный диск информацию затейливыми способами, выстраивать сложные оперативные комбинации – на это Влад не имел достаточного запаса времени. Денисов прозвонил вчера и намекнул, что с результатом неплохо бы поторопиться. Намек был оценен, как и полагалось, как приказ. Нужно работать быстрее и жестче. Заварившаяся в Москве каша могла потребовать концентрации всех усилий. Но и питерскую разработку руководство «Пирамиды», судя по всему, считало достаточно важной. Если бы еще и знать – почему…

Влад поделил между своими бойцами фамилии и адреса с диска и отправил отрабатывать их в темпе вальса. Тактика незамысловатая: «Здрасте, мы ищем вот эту противную морду. Настоятельная рекомендация освежить память, иначе»… А дальше возможны варианты.

Семьдесят процентов, с кем контактировал Ирокез, – женщины. Тридцать – мужчины и лица неопределенного пола.

Влад выбрал себе наиболее перспективные фигуры и пошел в атаку. За годы оперативной работы в деле выуживания, выискивания, выкрадывания, вынюхивания, выбивания информации он поднаторел основательно. При работе с «клиентом» он на уровне интуиции ощущал ситуацию и выбирал самую эффективную линию нападения. В напарники он взял Тунгуса – инженера человеческих душ, который вранье и фальшь за версту чуял и умел одним своим тяжелым взором подавлять волю к сопротивлению.

Шуршание автомобильных шин. Привычное ощущение надежной тяжести ствола в кобуре под мышкой. Работа, работа…

Шлюший притон. Влад сует красное удостоверение в нос жрице любви: