Паоло? Как тебе моё предложение? Я не шучу. На полном серьёзе предлагаю попробовать оказаться в большом футболе.

Улыбка с лица парня исчезла. Он посмотрел на отца, затем на меня, немного помолчал и, подняв левую руку, с безнадёжной печалью произнёс:

— Я бы с удовольствием, мистер Кивомия, но с этим не получится стать настоящим футболистом.

Честно говоря, я был в шоке от увиденного. Вместо полноценной кисти руки я увидел торчащие недоразвитые конечности, похожие на пальчики младенца. Только большой палец был более-менее развит и по своей длине и форме напоминал здоровый перст взрослого человека.

Я жестом попросил Тони поменяться местами, и он без раздумий пересел.

— Извини. Не знал, — стараясь не смотреть на Паоло, выдавил я.

— Вы тут ни при чём. Я родился таким, — юноша улыбнулся и, как ни в чём не бывало, посмотрев на свою левую руку, продолжил. — Этот дефект называется эктродактилия. Врождённый порок развития пальцев кистей и стоп. Заниматься спортом это мне не мешает. Сами видите моё подтянутое тело. Да и в обычной жизни тоже нет никаких проблем. А ещё у меня проблема со зрением. Правый глаз видит всего на тридцать пять процентов. Три дня назад прошла операция на глазу. Делали лазерную коррекцию зрения. Поэтому я сейчас в специальных затемнённых очках. Но через пару дней их уже можно снять… Даже не знаю, мистер Кивомия, я очень люблю футбол, но нужен ли вам такой футболист как я?

— Не говори ерунды, Паоло! Конечно нужен! — искренне возмутился я. — Я вообще не вижу никаких проблем с твоей рукой и зрением. Главное, чтобы у тебя было огромное желание играть. Насколько я знаю, в футболе много случаев, когда футболисты играют и с плохим зрением, и без пальцев рук. И это им не мешало достигать высоких целей в футболе. Паоло, я дам тебе шанс, и ты должен его использовать. Но ты же понимаешь, тебе придётся упорно тренироваться, восстанавливать свои былые игровые кондиции и всё такое. Вон, Джон Линекер, это тот парень, которого я в Шеффилде нашёл, не тренировался почти год, но он уже играет за наших юниоров, и его все нахваливают. Думаю, и у тебя всё получится. Главное — верить в себя… — и мы говорили, говорили. Очень много общались и совсем не заметили, как время поездки пролетело, и мы уже подъезжали к лондонскому автовокзалу Виктория.

— Паоло, я тебя жду через три дня, — давал я наставление парню перед расставанием. — Только попробуй поменять решение. Я тогда лично приеду в Пул и отвезу тебя в Линкольн, — и, обращаясь уже к родителям, продолжил. — Тони, Оливия, я на вас очень надеюсь, да и вы, братья, проследите, чтобы Паоло не передумал стать футболистом. Договорились? Ну всё, давайте прощаться. Телефонами и адресами обменялись. Будем на связи.

— Рон, не переживай. Я лично привезу к тебе сына, — сказал Тони и крепко пожал мою руку.

Я попрощался с Оливией и малышкой Люси, поручкался с Ричардом и Остином и, приобняв за плечи Паоло, сказал:

— Я тебя жду. И запомни этот день. Ты его потом будешь часто вспоминать, — засмеялся я. — Как один малознакомый тренер-чудак уговаривал тебя начать футбольную карьеру.

— Мистер Кивомия, я обязательно приеду. Я уже всё решил. Такой шанс нельзя упускать, — широко улыбаясь, ответил парень.

«Знал бы ты, Паоло, какое блистательное будущее тебя ждёт! Придёт время и тебе будут стоя рукоплескать полные стадионы, выкрикивая твою фамилию, — глядя на радостное лицо парня, подумал я. — Но тебе этого пока знать не надо. Всё должно идти своим чередом».

Было приятно смотреть на счастливые лица семьи Морелли, но мне действительно нужно было бежать по делам. Я покинул территорию автовокзала и, остановившись возле кафе, задумался. На часах было половина одиннадцатого. Планов уйма. С чего начать? Наверное, первым делом нужно посетить ателье, потом купить детям подарки, бывшей жене — хороший букет цветов, да и не мешало бы прикупить каких-нибудь сладостей к чаю. Ну а вечером можно уже прошвырнуться и по модным бутикам и магазинам. Шопинг никто не отменял. Только есть одна проблема — город я абсолютно не знаю. Придётся пользоваться услугами такси и гугл-картами.

*****

В ателье меня приняли без проблем. Мастер взял с меня мерки и сообщил, что через две недели будет первая примерка костюмов. На всё про всё ушло полчаса. А вот поход за подарками затянулся. Вернее, он плавно перешёл в шопинг. Я бы и дальше носился по модным бутикам, но часовая стрелка, показывающая начало четвёртого, меня отрезвила, и я вспомнил, что меня ждут дети Аарона. Теперь я прекрасно понимал девушек и женщин, которые часами гуляют по магазинам. Как бы это смешно ни звучало, но шопоголизм я прочувствовал на собственной шкуре.

Такси остановилось напротив уютного двухэтажного дома, в котором Аарон когда-то проживал и был счастлив. Из его ночного рассказа я помнил расположение всех комнат и их предназначение. Поэтому ориентироваться в доме смогу без проблем и впросак не попаду, задавая глупые вопросы, типа: «А где тут у вас туалет?».

Спустя минуту я уже стоял возле входной двери с кучей пакетов, небольшой коробкой пирожных и огромным букетом из смешанных цветов и настраивался на образ счастливого, любящего и, самое главное, очень соскучившегося отца. Буду надеяться, что у меня всё получится, и родные Аарону люди меня ни в чём не заподозрят.

Меня ждали. Информацию о своём приезде я скинул сыну ещё утром. Я нажал на звонок и почти сразу сквозь дверь услышал девичий крик радости. Дверь открылась и со словами: «Папа! Папа!» на меня в буквальном смысле налетела дочь. Повиснув на моей шее, она прижалась ко мне и уткнулась лицом в плечо. Отпустив пакеты на пол и освободив правую руку, я обнял её и произнёс:

— Привет, моя принцесса! — именно так Аарон называл свою дочь. Девочка сильнее сжала мою шею и заплакала.

«Какая же ты сволочь, Аарон! Бедная девочка! Она не видела тебя целых три года!» — подумал я, обнимая это милое создание. Я вдруг почувствовал, как буря эмоций захлестнула меня и из моих глаз потекли слёзы. Как такое возможно? Что происходит со мной? Или в моём подсознании проснулась частичка Аарона? Не знаю. Всё возможно.

Я посмотрел на улыбающиеся лица бывшей жены и сына. Джесси не смогла сдержать слёзы радости. Она одной рукой обнимала сына, а другой ловила слезинки из глаз. Я чмокнул дочь в макушку и, наклонившись, поставил её на пол. Николь с неохотой разжала руки, освободив мою