– Не возражаете?

Она покачала головой. Туман, застилавший сейчас глаза, не имел ничего общего с близорукостью. Она потянулась к пуговицам на его сюртуке.

– Скорее, – прошептала Пруденс, и голос ее дрогнул от нахлынувшей страсти. – Я хочу вас видеть и... прикасаться к вам.

Он снял сюртук, галстук, крахмальный воротничок и, наконец, рубашку. Пруденс дотронулась до его сосков и прикусила нижнюю губу, внезапно ощутив, как они отвердели под ее рукой.

– Я не знала, что у мужчин такое бывает.

– Наша цель – доставить вам удовольствие, мадам, – ответил он тихо, внезапно севшим голосом.

Он потянулся к пуговкам ее сорочки и раздвинул ее полы, потом привлек Пруденс к себе, и тела их соприкоснулись. Пруденс судорожно втянула воздух и принялась ласкать его спину, потом ее руки скользнули ниже и она добралась до его панталон.

Гидеон стал их стягивать, но они натолкнулись на препятствие в виде башмаков, которые он забыл снять. Он чертыхнулся и упал на кровать, а Пруденс, давясь от смеха, распустила шнурки его черных лакированных башмаков и стянула с него носки вместе с брюками. Этот прозаический момент несколько ослабил накал страстей.

Он так и остался лежать в шерстяном нижнем белье. Затем поднялся с постели, снял его и ногой отшвырнул в сторону.

Пруденс не могла отвести глаз от его длинной поджарой фигуры.

– У тебя красивое тело, – пробормотала она. – Ты мог бы с успехом позировать Микеланджело.

Гидеон озадаченно посмотрел на нее.

– Не уверен, что это комплимент.

– Думаю, комплимент, – настаивала она, слегка покусывая его соски.

– Значит, я его заслужил.

Гидеон принялся вынимать шпильки из ее волос, в то время как она, склонив голову, прижалась лицом к его груди, не глядя, бросил их в сторону туалетного столика и запустил пальцы в волнистые красно-рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине. Он приподнял ее лицо за подбородок, коснулся легким поцелуем ее глаз и нежно сказал:

– Теперь я хочу посмотреть на тебя.

Она кивнула и спустила с плеч сорочку. Гидеон снял с нее панталоны и стал скользить губами по ее телу, по животу, по кремовой коже бедер, которые открылись его взору. Она переступила через облако тафты и кружев и подняла ноги, сначала одну, потом другую, чтобы он снял с нее башмаки, расстегнул подвязки, стянул чулки.

Все еще стоя на коленях, он провел руками по тыльной стороне ее нежных ягодиц.

– Как приятно прикасаться к тебе, – пробормотал он, массируя шелковистые округлости.

Он поцеловал низ ее живота, потом его руки обхватили ее бедра и чуть нажали, чтобы раздвинуть их.

Пруденс задрожала от столь интимного прикосновения, потаенные уголки ее тела повлажнели, и вся она раскрылась навстречу ему. Она чувствовала себя совершенно обнаженной, более обнаженной, чем была на самом деле, и это доставляло ей удовольствие. Она купалась и нежилась в этом ощущении. Она еще шире развела бедра, молча побуждая его к действию, в то время как страсть ее стремительно нарастала. Она прижала к животу его голову и стала перебирать его волосы. Где-то в глубине ее бедер поднималась волна наслаждения, вырастая до невероятных размеров. Теперь это был уже ураган, цунами, тайфун. Она прикусила губу, судорожно вцепилась пальцами в его волосы – волна страсти поднялась до небывалой высоты и разбилась на мелкие брызги. Она услышала собственный крик. Колени ее дрожали, и она не могла унять эту дрожь. Гидеон встал, продолжая обнимать ее, пока она не пришла в себя.

– О! – Это все, что она смогла произнести.

Он улыбался, глядя на нее сверху вниз, и поцеловал ее влажный лоб.

– Какая страстная, – тихо и нежно сказал он, поворачивая ее лицом к постели и жадно оглядывая ее всю – изящную спину, тонкую талию, постепенно расширяющуюся к бедрам, безупречную линию бедер.

Пруденс упала на постель, перекатилась на спину и раскрыла ему объятия. Она была полна желания, настоятельной потребности разделить наслаждение с ним. Он опустился над ней на колени, а она обвила его ногами, вжавшись пятками в его ягодицы.

– Иди ко мне, – позвала она его. – Не медли!

– К вашим услугам, мадам, – сказал он.

И вошел в нее. Она улыбалась, ее светло-зеленые глаза искрились и сияли.

– Не двигайся, дорогая, – сказал он. – Я бы хотел продлить этот момент, но оказался почти у самого края бездны.

– Ты задаешь тон, – ответила Пруденс и вытянула руки над головой жестом, полным покорности, столь чувственным, что он судорожно вздохнул, отчаянно стараясь сохранить остатки самообладания.

Он медленно вышел из ее лона и столь же неспешно снова вошел в него. Она тяжело дышала, лежа с закрытыми глазами. Живот ее напрягся, волна желания вновь поднялась в ней.

Он снова покинул ее. Глаза его были закрыты – он с трудом удерживался на краю, совсем близко от ее тела, потом с легким вскриком вошел в самую глубину ее лона, и ее мускулы конвульсивно сжались, обнимая его, в то время как его орган пульсировал внутри ее.

Со стоном он опустился поверх ее тела, опираясь на ее груди с такой силой, что она почувствовала, как громко бьется его сердце столь близко от ее собственного. Она обвила руками его влажную спину и теперь лежала неподвижно и тихо, медленно дыша и столь же медленно приходя в себя.

Гидеон пошевелился и скатился с нее.

– Иисус, Мария и Иосиф! – пробормотал он. – Вы чудо, мисс Дункан!

– Вы и сами неплохи, сэр Гидеон, – с усилием ответила она. – Теперь я уж точно не умру от любопытства.

Он посмотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду?

Она лишь улыбнулась и закрыла глаза. Теперь она знала, чего ей раньше не хватало. Но тогда она ни за что не призналась бы себе в этом, хотя немного завидовала Констанс, явно удовлетворенной браком и сексуальными отношениями с Максом. Улыбка все еще блуждала на ее губах, когда она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Она проснулась часом позже под тихий звук голосов, исходящий от двери. Пруденс лениво приподнялась, опираясь на локоть, и посмотрела на дверь. Гидеон, в халате, разговаривал с кем-то, стоявшим в коридоре.

Она снова упала на подушки, осознав, что Гидеон ухитрился не только встать, не разбудив ее, но и укрыть ее одеялом. Более того, она оказалась между двумя одеялами.

Голоса умолкли, и дверь отворилась. Пруденс с трудом приподнялась и села, опираясь на подушки, укрытая одеялом до горла.

– Откуда халат? – спросила она.

Халат был весьма элегантен, из шелковой парчи; вряд ли такие выдавали всем постояльцам.

– Я захватил его с собой.