Свидетельница Хопкинс заявила, что уколола запястье орозовый куст возле сторожки. Свидетель Уоргрейв осмотрел этот куст и утверждает,что данный сорт характерен отсутствием шипов. Вам надлежит решить, какимобразом на запястье сестры Хопкинс появилась отметина от укола и почему онасолгала…

Если прокурор убедил вас в том, что именно обвиняемая, а некто-нибудь другой, совершила это преступление, вы должны признать ее виновной.

Если же альтернативная версия, предложенная защитой,является, по вашему мнению, возможной и согласуется с представленнымидоказательствами, обвиняемая должна быть оправдана.

Я призываю вас тщательно обдумать приговор, руководствуясьтолько фактами, представленными вам. Я призываю вас проявить мужество и бытьпредельно ответственными.

Элинор вновь в зале суда.

Присяжные заседатели один за другим вошли в зал.

– Господа присяжные заседатели, вы согласовали свой вердикт?

– Да.

– Взгляните на обвиняемую и скажите, виновна она илиневиновна.

– Невиновна.

Ее вывели через боковую дверь.

Она увидела лица приветствовавших ее людей… вот Родди… а вотдетектив с огромными усами…

Но Элинор задержала свой взгляд на Питере Лорде:

– Я хочу уехать отсюда…

И очень скоро они сидели в плавно скользящем «Даймлере»,быстро мчавшем их прочь из Лондона.

Питер Лорд молчал, и она наслаждалась благословеннойтишиной.

С каждой минутой она уносилась все дальше и дальше.

Новая жизнь…

Вот то, чего она желала.

Новая жизнь.

Элинор заговорила первая:

– Я… я хочу уехать куда-нибудь в спокойное место… где небудет никаких… лиц.

Питер Лорд с невозмутимым видом ответил:

– Все уже устроено. Вы едете в санаторий. Спокойное место.Восхитительный сад. Там никто не будет вам докучать.

– Именно это мне и нужно, – сказала она со вздохом.

Он все понимает, потому что он врач, думала она. Ондействительно понимал все… и не тревожил ее. Было так покойно сидеть рядом сним и уноситься от всех этих кошмаров… прочь, прочь из Лондона… туда, где онабудет чувствовать себя в полной безопасности…

Она хотела все забыть… Все, что с нею произошло, казалосьтеперь нереальным. Все словно куда-то отодвинулось, исчезло, со всем покончено– со старой жизнью и прежними чувствами. Она ощущала себя совсем иным,незнакомым ей самой беззащитным созданием, которое еще ничего не знает и всеначинает заново. Это было так странно и так страшно…

Но как уютно она чувствовала себя рядом с Питером Лордом…

Они уже покинули пределы Лондона и проезжали по предместьям.

Наконец она сказала:

– Это все благодаря вам… только вам.

– Нет, это заслуга исключительно Эркюля Пуаро. Этот человек– просто волшебник! – возразил Питер Лорд.

Но Элинор покачала головой и упрямо сказала:

– Нет, ваша! Вы ведь его пригласили и заставили сделать то,что он сделал!

Питер Лорд усмехнулся.

– Действительно, можно сказать, заставил…

– Вы знали, что я ничего… не подсыпала… или сомневались? –спросила Элинор.

– Твердой уверенности у меня не было, – признался ПитерЛорд.

– Вот-вот… я ведь тоже чуть было не сказала «виновна»… нусразу… в самом начале… потому что, понимаете, я думала об этом… я думала обэтом в тот день.

– Да, я это понял, – сказал Питер Лорд.

– Я тогда еще увидела, что Мэри пишет завещание – какнарочно! Мне стало почему-то так смешно!.. Все кажется теперь таким странным…на меня нашло тогда какое-то помешательство. Когда я покупала паштет, а потомготовила сандвичи, я представляла себе, как подмешиваю в сандвичи яд, как Мэриест их и умирает… и как Родди возвращается ко мне.

– Некоторым людям такие вот фантазии помогают обрестиравновесие, – заметил Питер Лорд. – Так что подобные мысли совсем не крамола.Проиграв «преступление» в уме, мы избавляемся от дурных помыслов, они уходят изнашего сознания. Примерно тот же механизм, что при потоотделении: вместе спотом из организма выводятся всякие вредные вещества.

– Наверное, вы правы. Потому что все вдруг куда-то ушло. Яимею в виду, весь этот мрак… Когда Хопкинс сказала мне, что укололась о розовыйкуст около сторожки, все вдруг вернулось на свои места, все стало прежним. –Она, вздрогнув, добавила: – Но потом мы вошли в гостиную и я увидела ееумирающей – и… и подумала: так ли уж велика разница между мыслью об убийстве исамим убийством?

– Очень велика! – воскликнул Питер Лорд.

– Вы думаете, что она существует, эта разница?

– Безусловно! Мысль об убийстве никому не причиняет вреда. Унекоторых людей превратные представления о подобных вещах: они полагают, чтообдумывать убийство и подготавливать его – одно и то же. Это в корне неверно.Если вы, так сказать, «вынашиваете» убийство достаточно долго, то в одинпрекрасный день вы неожиданно выходите из этого мрака на свет и начинаетепонимать, что все ваши планы, в сущности, совершенно нелепы!

– О, как вы умеете успокаивать… – сказала Элинор.

– Ничего подобного, – не слишком убедительно пробормоталПитер Лорд. – Просто у меня есть здравый смысл.

– Время от времени… – в глазах Элинор неожиданно блеснулислезы, – там, в суде… я смотрела на вас. И это придавало мне мужества. Вывыглядели таким… обычным! – Она рассмеялась. – Вы уж простите меня за этубестактность!

– Я вас хорошо понимаю, – сказал он. – Когда оказываешься вкакой-нибудь кошмарной ситуации, единственное, что помогает держаться, – этодумать о чем-нибудь обычном или смотреть на него. И вообще, в обыденных вещахесть своя неоценимая прелесть. По крайней мере, для меня.

Впервые с того момента, как они сели в машину, Элинорвзглянула на своего спутника.

Нет, ее сердце не сжалось от мучительной нежности, как этовсегда бывало, когда она смотрела на Родди. Нет, она не почувствовала этойщемящей боли, непостижимым образом смешанной с почти непереносимой радостью.Теплота и спокойствие – вот что она ощутила, глядя на Питера Лорда.