– Сестра Хопкинс – районная медицинская сестра. У нееимеется диплом.

– Мэри Дрейпер и до замужества работала сестрой – вбольнице.

– Вы отдаете себе отчет в том, что обвиняете свидетельницуКоролевского суда в даче ложных показаний?

– Я отвечаю за свои слова.

– Эдуард Джон Маршалл, в течение нескольких лет вы проживалив Окленде, в Новой Зеландии. В данное же время проживаете в Дептфорде[37],Рэнстрит, 14. Так?

– Все верно.

– Вы знаете Мэри Дрейпер?

– Я был знаком с ней несколько лет в Новой Зеландии.

– Вы видели ее сегодня в суде?

– Да. Она называла себя Хопкинс, но это была миссис Дрейпер,это точно.

Судья поднял голову и негромко, но отчетливо и резкопроизнес:

– Полагаю, было бы нелишне вновь пригласить сюдасвидетельницу Джесси Хопкинс.

Последовала пауза, потом недоуменный шепот.

– Ваша честь, Джесси Хопкинс несколько минут назад покинулаздание суда.

– Эркюль Пуаро!

Эркюль Пуаро прошел на свидетельское место, присягнул,подкрутил усы и, слегка склонив голову набок, стал ждать вопросов.

Он сообщил свое имя, адрес и профессию.

– Мосье Пуаро, вам знаком этот документ?

– Конечно.

– Каким образом он попал к вам в руки?

– Мне дала его районная сестра Хопкинс.

Сэр Эдвин сказал, обращаясь к судье:

– С вашего позволения, ваша светлость, я зачитаю его вслух,а затем можно передать его присяжным заседателям.

Заключительная речь защитника:

– Господа присяжные заседатели, теперь вся ответственностьлежит на вас. От вашего решения зависит, покинет ли Элинор Карлайл здание судаили останется под стражей. Если и теперь, после того как вами были выслушанывсе свидетельские показания, вы по-прежнему убеждены в том, что Элинор Карлайлотравила Мэри Джерард, ваш долг объявить ее виновной.

Но если вы сочтете, что такие же, а возможно, и более вескиеулики имеются против другого лица, то ваш долг состоит в том, чтобы освободитьобвиняемую без промедления.

Вы, конечно, не могли не отметить, что факты, представленныепо этому делу, первоначально выглядели совсем иначе.

Вчера, после весьма драматичных свидетельских показаниймосье Эркюля Пуаро, я допросил ряд других свидетелей, подтвердивших неопровержимымидоказательствами тот факт, что Мэри Джерард была незаконнорожденной дочерьюЛоры Уэлман. Отсюда следует, что ближайшей кровной родственницей миссис Уэлманявлялась не ее племянница Элинор Карлайл, а ее незаконнорожденная дочь, котораяносила имя Мэри Джерард, и значит, именно она унаследовала бы после смертимиссис Уэлман огромное состояние. Вот в чем, господа, первопричина всейситуации. Мэри Джерард имела право получить в наследство примерно двести тысячфунтов, но самой Мэри об этом не было известно. Она не подозревала также, кем вдействительности была сестра Хопкинс. Вы можете подумать, господа, что у МэриРайли, или Дрейпер, была какая-либо вполне допустимая законом причина изменитьфамилию на Хопкинс. Но если так, то почему же она не объявила об этом открыто?

Нам известно лишь следующее: по настоянию сестры ХопкинсМэри Джерард написала завещание, по которому все ее деньги должны были отойти«Мэри Райли, сестре Элизы Райли». Нам известно, что сестра Хопкинс в силу своейпрофессии имела доступ к морфину и апоморфину и была хорошо осведомлена об ихсвойствах. Более того, было доказано, что сестра Хопкинс солгала, сказав, чтоуколола руку шипом розового куста, ибо указанное ею растение шипов не имеет. Нозачем ей было лгать, как не для того, чтобы спешно объяснить, откуда у нее наруке след от укола? На самом деле это был след от иглы шприца. Напомню также,что обвиняемая под присягой заявила, что, когда она вошла в буфетную,находившаяся там сестра Хопкинс просто обливалась потом и ее лицо было оченьбледным. Вполне естественно, если учесть, что у нее только что был приступсильной рвоты.

Я должен подчеркнуть еще один момент: если бы миссис Уэлманпрожила еще сутки, она написала бы завещание; по всей вероятности, она завещалабы Мэри Джерард значительную сумму, но не оставила бы ей все состояние,поскольку миссис Уэлман была убеждена в том, что ее незаконнорожденная дочьбудет счастливее, оставаясь в более привычной ей среде.

В мою задачу не входит предъявлять доказательства виныдругого лица, и я упоминаю о них только лишь для того, чтобы показать, что этодругое лицо имело такую же возможность и значительно более серьезный мотив дляубийства.

Смею утверждать, господа присяжные заседатели, что, еслиучесть все эти обстоятельства, обвинение против Элинор Карлайл не имеетоснований.

Из заключительной речи судьи Беддингфилда:

– …Вы должны быть безоговорочно убеждены в том, что именноЭлинор Карлайл подмешала в пищу, предназначенную для Мэри Джерард, смертельнуюдозу морфина. Если же у вас есть сомнения, вы обязаны оправдать обвиняемую.

Обвинитель утверждает, что единственным человеком, которыйимел возможность дать яд Мэри Джерард, была обвиняемая. Защита стремилась доказать,что имелись и другие варианты. Выдвигалась версия, что Мэри Джерард совершиласамоубийство, но единственным подтверждением этой версии был тот факт, что МэриДжерард незадолго до своей смерти написала завещание. Не имеется ни малейшихподтверждений того, что она находилась в подавленном состоянии или была чем-тосильно огорчена. Выдвигалось также предположение о том, что морфин мог бытьподсыпан в сандвичи неким неизвестным, который проник в буфетную в то время,когда Элинор Карлайл находилась в сторожке. В этой ситуации яд предназначалсябы для Элинор Карлайл и смерть Мэри Джерард была бы роковой случайностью.Имеется и третья альтернативная версия, предложенная защитой. Суть ее такова:другое лицо, присутствовавшее в гостиной, тоже имело возможность отравить МэриДжерард, но в таком случае морфин был добавлен в чай, а не в сандвичи. Вподдержку этой версии защита вызвала свидетеля Литтлдейла, который показал подприсягой, что обрывок, найденный в буфетной, был частью этикетки со стекляннойемкости, содержащей таблетки гидрохлорида апоморфина, очень эффективногорвотного средства. Вам были представлены образцы обеих этикеток, фигурирующих вделе. Полагаю, полиция допустила вопиющую халатность, не подвергнув найденныйобрывок более тщательной проверке. В результате ею был сделан неправильныйвывод – о том, что это часть этикетки с емкости, содержащей гидрохлоридморфина.