который, хотя и существовал за миллиарды лет до нашего появления в виде животных на планете Земля, насколько мы можем судить, зависит от заинтересованного наблюдателя, способного и желающего воспроизвести его историю, используя в качестве эталона сравнения свою мозгоцентрическую точку зрения.

Хотя поначалу идея мозгоцентрической космологии может показаться экстравагантной и даже нелепой, в первую очередь из-за ее зацикленности (вселенная приводит к появлению мозга, который, в свою очередь, занят воспроизведением истории вселенной от самых ее истоков), весьма обнадеживает тот факт, что многие интеллектуалы разных эпох выдвигали похожие идеи о центральном положении нашего мозга во вселенной. Например, в 1734 году итальянский ученый Джамбаттиста Вико в «Новой науке» предположил, что пришло время создать «новую науку», которая в первую очередь фокусировалась бы на изучении принципов человеческого общества. Вот как его цитирует Дж. Дэвид Льюис-Уильямс в книге «Разум в пещере»: «[Вико] считал, что человеческий разум придает форму материальному миру, и именно эта форма, или логика, позволяет людям понимать мир и эффективно устанавливать с ним связь. Мир сформирован человеческим мозгом и имеет его форму, несмотря на то, что люди видят мир „естественным“ или „заданным“. Решая задачу формирования мира, человечество создало само себя. Поскольку это так, должен существовать универсальный „язык разума“, общий для всех сообществ. Структуризация и создание чего-либо цельного из хаоса мира природы — это суть человеческого бытия».

Вторя Вико, знаменитый американский исследователь мифологии Джозеф Кэмпбелл в книге «Мифы, в которых нам жить» писал: «Любопытной особенностью нашего лишенного жесткой формы живого вида является то, что мы строим свою жизнь на выдумке»[20]. Развивая эту мысль, он продолжает: «Шутливые выходки такого рода до сих пор производят сильное впечатление, поскольку основаны на переносе в мир бодрствования мифических образов из сновидений — человеческой плоти, церемониального наряда или архитектурной композиции, — порожденных не повседневными переживаниями, а теми глубинами души, которые ныне принято называть бессознательным. В силу своей неосознаваемой природы они вызывают у зрителя сноподобный, беспричинный отклик. Вследствие этого характерной особенностью мифических сюжетов и образов, переведенных на язык ритуала, становится то, что они соединяют личность со сверхличностными целями и силами. Ученые, изучающие поведение животных, уже заметили, что в тех случаях, когда дело касается важнейших задач вида — например, при брачных играх и поединках за самку, — схемы стереотипного, ритуализированного поведения ориентируют отдельную особь в направлении, которое согласуется с запрограммированным порядком поступков, характерных для вида в целом. Сходным образом во всех сферах человеческого общения ритуальные процедуры лишают противников индивидуальных черт, то есть их поведение — поступки уже не личности, а человека как обобщенного представителя вида, общества, касты или профессии».

И чтобы не оставить никаких сомнений, Кэмпбелл заключает: «Полагаю, все мы уже готовы признать тот факт, что любая мифология и ее персонажи — порождения психики [т. е. человеческого мозга]. Откуда еще взяться богам, как не из человеческого воображения?»

Как мы увидим в этой и последующих главах, многие другие ученые, философы и художники разделяли данную точку зрения, хотя эту общую идею редко называли мозгоцентрической космологией, как решил окрестить ее я. В таком ключе, опираясь на аргументы Кэмпбелла и многих других мыслителей, придерживавшихся этой точки зрения в прошлом, я считаю, что в настоящее время мы находимся в гораздо более выгодном положении для продвижения и научного обоснования мозгоцентрической космологии в качестве новой эпистемологической модели для описания человеческой вселенной. Я говорю так, поскольку в отличие от предыдущих попыток, главным образом основанных на риторических и философских аргументах, теперь для защиты мозгоцентрической теории мы имеем возможность полагаться на понятные и логичные нейрофизиологические доказательства. На самом деле после введения в предыдущих главах основных понятий релятивистской теории мозга моя следующая цель заключается в их комбинации для построения формального объяснения того, почему имеет смысл говорить о космологии, концентрируясь на человеческом мозге. Вообще говоря, зная то, что я знаю сейчас, я уже не вижу для себя никакой возможности уйти от этой точки зрения.

Однако, прежде чем начать, я хотел бы подчеркнуть, что мозгоцентрическая космология не подразумевает какого-либо антропоцентрического определения вселенной. На самом деле ничто в этой новой космологии не предполагает исключительную роль или место человека в космосе. Более того, мозгоцентрическая космология не эквивалентна какому-либо проявлению солипсизма или кантовского идеализма, и, следовательно, от нее нельзя отмахнуться на этом основании. Мозгоцентрическая космология никоим образом не отрицает существование внешнего мира. Скорее наоборот: она просто предполагает, что вселенная предоставляет потенциальную информацию, которую человеческий мозг использует для ментального воспроизведения этой вселенной. Таким образом, по определению предлагаемая мной мозгоцентрическая космология постулирует существование материальной вселенной.

Последовательность моих рассуждений будет соответствовать перевернутой пирамиде, изображенной на рисунке 8.1. Сначала я должен рассказать, как релятивистская теория мозга учитывает удивительную способность человеческого мозга создавать и передавать ментальные абстракции. Мы уже видели несколько примеров этой человеческой особенности, когда обсуждали такие темы, как схема тела, восприятие самого себя, боль и ощущение фантомной конечности. В целом все это — яркие примеры того, как человеческий мозг создает собственные ментальные конструкты, отображающие его внутренние нейронные представления о теле, в котором он находится. Однако человеческий мозг способен генерировать и гораздо более сложные ментальные конструкты. Вообще говоря, я готов утверждать, что благодаря этому невероятному свойству наш мозг способен построить единственное понятное описание реальности, которую мы, люди, можем испытывать.

Рис. 8.1. Мозгоцентрическая космология: различные уровни ментальных абстракций, создаваемых человеческим мозгом (рисунок Кустодио Роса).

Но прежде чем двигаться дальше, давайте рассмотрим все элементы по порядку.

Давайте начнем с рассуждений о том, как человеческий мозг обрабатывает то, что предлагает ему внешний мир. В соответствии с моей мозгоцентрической моделью, все, что вселенная может предложить нам или какому-либо разумному наблюдателю, является лишь потенциальной информацией. Вообще говоря, эта идея очень близка к классической копенгагенской интерпретации квантовой механики, которая предполагает, что до осуществления наблюдений или измерений говорить о внешнем мире можно только в терминах вероятности. Иными словами, до измерения все сущее в мире остается неопределяемым; это означает, что хотя вокруг нас что-то есть (и я в этом не сомневаюсь), бессмысленно говорить о том, что это такое, пока «это» не будет замечено или измерено разумным наблюдателем.

Для описания этих неопределяемых сущностей я предпочитаю говорить не о вероятностях, а о потенциальной информации, поскольку, с моей точки зрения, без разумных форм жизни вроде нас, играющих роль любопытствующего наблюдателя и интерпретатора, ничто не может пересечь критический порог и превратиться в информацию. В таком случае я, как и знаменитый американский физик