На корме танка торчала еще одна «башенка» — открытаярешетчатая клетка с подвешенной на турели трубой лазерного излучателя.Чешуйчатый кабель уходил от ствола вниз, скрываясь в щели между сегментамивнешней брони танка. Офицер привычно протиснулся между узкими прутьями клетки,сел на металлическое сиденье, больше всего напоминающее погнутую совковуюлопату, и повернулся ко мне.

— Первые капсулы фангов войдут в зону поражения через триминуты.

Я промолчал. Офицер вздохнул и начал сдирать с мундиразолотистые подковки. Извиняющимся тоном сказал:

— Интендант куда-то пропал… а склад ломать не позволили.Черт-те что, в бой идем как на парад. Нельзя же так…

Мне вдруг стало стыдно за свою броню. Чушь, конечно, не могуже контролировать всё, вплоть до выдачи снаряжения бойцам чужой армии. Да ижизнь моя сейчас куда важнее, чем жизнь этого симпатичного и неглупого офицера.

Все равно. Нельзя так.

— Задание помнишь? — не глядя на офицера, спросил я.

— Огонь на повреждение, — с готовностью ответил тот. —Необходимо повредить капсулу и взять несколько человек в плен.

— Они не люди, а фанги, — хмуро сказал я. — Достаточно иодного.

Офицер пощелкал приборами на маленьком пульте. Что-то тихозагудело, между прутьями решетчатой башни возникло синее свечение. Защитноеполе, слабенькая страховка сидящего у всех на виду стрелка.

— Место подходящее? — поинтересовался офицер, не прекращаяпроверять приборы. — Три капсулы идут прямо сюда, да и просторно…

Я еще раз огляделся. Танк стоял на маленькой площади,окруженной домами в два-три этажа. Мы были как на ладони — но и сектор обстрелау нас вышел отличный.

— Спасибо, все нормально, — сказал я. Экипаж, вызвавшийсяидти со мной, был в какой-то мере обречен. Одно дело — жечь в воздухе десантныекапсулы, неповоротливые, не предназначенные для долгого боя. Совсем другое —брать в плен экипаж такой капсулы.

Видимо, офицер что-то почувствовал:

— Не волнуйтесь, возьмем мы их… Рядовой! Берите своюхлопушку и занимайте позицию в сторонке… в том садике хотя бы.

Сидящий рядом солдат кивнул — похоже, этот домашний жествполне заменял в армии Ар-На-Тьина отдание чести, после чего вынул изприваренных к броне захватов «хлопушку» — тяжелый плазменный излучатель.Крякнув, взвалил его на плечо и неспешной рысцой побежал к садику — пяти-шестинизеньким, пушистым не более саксаула деревцам перед ближайшим домом. Офицерпокачал головой ему вслед и уткнулся в приборы. Капсулы должны были вот-вотвойти в зону поражения.

На мгновение мне захотелось забраться в танк, под надежнуюмногослойную броню, под зонтик защитного поля, готовый в любое мгновениевспыхнуть над нами. Впрочем, поле меня прикроет и здесь, а вот в устойчивостиброни перед струей перегретой плазмы я сомневался. У меня был друг, заплатившийжизнью за веру в надежность стального гроба — танка «Т-72».

— Начинаем, — хрипло сказал офицер. Ствол пушки над нимкрутанулся в подвесках — как-то слишком плавно, подчиняясь уже не человеческойруке, а наводящему компьютеру.

И в это мгновение привычный сумрак Ар-На-Тьина прорезалавспышка. Нет, не молния и не пламя от взорвавшейся в небесах капсулы фангов идаже не упреждающий выстрел, нацеленный в наш танк. Просто вспышка на грязноймостовой перед танком, словно раскрылись невидимые двери, впуская свет. Аследом, почти одновременно — вспышка тьмы. Иного слова не подберешь дляплеснувшей во все стороны мглы… Разве что просто сказать — световые эффектыгиперперехода.

«Привет от Бога», — успел подумать я. Но Отрешенный здесьбыл ни при чем.

На площади, недолгим памятником начавшейся войне, стоялкрошечный космический корабль. Ничем иным пирамидка из прозрачного как стекломатериала быть не могла. Внутри, за отблесками тонких граней, угадывался почтичеловеческий силуэт.

Офицер замер за своим пультом, глядя через мое плечо. Едваподошедший к садику рядовой приседал, поднимая к плечу плазмомет. Молодец, естьреакция. Мои руки тоже тянулись к закрепленному на броне излучателю, но я неуспевал… Потому что прозрачный кораблик рассыпался хрустальным крошевом,устилая мостовую осколками, а стоявший внутри фанг уже держал наведенное натанк оружие. Он явно знал, что окажется лицом к лицу с мишенью —катапультированный через гиперпространство десантник.

Наверное, его смутили наши фигуры на броне. Вместо тогочтобы стрелять в бронированный лоб танка, надеясь на то, что заряд достигнетэнергонакопителей или боекомплекта, фанг выстрелил, целясь в решетчатую башенкулазера и в меня — под серебристой пленкой я походил не то на человека, не то набоевого робота.

Не следует гнаться за двумя зайцами.

Плазменный заряд взорвался в метре от меня. Был толчок — нето танк ушел из-под ног, не то я слетел с брони. Наверное, и то и другое…

Я летел — в серое небо, к приближающимся кораблям фангов. Отмоих ладоней тянулись к танку тончайшие серебристые ленты — словно я вымазалсяв жевательной резинке и надежно приклеился к броне. Решетчатая башенкалазерного излучателя была окутана голубым пламенем защитного поля, и я понял,что офицер жив. Защиту мог пробить лишь дезинтегратор…

На мгновение я остановился, повис метрах в двадцати надземлей. Не было ни невесомости, ни толчка: если верить вестибулярному аппарату,я по-прежнему стоял на земле. Лишь камни на площади подо мной трескались,рассыпались облачками белесой пыли. Молекулярный костюм производил направленныйсброс гравитации.

Не спрашивайте, как это делалось. Корабль снабдил меня лишьописанием возможностей молекулярной брони — но не технологией процессов.

Серебристые ленты, тянущиеся из ладоней, сократились, метнувменя обратно к танку. Там, где я только что висел, полыхал огненный шар — фангявно признал меня самым опасным противником. Мелочь, а приятно.

Через секунду бой кончился. Рядовой, стоявший за спинойфанга, наконец выстрелил, и там, где стоял фанг, полыхнуло огнем. В отличие отнас фанг защиты не имел — или не успел ее активировать.

Я вновь сидел на закопченной, горячей броне, словно и несовершал экскурсии в небо. На площади жиденько дымилась аккуратная, чем-то дажесимпатичная воронка. Края ее поблескивали оплавленным стеклом. Весь бой занялпять-шесть секунд.

Офицер смотрел на меня из своей решетчатой клетки, частоморгая и болезненно щурясь. Глаза у него были налиты кровью — защита чуть-чуть запоздала.Похоже, он так и не заметил моего вояжа в небо.

— Капсулы! — закричал я. — Огонь по капсулам!

Не глядя на приборы, офицер ткнул в пульт. Турель излучателядернулась, дослеживая цель, и выбрызнула вверх струю белого света.