Охранники грубо толкали Дариуса к огромным дверям.

— Подождите! — раздался высокий женский голос. В чем дело, Полин? — взорвался Наполеон. — Моя фрейлина знает, кто он, — сообщила принцесса. Мысленно он перенесся в то утро, когда провожал Кару предательницу, подругу Серафины, в изгнание.

— Повернись, — приказал ему капитан.

У Дариуса перехватило дыхание. Проклиная все, он неохотно повернулся. Так и есть! Он увидел рядом с Полин миниатюрную голубоглазую блондинку. Ее змеиный взгляд был устремлен на него. Кара поклялась отомстить, а Дариус лишь рассмеялся в ответ…

— Это граф Дариус Сантьяго, — промолвила Кара, и в ее холодных глазах сверкнуло злорадное торжество. — Он приемный сын короля Лазара и фаворит принцессы Серафины. Асенсьон заплатит любую цену, лишь бы получить его назад живым.

Наполеон тихо засмеялся.

— Ничего не выйдет, — встрепенулся Дариус. — Лазар никогда не станет вести переговоры с таким, как вы…

— Не станет? Лазар — итальянец старой школы. Верность такие люди ставят превыше всего.

— Ничего у вас не выйдет, — повторил Дариус. Сердце его неистово стучало. — Я не так ценен.

— Посмотрим.

— Нам следовало догадаться, что он не обычный преступник, — взгляд Полин заскользил по его телу.

Наполеон хмыкнул:

— Уведите его и устройте поудобнее. Я должен поблагодарить тебя, Сантьяго. Ты облегчил мне многие задачи. Зачем воевать, когда я просто передам тебя в обмен на флот? А кроме того, есть еще эта роскошная птичка, принцесса. Если мы начнем действовать без промедления, то выхватим ее прямо из рук Туринова и поместим в твои… А? — Он подтолкнул локтем пасынка. — С другой стороны… — Наполеон повернулся к Жозефине и игриво ущипнул ее нарумяненную щечку. — Может, я избавлюсь от тебя, старушка, и сам женюсь на малышке.

Презрение к себе нарастало с каждой минутой, но Дариус сохранял беспечно дерзкий вид, пока дюжина солдат провожала его в богато убранную комнату без окон, расположенную в дальнем крыле палаццо. Послали за лекарем. Тот осмотрел его переломы и ссадины, затем Дариусу сняли цепи с правой руки, чтобы он смог выпить воды и поесть.

Он так нервничал, что кусок не лез ему в горло. Однако старые привычки сделали свое дело, и Дариус жадно накинулся на еду. При этом он не спускал глаз с охранников, но никто не произнес ни слова. Подождав, пока он закончит трапезу, они вновь сковали ему руки, заперли дверь и поставили несколько часовых снаружи.

Со вздохом отвращения Дариус улегся на толстый матрас, все еще не понимая, как дошел до такого. Почему он еще жив?

«Бездарность! Неудачник! Ты проиграл во всем!»

Дариус встал с кровати и заходил по комнате, стараясь унять беспокойство. Цепи на нем гремели и звякали, как у дворцового призрака. Вдруг он услышал приглушенные мужские голоса за дверью: там шел какой-то спор.

Дариус внимательно прислушался.

— Ты с ума сошел? Из-за тебя мы пойдем под трибунал!

— Делай, что говорю, — резко возразил второй голос. — Тебе платят? Так чего ж еще?

Внезапно в комнату вошли все четверо солдат охраны и двинулись к нему.

— А, ты не спишь, наглец? Пошли.

Ему завязали глаза черной повязкой. Тщетно пытался Дариус сохранять спокойствие. Такой беспомощности, такой паники он не испытывал с детства.

— А-а, вы наконец-то нашли пули, чтобы меня прицелить?

ответ он услышал грубый смех. — Занервничал, красавчик?

— Пошли вы…

— Ступеньки. Вверх, — предупредил идущий рядом. Они поднялись по длинной лестнице вверх. «Куда? — подумал Дариус. — Разве на расстрел ведут не вниз? Во двор чтобы поставить к стенке?»

— Здесь. — Они остановились. — Входи.

Дариус услышал, как открылась дверь. Кто-то подтолкнул его сзади.

— Он весь ваш, — проворчал стражник, и дверь за ним, захлопнулась.

Дариус вслушивался изо всех сил, но в комнате царило безмолвие. Он ощущал чье-то присутствие. Наполеона? Едва ли. Впрочем, Дариус приготовился к удару тяжелым сапогом в лицо или под ребра.

Легкие нежные пальцы коснулись его руки, и пленник вздрогнул от неожиданности. Вдохнул аромат женских духов. И тут его осенило. «О Господи, — подумал он, — начинается.

— Позвольте мне помочь вам, — прозвучал певучий голос с парижским акцентом, старательно заученным, чтобы скрыть корсиканский. — Не бойтесь. Теперь вы в безопасности.

— Черта с два, — бросил Дариус.

Резко стряхнув с плеча руку женщины, он выпрямился. Тело его было напряжено, как струна. Повязка соскользнула с глаз Дариуса, и он увидел, что стоит посреди будуара, освещенного мягким светом свечей. Перед ним была Полин Бонапарт в прозрачном золотистом пеньюаре.

Ничуть не удивленный, Дариус смотрел на нее и молчал.

Она кокетливо улыбнулась ему:

— Привет.

Он мрачно уставился на красавицу брюнетку.

— Вам известно, кто я?

Дариус лишь насмешливо улыбнулся. Она указала ему жестом на уютную козетку.

— Садитесь. Будем считать это небольшим визитом, граф. Хотите выпить?

Ответом был непроницаемый взгляд.

— Ладно. Садитесь, пожалуйста. — Полин явно забавлялась происходящим.

Когда она отвернулась, Дариус быстро огляделся, прикидывая возможности побега. «Она может оказаться весьма полезным орудием», — подумал он. Однако следует быть очень осторожным, потому что за дверью слышались голоса охраны. Дариус подошел к козетке и сел.

Темноволосая красавица вернулась с бокалом вина и опустилась на козетку рядом с ним.

— Мы разделим его. — Полин улыбнулась. Затем отхлебнула глоток и поднесла бокал к губам Дариуса. — Ну же, отпейте немножко. Дариус подчинился.

Все еще улыбаясь, она отняла бокал от его губ и вновь поднесла к своим. Затем подтянула ноги под себя, а тонкую изящную руку протянула вдоль спинки козетки. Какое-то время Полин молча изучала пленника. Он сидел опустив голову, но взгляд его из-под спадавшего на лоб локона внимательно ощупывал полутемную комнату.

Пальцы Полин начали перебирать его длинные волосы на затылке. Дариус стиснул зубы. Коснувшись подбородка пленника, Полин ласково повернула к себе его лицо. Он настороженно посмотрел на нее.

Они подбили тебе глаз. Это нехорошо с их стороны. Дариус молчал.

Полин провела ладонью по щеке пленника. — Бедный храбрый граф, — пробормотала она. Пальцы пустились на его плечо, потом на предплечье. — Может, «ею немного облегчить ваши страдания. Он отодвинулся, бросив на нее негодующий взгляд:

— За кого вы меня принимаете?