После небольшого перерыва на время правления Гуюка, война выживших цариц продолжилась, причем еще более интенсивно, так как вдова Гуюка Огул Гаймыш сделала шаг к власти над империей, как ранее поступила ее свекровь Туракина после смерти Угедея. Огул Гаймыш недоставало сноровки Туракины, а время было для нее неблагоприятным, большей частью потому, что ее собственные сыновья соперничали с ней за право быть наместниками. Соркоктани, которую целиком и полностью поддерживали четверо ее сыновей, и которая всю жизнь готовилась и выжидала, наконец, сделала свой ход. Вместо того чтобы дожидаться, когда вдова Гуюка созовет курултай в столице Каракоруме, хан Батый, подстрекаемый Соркоктани, созвал его сам в 1250 году близ озера Иссык-Куль в горах Тянь-Шань. Это место находилось за пределами Монголии, и ему было гораздо проще туда добраться. Курултай избрал старшего сына Соркоктани Мункэ, но семья Угедея бойкотировала избрание на основании того, что выборы должны проводиться в Монголии, в Каракоруме, который, как известно, их семья и контролировала.

Но неустрашимая Соркоктани придумала блестящий план. У нее не было доступа к столице империи, но как вдова младшего сына Чингисхана, она владела древней родовой вотчиной, где Чингисхан родился, был избран и похоронен. Никто не мог отказаться приехать на курултай на священной земле. Хан Батый, ее союзник, не мог прибыть туда, но он послал тридцать тысяч солдат под командованием своего брата Берке для защиты Соркоктани и ее семьи на время избрания Мункэ и официального возведения его в должность. Она снова организовала выборы, и первого июля 1251 года собравшиеся провозгласили сорокатрехлетнего Мункэ Великим Ханом Монгольской империи. На этот раз никто не смог возразить против места проведения выборов.

Чтобы достойно отметить свое избрание, Мункэ издал указ, который гласил, что в этот день все должны отдыхать, и даже животных запрещено было использовать для работы или переноски грузов. Воспрещалось также прокалывать землю колышками для гэров и загрязнять воду. Никто не мог охотиться на диких животных, а тех животных, которых нужно было убить для праздничного стола, следовало забивать, не проливая их кровь на священную землю. За священным днем следовала неделя празднества. Ежедневно гости поедали три сотни лошадей и волов, три тысячи овец и две тысячи телег с араком, излюбленным алкогольным напитком монголов.

Это празднество было кульминацией всей жизни Соркоктани, и по сути являлось больше воздаянием ей почестей, нежели чем-либо еще. Тогда как сыновья Чингисхана были относительно слабыми, самолюбивыми и склонными к пьянству, она произвела на свет и обучила четверых сыновей, которым суждено было оставить ощутимый след в истории. Каждый из ее сыновей будет ханом. В следующие годы Мункэ, Арик-Буга и Хубилай будут носить титул Великого Хана разные периоды времени, а другой ее сын, Хулагу, станет вторым ханом Персии и основателем своей собственной династии. Ее сыновья расширят империю до ее максимального размера, покорив Персию, Багдад, Сирию и Турцию. На юге они завоюют китайскую династию Сун, затем вторгнутся во Вьетнам, Лаос и Бирму. Они уничтожат ужасную секту гашишинов и казнят халифа мусульман.

Семья Угедея и Гуюка прибыла на курултай поздно, уже после самого избрания, когда празднование было в разгаре. Три наследника из семьи Угедея внезапно вошли в шатер и объявили, что они хотят оказать почтение новому хану. Новый хан велел схватить их и заковать в цепи, так как его шпионы уже сообщили ему, что их приезд был всего лишь хитростью. Они намеревались отвлечь царский двор, пока остальные члены семьи собрались неподалеку и готовились скрытно напасть на веселящуюся и пьяную толпу. Мункэ с легкостью захватил неудавшихся убийц и начал новый этап судебных процессов. Он не мог пытать или проливать кровь потомков Чингисхана, поэтому он приказал пытать и пороть розгами их советников, преимущественно китайцев и мусульман, пока те не выдали своих хозяев. Под конец суда, Мункэ признал своих двоюродных братьев виновными во множестве преступлений. Двоим из них набивали рты камнями и землей, пока они не умерли. Некоторые из их советников совершили самоубийство. В целом, Мункэ казнил семьдесят семь человек из семьи Угедея или близких к ней.

Пока Мункэ наблюдал за судом над мужчинами, его мать судила женщин. Соркоктани приказала схватить несчастную наместницу Огул Гаймыш-хатун. Суд над ней был лишь слегка менее жестоким, чем суд над Фатимой. Ее палачи пришили ей к рукам куски сыромятной кожи, выставили ее раздетой на всеобщее осмеяние, а затем завернули в войлок и утопили вместе с другой влиятельной женщиной из этого рода. Третью женщину из их семьи завернули в покрывало и забили ногами до смерти.

Хан Мункэ превратил суды такого рода в масштабную чистку, посылая отряды следователей по всей империи. Они допрашивали, изобличали и карали всех, кого подозревали в неверности нынешнему правителю и его семье. Суды проводились по всей империи: от Китая и Монголии на востоке до Афганистана на юге и Персии с Ираком на западе. Даже высокопоставленные чиновники вроде правителя уйгуров не смогли избежать наказания, но наибольший урон был нанесен самой Золотой Семье. Казалось, Мункэ серьезно намеревался искоренить всех, кто поддерживал семьи Чагатая и Угедея. Мункэ отобрал Каракорум и прилегающие к нему земли у потомков Угедея. По всей империи правители и чиновники, которым удалось избежать кары, все еще были вынуждены ехать в Каракорум и представляться новому хану, давая ему возможность убедиться в их верности, и рискуя при этом быть наказанными. Те, кто проходили проверку, оставались на своих должностях. После масштабной и кровавой чистки семьи Угедея, Мункэ-хан приказал амнистировать всех остальных неполитических заключенных и пленников.

Власть целиком перешла к роду Тулуя. Соркоктани разрушила последние препятствия, отделявшие ее сыновей от власти, и умерла, зная, что ни одна из ветвей Золотой Семьи не будет угрожать им. Лучшее описание ее достижений дошло к нам от писателя Бар-Эбрея, который писал: «Если бы я увидел среди женского племени еще одну женщину, подобную этой, я бы сказал, что женское племя гораздо выше мужского». Никто в мировой истории не получал в свое распоряжение такую великую и богатую империю, какую получили сыновья Соркоктани. Но через несколько лет после ее смерти, четверо братьев начали разрывать империю на части.

Приблизительно в феврале 1252 года, когда монголы празднуют начало нового года, то ли в конце года Свиньи, то ли в начале года Крысы, Соркоктани умерла. И с ее смертью окончилось десятилетие власти женщин, которое началось в 1241 году. И хоть они соперничали друг с другом, они все же принесли извне много нового и полезного во внутренний круг монгольской власти, и дали империи новый фундамент, поддерживая школы и монастыри, книгопечатание и обмен идеями и знаниями. После того, как мужчины возобновили монгольскую Мировую войну, в конце концов, именно учреждения, созданные этими женщинами, сильнейшим образом повлияли на весь мир — как в Монголии, так и за ее пределами. Но расцвет всего этого мог наступить только после еще одного периода войны.

Восхождение Мункэ на престол Великого Хана Монгольской империи в 1251 году произошло почти через четверть века после смерти его деда, Чингисхана в 1227. Слова, которыми Мункэ охарактеризовал свое правление и свою собственную личность, выпестованную матерью, гласят: «Я следую законам своих предков; я не подражаю путям других народов». Он был серьезным человеком без легкомыслия Угедея и безрассудства Гуюка, а также почти единственным членом Золотой Семьи, который избежал пагубного влияния алкогольной зависимости.