Субэдей отправил армию в пятьдесят тысяч человек в Венгрию на юге и меньшие диверсионные отряды общим числом в двадцать тысяч человек — на север, в Польшу и Германию. Войска монголов прокатились через почти четыре тысячи миль от своей родины в Монголии, через равнины Восточной Европы — в Польшу и Венгрию. Оттуда уже было рукой подать до стен Вены и германских городов тевтонских рыцарей и Ганзейского союза. На севере они пронеслись по Польше как камень по льду. Города сдавались один за другим, а монголы быстро двигались через страну дальше на север. Герцог Силезский Генрих II собрал тридцатитысячную армию, включая рыцарей со всей Франции, Германии и Польши. Он старался набрать как можно больше войск и потому призвал на бой с захватчиками даже горняков. Девятого апреля 1241 года две армии встретились под Лигницом возле современной польско-германской границы. Монголы выбрали для боя открытое место примерно в шести милях от города, и это поле стало с тех пор известно как Вальштатт, Избранное Место по-немецки.

Генрих приказал своей кавалерии атаковать монголов. Монголы отбили первую волну нападавших, но, казалось, зашатались под второй, а перед третьей неожиданно обратились в бегство. С победными кликами европейские рыцари смешали ряды и бросились преследовать монголов, которые отступали не торопясь, оставаясь на небольшом расстоянии от преследователей. Затем, именно в тот миг, когда европейские лошади стали уставать под тяжестью своих бронированных седоков, раздались звуки взрывов, и их окутал густой дым. Историк Ян Длугож пишет, что монголы использовали на поле боя некое устройство похожее на «огромную голову с отверстиями, из которых вдруг повалил дым и отвратительный запах, от которого поляки чуть не потеряли сознания и были уже неспособны драться». Дым отрезал рыцарей от лучников и пехоты, которые остались далеко позади. Как обычно, монголы заманили своих самоуверенных врагов в ловушку. Дезориентированные, усталые и напуганные рыцари представляли отличную мишень для монголов, которые тут же повернули и стали обстреливать их из луков.

Монголы сокрушили немецкие войска. Европейские хроники говорят о смерти тридцати пяти тысяч солдат Генриха, но монголы многих из них взяли в плен. Особенно они обрадовались горнякам. Они не слишком понимали, зачем нужна такая профессия, но всегда ценили носителей ранее неизвестных умений. Победители отправили тысячи рудокопов на работу в богатые минералами рудники в Джунгарии, западном районе Монголии, который находился во владении Удегея.

Вся эта кампания от Киева до Германии была всего лишь монгольской отвлекающей операцией, которая должна была помешать европейцам отправлять войска на защиту настоящей цели нашествия — широких полей Венгрии. Монголы успешно перебили и разогнали армию врага. Затем они отступили из польских и немецких городов. Со временем местные жители убедили себя в том, что они на самом деле выиграли битву и отогнали захватчиков. Погибший герцог Генрих II стал мучеником св. Генрихом Благочестивым. Они даже построили бенедиктинский монастырь на том самом месте, где, согласно христианской легенде, его мать Святая Ядвига нашла его обезглавленный обнаженный труп, который узнала по шести пальцам на левой ноге. Намного позднее, в девятнадцатом веке, прусское руководство превратило аббатство в военную школу, где учили будущих германских офицеров тактике и стратегии, особенно отмечая ту, что использовалась в битве на этом месте.

Через несколько дней точно такой же прием, который монголы использовали против немецких рыцарей, они применили и в Венгрии на большем поле и куда как с большим числом жертв. Пятидесятитысячная армия Субэдея успела уже разграбить большую часть Венгрии, но теперь начал отступать, когда к ней приблизились войска короля Белы. Субэдей отступал несколько дней, пока не привел врагов туда, где все условия были благоприятны для монголов, на равнину Мохи. Там венгры собрались в один сплоченный и густонаселенный лагерь, который окружили повозками и железными цепями. Для Батыя, который привык располагать своих воинов на ночлег небольшими группами на большом пространстве, эти ограждения были ничем иным, как загородками вроде тех, что монголы использовали уже много поколений во время групповой охоты. Монголы выкатили катапульты и стали забрасывать в лагерь снаряды с нефтью, порохом, маслом и прочими горючими веществами.

Венгры не могли выносить огонь и дым в своем лагере и выступили из него. Они обнаружили, что монголы их окружили практически со всех сторон. Но в одном направлении, казалось, есть просвет, как будто монголы забыли выставить там охрану. Христианам-венграм, наверное, показалось чудом то, что просвет в рядах врагов открылся именно в том направлении, в котором на расстоянии трех дней пути лежала столица Венгрии, Пеигг. Венгры начали отступать. Во время бегства их страх все возрастал. Они бежали пешком и скакали на лошадях, бросали оружие и ломали ряды, чтобы только быстрее двигаться. Конечно же, монголы не случайно оставили венграм путь к бегству. Отряды всадников уже ждали напуганных венгров. Многих из них монголы загнали в болота, где те утонули. Летописец Фома из Спалато, архиепископ города, который теперь называется Сплит и находится в Хорватии, называет монголов «de Peste Tartorum», то есть «татарская чума». Именно его перу принадлежит самое яркое описание бойни, которую монголы устроили венграм: «Мертвые лежали справа и слева; как листва зимой, тела погибших устилали весь путь их бегства; кровь текла как потоки дождя».

Когда рыцари оказались неспособны одолеть врага, священнослужители попробовали обратиться к сверхъестественным силам. Вероятно, они знали, что многие монголы исповедуют христианство. Но они не знали, как монголы ненавидят и боятся видеть останки мертвецов.

Священники попытались отогнать монголов от Пешта — они вынесли навстречу наступающей армии святые мощи и другие реликвии святых. Этот шаг вызвал ярость среди монголов, которые сочли его отвратительным и греховным. Они не только перебили священников, но и сожгли сами реликвии и церкви Пешта, чтобы очиститься от скверны. Для Европы этот эпизод обернулся не только военным, но и религиозным поражением, поскольку погибли не только солдаты, но и архиепископ, два епископа и множество рыцарей-тамплиеров.

Монголы вырезали рыцарство Венгрии и продолжили преследовать короля Белу IV на юг, в сторону Адриатики. Чудовищное психологическое и эмоциональное потрясение от монгольского нашествия нашли свое отражение в нескольких текстах того времени, в частности, в «Carmen Miserabile super Destructione Regni Hungariae per Tartaros» («Печальной песни о разрушении Венгрии татарами»), написанной Рогиром де Toppe Маггиоре. Европейское рыцарство так никогда и не оправилось от такого удара. Оно потеряло в один миг сто тысяч воинов в Венгрии и Польше, «цвет рыцарства и благородства». Это был конец городов за высокими стенами и рыцарей, закованных в броню. В дыму и пороховой гари Пасхи 1241 года монгольский триумф ознаменовал полное уничтожение европейского феодализма и окончание Средних Веков.

Позднее, в воскресенье 6 октября 1241 года, всего несколько месяцев спустя после монгольских побед, тревога переросла в панику во время солнечного затмения. Христиане Европы истолковали затмение в святой день как знак грядущих мук от рук монголов. Страх питался еще и полным неведением о происхождении и культуре захватчиков. В широко распространенном письме, содержащем огромное количество ложных сведений, некий священник сообщает архиепископу Бордо, что монголы — «адские людоеды, пожирающие мертвецов после битвы и оставляющие лишь кости, которыми брезгуют даже стервятники». Согласно этому тексту монголы с особым удовольствием пожирали пожилых женщин, и отмечали свои победы групповыми изнасилованиями христианских девственниц, которых передавали по кругу до тех пор, пока те не умирали от истощения. Затем «груди их отсекали, чтобы приготовить лакомое блюдо для их вождей, и тела их питали дикарей во время пира».