Йосеф опустил голову. Он понял, что весь этот суд — не более чем жалкий фарс. Люпус сверлил обвиняемого пристальным взглядом в надежде, что по его лицу пробежит хоть тень сомнения в собственной непогрешимости, но, увидев на нем только выражение усталости и безысходности, он убедился, что дальнейший допрос не имеет никакого смысла. Хлопнув ладонью по столу, главный инквизитор подытожил:

— Настало время вынести окончательное решение по этому непростому делу.

С коварной ухмылкой на лице первым вынес вердикт епископ Гальяно:

— Если он невиновен, то Господь вызволит свое дитя из пламени костра, как вызволил некогда Авраама и Даниила с отроками.

— Пусть тот, кому чернокнижник молился, его и спасает, а мы должны делать то, что велит закон! — определился с решением епископ Лоренцо.

— Виновен, — лаконично отрезал Квантинелли.

Уловив вопросительные взгляды, епископ Морено с трудом приподнял свое грузное тело на локтях. Усевшись удобнее, он откинулся на спинку деревянного кресла, чтобы затаить тяжелую одышку, вызванную избыточным весом. Все поняли, что речь будет длинной, и с оттенком досады на лице приготовились к утомительному монологу, которым, как правило, каждый раз заканчивалась обвинительная речь словоохотливого судьи.

— Сей лицемер, братья, которого вы видите перед собой, есть истинный прислужник Дьявола. Уж мы-то знаем с вами из писаний святых отцов, что Люцифер может принимать и ангельский вид. Вот почему Сатана выбрал именно этого молодого, с виду красивого человека, дабы ввести всех нас в заблуждение. Слава Господу Иисусу Христу за то, что он вовремя открыл наши глаза и даровал нам мудрость, дабы все мы не поддались на дьявольские уловки и узрели истинную сущность сего колдуна, отправившего в Ад души не успевших раскаяться грешников. В результате деяний подобных ему еретиков адское воинство постоянно пополняется. В последние дни, когда сразятся силы Добра с войском Сатаны при Армагеддоне, нам будет тяжелее победить их. Мы знаем, что в Аду живет 1111 отрядов демонов по 6666 в каждом. Поэтому, братья, настоящая опасность кроется на самом деле не в сиюминутных злодеяниях сих колдунов, а в том, что они наносят нам удар, последствия которого будут ощутимы.

Ударив деревянным молотком по дубовой подставке, Люпус не выдержал пустозвонства и прервал пространную речь епископа, от которой члены суда начали зевать, поглядывая на песочные часы.

Главный инквизитор сурово посмотрел на Йосефа и решительно объявил приговор:

— Ты вселил в человеческие сердца страх перед Дьяволом, а не любовь к Богу! Да свершится завтра над тобою земное правосудие, во избавление твоей души от вечных мук в Аду!

Святые отцы, поставив точку в расследовании успевшего им надоесть дела, вразнобой произнесли:

— Амен!

Осенив себя крестным знамением, они по очереди подписали приговор, а Клаудиус скрепил его печатью Святой Инквизиции.

Удовлетворенные быстрым завершением суда, епископы поднялись по каменной лестнице наверх, чтобы глотнуть свежего воздуха, а заодно и крепкого монастырского вина за здоровье Папы.

Двое рослых монахов повели узника в темницу, где ему предстояло провести самую тревожную ночь в своей жизни. Лязгнул тяжелый засов на двери, обрывая последнюю надежду на освобождение, и только звук тонкой тишины остался висеть в воздухе.

/2011.09.09/14:05/

Ущелье Равандуз

Бывшие хусейновские офицеры разведки все-таки умудрились улизнуть от людей Трейтона. Но вместо того, чтобы покинуть страну, они решили по примеру повешенного диктатора раствориться среди местного населения, понадеявшись на удачу и на старую поговорку: «Дома и стены помогают».

Даже Трейтону с его связями в ЦРУ потребовалось долгих две недели, прежде чем он разыскал беглецов в частной клинике пластической хирургии. Местные «коновалы» изменили их внешность практически до неузнаваемости, не сильно заботясь при этом об эстетической стороне вопроса. Трейтон тоже с ними не долго церемонился, и уже через три дня после операции они с еще не снятыми швами на лице тряслись вместе со спецназовцами в армейском джипе, показывая дорогу к затерянной в горах пещере, где бедуин нашел вход в пещеру.

Получив предупреждение по рации от пастухов о приближении американской армейской колонны к их кишлаку, старейшины приказали спрятать автоматы и крупнокалиберные пулеметы в вырытые в песке неподалеку от ручья тайники, где росла густая растительность. Отправив навстречу армейским джипам детей размахивать заготовленными специально для этого случая американскими флажками, они распорядились зарезать трех молодых ягнят и приготовить их для «гостей». Через десять минут по «боевой тревоге» в кишлаке уже вовсю праздновали свадьбу, и звуки музыки и веселья разносились по всей округе. Жена старейшины небольшого племени езидов, вспомнив, что забыла снять со стены портрет Хусейна, шлепнула себя ладонью по лбу и со словами: «Старая дура, совсем страх потеряла», побежала менять его на портрет Джорджа Буша, поскольку портрет Обамы до сих пор так никто и не привез из города.

— Андерс, отвечаешь за наших гидов. Из машины их не выпускать. Если будут доставать тебя, разрешаю засунуть кляп в рот, — первым выйдя из джипа, отдал приказ лейтенант Суарес.

Девять спецназовцев быстро по отработанной схеме разбежались во все стороны и за две минуты проверили весь кишлак на наличие в нем моджахедов. Четверо держали на прицеле собравшихся в шалаше на свадьбу бедуинов, которых было не менее сотни человек, включая женщин и стариков. Кроме пустых простреленных консервных банок, потекших старых батарей для армейских раций и гильз от крупнокалиберного пулемета, выброшенных в мусорную яму, поисковая группа ничего подозрительного в кишлаке не обнаружила.

— Вы когда-нибудь видели, чтобы свадьбу справляли, когда солнце стоит в зените? — внимательно осматриваясь по сторонам, спросил Суарес своих сержантов, которые стояли по бокам от него со скорострельными модифицированными автоматами Famos наизготове.

— В это время у нас в Сан-Франциско обычно только начинают неспеша стекаться к храму педики и лесбиянки, чтобы объявить священнику во всеуслышание причину, по которой его дружок или подружка не может выйти замуж или жениться, — ответил 30-летний сержант Ламберт, стараясь за шутками скрыть волнение.

— А я все время думал, что они мчатся туда, сломя голову, — поддержал разговор Джимми Лоуренс, сержант первого класса.

— Такое только в фильмах бывает, — сказал Ламберт и присвистнул от удивления.

Восторженные звонкоголосые дети, которые исчезли сразу после того, как джипы остановились, теперь выползли неизвестно откуда в полном «боевом снаряжении», окружив спецназовцев со всех сторон.

— Да ты только посмотри на эту писюрву зеленую, где они все это «нарыли»? — удивился Джимми.

Впервые увидев американских солдат, мальчишки радостно бегали вокруг спецназовцев, обвесившись пустыми пулеметными лентами, осколочными гранатами со снятыми взрывателями, хвастаясь своими старыми ржавыми обрезами середины прошлого века, к которым уже вряд ли можно было найти патроны. Увидев у них в руках сломанные армейские рации, Суарес понял, что мирные пастухи, которые махали им руками, приглашая присоединиться к свадьбе, выполнят сборку-разборку АК-47 с завязанными глазами меньше, чем за четырнадцать секунд. Теперь он не сомневался, что все близлежащие кишлаки уже оповещены об их приезде. Оглядевшись по сторонам, лейтенант обратил внимание на десять откормленных верблюдов с высокими горбами, которые лениво жевали свежесорванную где-то рядом у ручья зеленую траву.