— Когда же ты входил в мистический транс при помощи ритуального распевания этих звукосочетаний, по твоему утверждению, происходило воссоединение твоей души с потоком Божественного света, который и возносил ее в Небесную обитель. И если мы тебя правильно поняли, то именно Божьи ангелы передали тебе эту книгу и обучили языку, на котором она составлена. Ну и, конечно же, занимался ты этими мистическими упражнениями не из праздного любопытства, а будучи ученым раввином, прежде всего, для поиска духовной истины и познания сложного механизма взаимоотношений между божественной Сущностью и душой человека.

Сделав глоток вина, разбавленного наполовину водой, Клаудиус прокашлялся и продолжил:

— Теперь же, если ты действительно считаешь себя служителем Божьим, ответь нам на один простой и ясный вопрос: «Как был сотворен наш мир»?

Внимательно выслушав главного инквизитора, Йосеф улыбнулся:

— Для этого вовсе не обязательно быть служителем Божьим, а достаточно прочитать первую главу Святого Писания.

— И все же просвети нас, неучей, — засмеявшись, повторил просьбу Люпуса епископ Гальяно, которому не терпелось побыстрее подняться наверх и присоединиться к празднеству.

Святые отцы разразились громким смехом, но главный инквизитор, подняв руку, призвал их к тишине и снова обратился к Йосефу:

— В Святом Писании сказано: «В начале сотворения Богом неба и земли», но мы знаем, что вы, так называемые каббалисты, утверждаете, что за этими очень ясными словами кроется нечто совершенно иное. Объясни нам, что же? Может быть, тогда мы хоть немного начнем понимать суть вашего учения. И если оно покажется нам логичным, обоснованным и заслуживающим внимания, то включим и его в перечень обязательных дисциплин, предназначенных для изучения в семинариях.

Закончив читать, Клаудиус вопросительным взглядом посмотрел на обвиняемого, удивляясь ходу мышления Папы, составившего вопросы для последнего судебного заседания.

Йосеф попытался поднять руки для большей убедительности, но почувствовал слабость, так как цепи ограничивали его движения, и под их тяжестью они снова безжизненно опустились. В глубине души он понимал, что весь этот судебный процесс не более, чем фарс, но надежда на освобождение все еще теплилась в нем, и молодой раввин, желая оправдать себя, все же решил ответить:

— Господь сосредоточил Шехину[68] в Святая Святых в одном единственном месте. Ради сотворения мира Ему пришлось изначально сжать Божественный свет, всю Свою силу в ничтожно малой, невидимой точке над Древом жизни с десятью сефиротами. Сам по себе акт творения — есть не что иное, как излучение Богом созидательной энергии из этой невидимой точки в бесконечное пространство. Устремляясь вниз из Небытия в Бытие, эта божественная энергия в виде ослепительного света созидает и напитывает все миры, как духовные, так и материальные.

Едва дождавшись последних слов Йосефа, епископ Морено театрально схватился за голову и скривился, как от зубной боли:

— Ну разве это не ересь, братья мои?! Бог сжал Себя в одной единственной точке! Разве это не кощунство? У меня даже язык не поворачивается, чтобы повторить подобную ересь! Всевышний Бог, который есть везде и во всем и объемлет в Себе все, вдруг вот так просто взял и покинул весь мир, да еще и превратил Себя в ничтожно малую точку! Это ли не есть попытка уменьшить могущество и величие Царя Вселенной?

Словно по команде, отцы инквизиторы взорвались возмущенными выкриками в адрес обвиняемого, дав волю накопившемуся в них раздражению:

— Это самая черная ересь, какую мы когда-либо слышали! Надо вырвать ему язык за подобную чушь! Богохульник, сжечь его на костре!

— Еще святой Дионисий учил, что по причине Своей благости Бог не остается в Самом Себе, а творит, созидает и животворит мир, — ударил кулаком по столу епископ Лоренцо.

Как Глава судебной коллегии, Клаудиус должен был следить за тем, чтобы судебный процесс шел по строго установленным правилам и, хотя судьба обвиняемого была предопределена еще задолго до начала разбирательства, все же процедура дознания должна была быть доведена до своего логического конца.

— Успокойтесь, братья! — призвал всех к тишине Люпус. — Мы же не варвары! Не забывайте, что мы для того и собрались здесь, чтобы спасти душу этого заблудшего еретика и дать ему возможность раскаяться!

Он обернулся к обвиняемому, который пытался выглядеть невозмутимым, и продолжил:

— Признайся же, наконец, что ты колдун, и тем самым облегчишь свои страдания. Ведь, чем дольше ты будешь упрямиться, тем будет хуже для тебя!

Йосеф покраснел и в очередной раз, пытаясь убедить инквизиторов в своей невиновности, с отчаянием в голосе воззвал к ним:

— Почему я должен признаваться в том, чего никогда не совершал? Я не колдун, и не имею ни малейшего представления ни о каких сатанинских заклинаниях! Разве стремление познать глубину Божественных тайн для того, чтобы осознанно служить Господу, может называться колдовством?

Лица инквизиторов побагровели от злости, и в глазах появился гневный блеск. Епископ Лоренцо не выдержал и, несмотря на предостережения Люпуса, снова сжал кулаки и с негодованием воскликнул:

— То есть, иными словами, ты хочешь сказать, что все мы, сидящие здесь слуги Христовы, не сведущие в каких-то сомнительных мистических тайнах и сефиротах, выдуманных тобою и тебе подобными лжеучеными, служим Богу неосознанно? Тогда как же? Может быть, под страхом и по принуждению?

Заметив осуждающий взгляд главного инквизитора, он взял себя в руки и, смягчив тон, хитро прищурил глаза.

— Поведай нам хоть что-нибудь из этих тайн, и тогда, быть может, нам станет ясной причина, по которой ты вызвал демонов. Если ты стремился всего лишь к тому, чтобы они принесли тебе какой-то спрятанный клад или научили тебя, как стать богатым, то мы поймем тебя. Ничего преступного в этом нет, поскольку ты не подразумевал своими действиями нанести кому-то вред. Конечно, мы не приветствуем подобные увлечения, но и смерти тебя предавать не станем. Ведь стремление к богатству — это вполне естественное человеческое желание!

Уловив, что епископ хочет обманом вытянуть из него признание, Йосеф спокойно ответил:

— Каббала не имеет ничего общего с демонами или колдовством. Эта наука освобождает невероятную силу, заключенную в святых Именах Бога. В Каббале имеются скрытые тайны, которые праведные мудрецы почитали священными и сокровенными, не предназначенными для раскрытия, дабы они не стали мишенью для насмешек. И хотя я согласен с тем, что попытался явить в синагоге одну из этих тайн людям, которые были недостойны того, но Вечносущему ведомо, что я умышлял лишь доброе в сердце своем, дабы укрепить веру усомнившихся.

Негодование среди присутствующих инквизиторов нарастало, и епископ Морено раздраженно воскликнул:

— Опять он за свое, какие могут быть тайны? Божья благодать или есть с человеком, или ее нет — вот и все тайны!