— Как можно? Что вы за люди такие? Чего враги добивались? Снять меня с отбора? Так я и сама не хочу в нем участвовать!

— Я думаю, все достаточно просто, — покачал головой Кисо. — Кто-то хотел, чтобы лошадь понесла и сбросила Виолетту где-нибудь далеко в лесу. Этот яд действует не сразу. На полчаса дороги как раз хватило бы.

— Но кому я нужна?

— Ты чужестранка, причем имеешь влияние на правителя. Он тебя поддерживает. Удар был направлен на него. Противники преследовали несколько целей.

— Каких?

— Во-первых, они хотели сорвать отбор невест. Без жены не будет наследника, а значит, можно подогреть народ и потребовать отставки правителя.

— Какой ужас!

— Скажем так, это мирный переворот.

— А во-вторых? — я даже плакать перестала и превратилась во внимание.

— Это месть моему повелителю за изгнание Мадана.

— Уверен.

— Но…, — я растерянно посмотрела на мужчин. — Мадан сам сбежал.

— Полагаю, вернулся, — Бертан похлопал стеком по колену. — Кисо, арестуй весь состав слуг конюшен.

— Но, мой повелитель! — закричала я. — Так нельзя! Виноват кто-то один, а наказать хотите всех.

— Некогда вычислять. И, дама Виолетта, мы сами разберемся с государственными делами и врагами. Возвращайтесь в замок. Вы промокли и дрожите.

— Это несправедливо! — не сдавалась я.

— А где ваш кот? Почему он вас не предупредил о беде?

— Не знаю, — теперь я растерялась. — Я его с утра не видела. О боже! А вдруг и его убили?

Меня затрясло так, что я не могла больше говорить.

Мужчины вскочили на коней. Я растерянно смотрела на них, не зная, что дальше делать. Кисо приказал одному стражнику спешиться и охранять павшую лошадь, пока не придёт помощь, а меня подсадил на его коня.

Магическая сила, кажется, решила взять обеденный перерыв: я, сидя в седле, испытывала тот же страх, что и в самом начале прогулки. Мои пальцы судорожно держались за поводья, а конь недовольно косил глазом и гарцевал на месте.

— Видимо, ему не нравится мокрая наездница, — неловко пошутила я.

— Кисо, посади даму Виолетту впереди меня, — приказал Бертан.

— Мой повелитель! Нельзя! Что подумают чиновники Совета?

— И правда, — согласилась с ним я. — Вдруг они решат, что вы отдаёте мне предпочтение?

— Ну, пусть попробуют сказать мне это в лицо? — холодно произнёс Бертан. — Кисо, выполняй приказ.

Правитель подал мне руку, обёрнутую плащом, а начальник охраны помог взобраться на коня. Я сидела перед Бертаном, напряжённо выпрямив спину, и чувствовала неловкость оттого, что мокрая, грязная и лохматая. Казалось бы, ну, какая разница, как я выгляжу. Но разница была: любая женщина не хочет быть уродиной перед человеком, который ей нравится.

Правитель взял поводья с двух сторон и словно обнял меня. Сердце забилось в груди. Я испугалась, что сейчас все услышат его бешеный стук. Черт! Этот мужчина волновал меня и заставлял трепетать, как подростка.

— Прислонись ко мне! — приказал он и властной рукой придвинул к себе.

— Зачем? — встрепенулась я и вцепилась пальцами в луку седла, сопротивляясь.

— Женщина, хочешь свалиться?

Я слегка расслабила напряженную спину, но не шелохнулась.

— Как знаешь, — усмехнулся Бертан и тронул коня каблуками.

Тот легко поднялся по небольшому холму, немного прошёл рысью, я ещё держала марку, почти не качалась, а потом перешёл на галоп. От резкого движения меня бросило на Бертана, встречным потоком воздуха прижало к твёрдой груди, а его руки плотнее сжали мои бока.

Тёплое дыхание щекотало мою шею, а мускусный мужской запах — нос. От этой близости кружилась голова, учащалось дыхание, по телу разливалось томление. Я думала, что это только мое сердце бьется так громко, но слышала, нет чувствовала, как волнуется и сердце Бертрана.

Я потрясла головой, роняя капли, но мне срочно нужно было избавиться от наваждения. Нельзя влюбляться! Нельзя! Я хочу домой, в свой мир, в любимую квартиру на Васильевском бульваре.

Бертан поднял руку и, кажется, вытер своё лицо.

— Ой, мой повелитель! Простите. Вы промокли.

— Ничего, скоро будем дома.

Мне показалось, что правитель говорит напряженным голосом. О боже! Он сидит на лошади со сломанной ногой! Какая я невнимательная! Ему наверняка очень больно. Я слегка повернула голову и посмотрела вверх. Перед моим носом был только твёрдый и гладкий подбородок без единого волоска (интересно, чем он бреется?) и сжатый рот.

— Мой повелитель, — я проглотила слюну и сцепила челюсти, так вдруг захотелось, чтобы эти красивые губы снова поцеловали меня, — нужно найти Стейка. Мне не нравится, что он не откликается.

— Думаешь, его поймали?

— Ох! Тревожно мне. Я хочу осмотреться в конюшне.

— Хорошо.

В замок мы прибыли через несколько минут. Пронеслись по улицам столицы, разгоняя торговцев, попрошаек и детей, копошащихся в пыли, влетели в ворота, и копыта зацокали по мостовой из булыжника. Бертан направил коня сразу к конюшням. Стражники поскакали за ним. Везде кучками собирался народ и смотрел встревоженно на нашу процессию.

Особенно любопытные взгляды бросали на меня: кажется, совершенно невиданное до этого момента дело, чтобы правитель катал невинных девиц на своём коне.

У конюшен мы спешились. Люди, заметив процессию взмыленных всадников, разбежались в стороны, а когда поняли, что перед ними сам правитель в окружении стражи, упали ниц. Вряд ли многие из них хоть раз встречали господина.

Кисо помог мне спуститься. Ноги дрожали от напряжения, влажная одежда прилипла к телу, и я запахнулась в плащ. Слуги кинулись к правителю с носилками. Стражники по приказу Кисо бросились к воротам большого ангара и стали выталкивать наружу всех работников. Они испуганно сбивались в кучу, не понимая, что произошло.

— Только что дама Виолетта, одна из невест нашего правителя, оказалась в серьезной опасности, — начал Кисо. — Ее лошадь понесла.

— Может, она испугалась наездницу? — тихо спросил, не поднимая головы, седой старик в длинном кожаном переднике.

— А почему она должна была испугаться? — поинтересовался Бертан, и все затряслись, столько холода и металла звучало в его голосе.

Я тоже удивлённо посмотрела на него. До этого момента я видела перед собой умного и уравновешенного человека, да, наделённого властью, но не самодура. И только сейчас поняла, что он может быть жестким и непреклонным. Его прекрасное лицо словно окаменело, губы превратились в тонкую полоску, брови сошлись к переносице. Лев, грозно взирающий на стаю антилоп. Я даже шагнула назад, подальше от царственного гнева.