— Л-ладно, — боязливо прошептала я и остановилась. — Только не бейте.

Посмотрим, сработает ли обманная уловка, благодаря которой он должен подойти ближе, а за это время я успею подготовиться и вновь ударить его заклинанием, но уже вблизи, где шанс промахнуться значительно ниже.

— Подними руки! — командным тоном приказал тучный.

Я коротко кивнула и начала медленно поднимать трясущиеся ладони, как вдруг запулила новое заклинание. Его реакции можно только позавидовать — он ответил мне тем же, вот только розовое свечение его магии поглотило мой грозовой удар в полете и долетело до меня в считанные секунды. Яркий розовый свет озарил меня, растворив окружающую тьму, постепенно переходя в белый, ослепляющий.

Зажмурившись, я подумала, что умерла. Однако, вопреки логике и здравому смыслу, эта мысль не вызвала во мне страх или хотя бы чрезмерное волнение. В конце концов, это закономерный итог жизни, которая предрешена, а нам, простым людям, остается только ждать уготованного.

Сквозь ослепительно-белый свет стали проявляться очертания окружения. Подо мной появилась кровать с детским клетчатым одеялом, которое не сохранилось после переезда в столицу, в моих руках — книга, а перед глазами старая комната, в которой я жила до поступления в академию.

Ветер шелестел, развевая тонкие коричневые шторы. Солнечные лучи показались мне мягкими, вечерними. Я захотела встать, но не могла. Тело будто бы не слушалось, голова вопреки желанию зафиксировалась в одном положении, а взгляд усердно бежал по книжным строчкам.

— Адель, я могу войти? — спросил голос не из комнаты. Я подняла глаза на дверь, толком не понимая, что происходит, и почему ситуация кажется мне очень знакомой.

— Да, — сказала я, хотя и не думала даже отвечать в этот момент. Телом, в котором я нахожусь, управляю не я? Получается, это какое-то осознанное сновидение или гипноз, когда тебя отправляют в прошлое?

Дверь открылась, в комнату вошёл мой отец. Я ощутила смятение, увидев его живым, словно наяву, спустя столько времени. В любом случае, не верю, что это реально. Хотя, может, это и есть место, куда отправляются души умерших? Для каждого создан свой рай? Если так, то почему я именно здесь?

Отец сел на край кровати, заставив меня поджать ноги под себя. Пристальными взором он посмотрел на раскрытую книгу и наивно улыбнулся.

— «Закон Божий»? — спросил он как бы невзначай. Я громко угукнула в ответ и потупила взгляд, словно читала что-то противозаконное.

— Я уже говорила, что выбрала свой жизненный путь, — шея сильно зачесалась, пришлось покарябать ее короткими ногтями.

— Говорила, — подтвердил отец. — И я хочу обсудить это.

— Я не изменю своего решения, — отрезала я, тем не менее сомневающимся тоном. Отец замечал такие вещи на раз-два, он вообще всегда был очень чутким человеком, несмотря на профессию и офицерское звание. — К тому же, быть монахиней это почетно.

— Я знаю, что ты у меня упрямая девочка. Вся в мать, — улыбнулся отец, а я смущенно улыбнулась. Мама — красивая и умная женщина, сравнение с ней — лучший комплимент из всех приходящих на ум. — И я не хочу тебя отговаривать. Просто хочу помочь тебе понять свои желания. Вот скажи, почему ты хочешь посвятить свою жизнь религии?

Я сжала губы и взяла время на обдумывание этого вопроса. Во взрослом возрасте я уже знала на него ответ, но маленькая девочка, с которой пришел поговорить отец, не осознавала себя в полной мере.

— Я хочу… помогать людям, — общей фразой ответила я.

Отец одобрительно кивнул.

— Так. Но помогать людям можно разными способами. Можно лечить людей, можно обучать детей… много вариантов. Каким образом ты хочешь помогать людям? — вкрадчиво спрашивал он. Я поежилась, как от холода, на самом деле от того скользкого чувства, когда тебе лезут в душу. Однако неприятно не было, наоборот. Захотелось доказать свою правоту.

— Наверное, дарить людям надежду… — неуверенно начала я. — Если я буду усердно молиться, то в мире будет меньше бед и несчастий. Мое сердце болит за каждого человека, который не по своей вине испытывает страдания. Я хочу, нет, я должна им помочь.

Подняв глаза, я увидела, как морщинистый лоб отца разгладился от гордости за меня. С губ не сходила одобрительная улыбка, сильно смутившая меня. Слишком приятно чувствовать одобрение и поддержку твоих слов от родителя.

— Бороться со злом можно разными методами, — ответил отец, положив руку на обложку. Подталкивая снизу рукой, он закрыл книгу с мягким стуком, не отрывая от меня взгляда. — Я лишь хочу, чтобы ты подумала, что может принести больше пользы обществу: молитвы, результативность которых оценить невозможно, или любая другая ощутимая помощь обществу.

Я вновь опустила взгляд, как вдруг картинка передо мной вновь начала растворяться. Тот момент действительно изменил меня. Через неделю я передумала поступать в приходскую школу и начала готовиться к академии. Моя идейность и желание помочь людям не пригодились бы, доучись я на писаря в академии госслужбы. Благо на моем пути появился Стефан и дал мне полноценное ощущение того, что я живу, а не существую, что я полезна обществу, что я делаю благо, защищаю государство от врагов. От мыслей о Стефане вновь накатила грусть. Я не хотела, чтобы все сложилось именно так. Не хотела умереть так рано…

Тьма поглотила меня полностью. Я зажмурилась и через десяток секунд резко открыла глаза. Мокрый серый потолок над головой, который успел осточертеть мне всего за пару дней. Что? Я опять в заточении? Это значит, не умерла?!

Я попыталась поднять голову, чтобы осмотреться, но не получилось. Что-то держало меня, припечатало к неудобной кровати с нечеловеческой силой так, что я даже не могла пошевелить конечностями. Благо, я могла видеть узкую камеру и в таком положении, но ничего более. Все те же влажные серые стены навевали тоску и печаль. Сбежать не получилось. Я все ещё в плену, но теперь со мной никто церемониться не будет.

— Пришла в себя? — спросил знакомый голос. Головная боль не давала мне трезво мыслить и сразу понять, кто со мной заговорил. Повернувшись на голос, я увидела жирного. Тьфу, даже по фамилии называть его не хочется.

— Чего вы ждёте? — возмущенно выплюнула я. — Убейте меня уже в конце концов, мне надоело все это!

Мое заявление выбило его из колеи, и я надеялась, что собьёт с намеченного курса разговора. Жирный тяжело дышал и принёс стул для того, чтобы поговорить со мной в камере. Видно, тяжело было стоять на ногах. Значит, энергию для магии крови он черпал не свою. Все становилось очевидно. Поиск