Вам придется, уж простите, смириться с мыслью, что еще некоторое время нужно будет тащить этот «рюкзачок» – проблемы вашего супруга – на себе. Потому что нас роднят с нашими близкими не только удачи, но и переживания. В начале письма вы говорите о том, что строили с мужем планы о будущей семейной жизни и вроде бы ваши интересы совпадали. Прошло несколько лет вашей совместной жизни. Может быть, стоит собраться и сесть за стол переговоров, чтобы подвести некоторые итоги этого периода, как мы обычно делаем, выстраивая планы на какой-либо отрезок времени? И с учетом как отрицательных, так и положительных моментов наметить еще какие-то ориентиры на будущее.

Мои вопросы: сколько лет вам и вашему супругу? Сколько братьев и сестер в семье вашего супруга и какой он по счету? Тот же вопрос к вам. Самый деликатный вопрос о физической немощи супруга и о ваших интимных отношениях: он существенен, но не хотелось бы обсуждать его в интернете.

Людмила. Мужу под сорок. Он единственный ребенок в семье (поздний). Насколько я поняла, особенно не избалован. Только вот его воспитание мне очень напоминает дрессировку. Мне тридцать, я – младшая из двух сестер. Оценивать собственный характер – дело неблагодарное. Но, скорее всего, не подарок. Мы садились за стол переговоров не единожды. Муж всегда выслушивал меня, правда, сам практически ничего не говорил.

Задаешь прямой вопрос – он отвечает что-то невнятное и расплывчатое. Создается впечатление, что: а) о проблеме, которая уже давно портит жизнь и которую я уже пыталась решить всеми другими способами, он и не подозревал; б) все сказанное вылетает у него из головы через полчаса. При проверке впечатление оказывается верным. Пробовала предлагать: не отвечай сейчас, подумай недельку. Ничего не меняется. Одно время мне казалось, что он все-таки немного двигается вперед. Только для этого приходилось прикладывать слишком много сил. Я отслеживала и объясняла буквально каждый свой и его шаг. Но сейчас уже руки опустились.

Так получилось, что мы практически не живем вместе. Просто негде. Жилья нет: он у мамы – я там постоянно жить не могу. Дитя у моих родителей в другом городе. Предполагалось, что это временная ситуация на пару месяцев. Но он мгновенно расслабился. И все, что я делала в течение четырех лет, исчезло. Буквально за пару недель он «вошел в русло» привычной жизни «почтительного сына». Автоматически, привычно ездит на выходные к дочке вместе со мной. Такая ситуация длится уже полгода. Что делать и как жить дальше – никакого понятия. Планы совместной жизни мы, действительно, строили. Только оказалось, что для него это теория. Была установка, что у мальчика должны быть работа, квартира, машина, жена, дети. Вот он и стремился все это иметь. Примерно так, как в детском саду: «Машенька, давай ребеночка родим».

Боюсь, что основная наша проблема в том, что у него нет никаких проблем. Он вполне комфортно будет себя чувствовать, если я полностью устранюсь из его жизни и превращусь в штамп в паспорте. Зато любые попытки хоть что-нибудь изменить его раздражают. А мне почему-то не хочется жить одинокой женщиной с двумя детьми, один из которых под два метра ростом.

Семейный психолог. Может быть, вы обратили внимание на то, как эмоционально написаны письма в эту рубрику «Кабинет семейного психолога»? Они вопиют о помощи, и многих авторов приходится возвращать к реальности. Ваше письмо отличается от других тем, что оно окрашено какой-то холодноватой тональностью. Это связано либо с вашим типом темперамента, либо с тем, что выбор супруга был спонтанным, потому что пришло время выходить замуж. К сожалению, ошибка многих из нас в том, что мы выбираем не конкретного человека: именно его я люблю, именно от него хочу иметь детей, именно с ним хочу прожить всю жизнь.

Похоже, ваш супруг – флегматичный человек. Вы пытались быть веселой и ласковой, но КПД оказался невелик, так как силы уходили на то, чтобы «встроиться» в его родительскую семью. Именно здесь вы потеряли ниточку, которая связывала вас. Именно этот «узелочек» нужно развязать. Ведь до брака вам было интересно общаться друг с другом.

Трещинка, возникшая в связи с возможным неприятием вами его родителей, повлияла на непонимание друг друга в сфере интимных отношений. Есть мнение, что «совпадения» супружеские в первую очередь зависят от совместимости в этой плоскости, но это ошибочно. Конфликт чаще возникает, когда супруги не понимают и не чувствуют, не слышат друг друга на психологическом уровне. Про «узелочек». Возможно ли для вас изменение отношения к его родителям? Вдруг это та самая «заноза», которая не дает ему покоя?

Может быть, он не может сформулировать свою претензию. Ему, единственному ребенку в семье, почитающему родителей и, может быть, идеализирующему их, хотелось бы видеть подобное отношение к ним и со стороны жены.

Анна. Добрый день! История моя – каких, наверное, много. С мужем вместе были семь лет, прошли через многое, он меня, как мне казалось, очень любил. Правда, не мог ни с кем делить, все время говорил, что ему меня не хватает. Был ласковым, нежным, тем не менее характер у него непростой, это его второй брак. Муж общался с сыном от первого брака, приводил его к нам, мы с ним стали друзьями.

Больше года назад я забеременела, ребенок был желанным. Беременность протекала нормально, хотя небольшие отклонения были. Раз в месяц муж начал напиваться, ближе к сроку родов даже телефон отключал. Мне было очень плохо, я его ждала по ночам, очень переживала, где он, что с ним, боялась, что изобьют и т. д. На последнем месяце с согласия мужа уехала на дачу к родителям. В выходные он якобы работал и ни разу меня не навестил – я сама приезжала в Москву на три дня, ходила на занятия для беременных, как могла, помогала мужу по работе, готовила, пыталась окружить его любовью. Знала, что мужчины во время беременности жены чувствуют себя иногда ненужными.

Когда пришло время рожать, он вел себя как настоящий мужчина. Зато после родов на следующий же день, вместо того чтобы приехать ко мне, отправился куда-то отмечать с друзьями. Потом, правда, приезжал в роддом, привозил продукты и мило общался.

Когда пришло время забирать ребенка из роддома, сказал, что у него много дел и приехать за нами он не сможет. Я сначала разрыдалась, потом попыталась войти в его положение. Все-таки он нас забрал, но перед этим пришлось понервничать. Увидев дочь, растрогался.

Следующие три дня он со мной периодически затевал ссоры, доводил, я пыталась быть ласковой и нежной, несмотря на то, что спала все эти дни по два часа в сутки. На третий день он не пришел ночевать и отключил телефон, а у меня началось кровотечение. Было жутко: я дома одна, три раза падала в обморок, еле силы нашла, чтобы открыть дверь «скорой», но знала, что должна справиться ради ребенка. Не хотели брать ни в одну больницу – было очень низкое давление, по дороге чуть не скончалась.

Я позвонила родителям сразу же, как началось кровотечение. Когда они приехали, застали его моющим пол – все было в моей крови. Он не каялся, не извинялся, вину не признавал, а обвинял во всех бедах моих родителей и меня. Три дня не приходил ко мне в больницу. Когда пришел, не сказал: «Я рад, что ты осталась жива», а показал синяк, который ему поставил мой папа, не извинился, просто сказал, что, наверное, очень увлекся работой.