В то, что истинный убийца был настолько благоразумен, что решил теперь до конца жизни не убивать, Лера не верила.

Нет, этот тип, в преступлениях которого обвинили ее папу, был не такой.

А какой?

Лера посмотрела на часы: было уже начало второго ночи.

Или утра?

Наступила пятница, а времени ей отвели до вечера понедельника.

В ее распоряжении было меньше четырех дней, не более девяноста часов, на то, чтобы…

Чтобы отыскать настоящего маньяка и, презентовав его общественности, не только обелить отца, но и выбить почву из-под ног шантажистов.

И, наконец-то, похоронить своих мертвецов.

* * *

Кратковременно побывав утром дома, попрощавшись с Феденькой, поручив ее на выходные заботам крестного Федора Б. Крылова и его прелестной супруги Маши, Лера сообщила им, что улетает в командировку.

– В пятницу? На все выходные? – усмехнулся новый редактор «Бульвар-экспресса», в соответствии со своим новым статусом стремительно отрастивший солидное начальственное пузико и боровшийся, увы, безуспешно, со все увеличивающейся лысинкой.

– Наверняка дела сердечного плана, так ведь, Лерка? – спросил он, понимающе усмехаясь, и Лера не стала его переубеждать. Если считает, что она сбегает на выходные со своим новым любовником, сбагривая им дочку, то пусть придерживается этого мнения.

Так даже было лучше.

– Да, на все. В понедельник вернусь. Когда, пока еще не могу сказать.

Встреча с адвокатом тезки в «Луи-Филиппе» была у нее назначена на семь вечера в понедельник.

И на этот раз она не опоздает.

* * *

В свой родной город Лера вылетела в пятницу во второй половине дня на чартере: времени на поезд не было. Самолет приземлился через два с небольшим часа, и Лера, впервые после почти восьмилетнего перерыва прибывшая на малую родину, не без внутреннего трепета ступила с трапа на обшарпанный, потрескавшийся асфальт местного аэропорта.

Никто бы никогда не узнал в этой уверенной в себе, стильной, холеной молодой женщине ту запуганную, наивную, полную иллюзий девчонку, что в спешке уезжала отсюда.

Нет, не уезжала: бежала!

Нет, не бежала: ее выгнали.

* * *

К своему бывшему дому Лера не поехала – квартира была давно продана, причем за крошечные деньги, с учетом того бедлама, который устроили ей добрые соседи.

Делать ей там было нечего.

Был уже вечер пятницы, когда она прилетела, а еще ранее, в первой половине дня, сотрудникам Убойного отдела Лера дала экстренное задание: собрать все, что было только возможно, о деяниях серийного убийцы в ее родном городе.

Поручила это она двум самым надежным, самым молчаливым и самым расторопным работникам, которые, не задав ни единого вопроса (например, о том, кто такая Лера Кукушкина, уж не их ли начальница), выполнили все в течение трех с небольшим часов.

После чего Лера отправилась в путешествие в прошлое.

У нее был заказан номер в гостинице на площади Ленина.

Лера, изучив еще в самолете досье, собранное Убойным отделом, переоделась и, превратившись в невзрачную молодую женщину, одетую неброско и стандартно, вышла на охоту.

На охоту на маньяка, убившего не только как минимум четырех человек, но и спровоцировавшего своими злодеяниями смерть ее отца и бабушки.

Хоть времени в ее распоряжении было и немного, но Лера, чувствуя, что ее переполняют воспоминания, не отказала себе в том, чтобы пройтись по улицам, некогда родным, удивиться тому, как город за эти годы изменился, и понять, что он стал ей, несмотря на всю ее с ним тайную связь, совершенно чужим.

Она чувствовала себя как в музее. Вернее, как на гигантском аттракционе.

Причем аттракционе весьма опасном.

* * *

Стояла вторая половина сентября. Было еще тепло, однако чувствовалось дыхание осени: листья на деревьях уже стремительно наливались золотом.

Пропустив мимо себя группу старших школьников, которые, радуясь пятнице и долгожданной свободе, куда-то быстро шли, задорно смеясь, Лера подумала, что одна из этих современных девиц могла бы быть ею самой.

Или даже жертвой маньяка.

Главный и, по сути, единственный вопрос заключался в том, почему маньяк перестал убивать. Лера не сомневалась: если она получит на него ответ, то узнает, кто же истинный серийный убийца.

С собой Лера прихватила старый, пожелтевший, местами потрепанный «Список подозреваемых», составленный когда-то Лариской.

Ее лучшей подругой Лариской, ставшей последней жертвой маньяка.

Действительно ли последней?

Лера знала его наизусть. Они тогда подозревали физрука Олега Родионовича и даже сумели раскопать кое-какие пикантные секреты его сексуальных предпочтений.

Олег Родионович до сих пор преподавал физкультуру, правда, за прошедшие годы сменил три школы, и наверняка не без причин: он ведь всегда славился тем, что распускал руки.

В то, что маньяком был он, Лера не верила ни сейчас, ни, собственно, даже тогда. Так, жалкий местный мачо, который предается мелким грешкам и хватает на уроках физкультуры девушек за ягодицы.

И кто знает, с учетом специфического секс-инвентаря в его тайнике, который они тогда распотрошили с Лариской, может, и не только девушек.

Часть тех, кто значился в Ларискином «Списке подозреваемых», Лера могла исключить. К примеру, директора школы – он умер три года назад от сердечного приступа. Или трудовика – тот был жив, однако окончательно спился.

Теоретически это могло значить, что один из них, директор и трудовик, являлся маньяком, и именно приключившееся с ними и привело к тому, что они перестали убивать и не убивают в нынешний момент.

Однако Лера не могла представить себе ни директора, ни трудовика в роли серийного убийцы. Впрочем, это ничего не значило: разве она могла представить в этой роли своего отца? Она-то – нет, а вот все остальные – очень даже.

Она их исключила, потому что Убойный отдел ничего не смог на них нарыть. В их биографии не было ничего, что бы указывало на их причастность к серийным убийствам.

Опять же, это ни о чем не говорило, однако ведь до того, как он скончался у себя на даче, у директора было около пяти лет, чтобы продолжить серию убийств. А так как он этого не сделал, однако все эти годы провел в городе, то Лера склонялась к мысли: нет, не он.

Да и перерыв был слишком уж большой.

Тот, кого она искала, должен был бы или умереть после всех тогдашних событий, или сесть в тюрьму, или с ним должно было бы еще приключиться что-то, что бы помешало ему совершать последующие убийства.