В ответ тишина.

«Скорее всего, просто услышал плеск воды» — подумала я, и, взяв мыло, начала мыть волосы. Купаться вот так, в ванной, которая больше подходила по размерам лорду директору, оказалось не слишком удобно, но я справилась быстро. Из воды поднималась осторожно, и неотрывно глядя на обнаженную спину магистра — Риан спал.

Вороватым движением я прикрылась полотенцем, вылезла из ванной. Вытираться не решилась, просто обернулась полотенцем. Вторым просушила волосы, и только после вспомнила, что гребня у меня с собой нет. Прочесав пальцами как могла, осторожно двинулась к постели, все так же поглядывая на спящего лорда директора. В полотенце забралась под одеяло, некоторое время лежала, глядя на спящего Риана. Затем, повернувшись спиной к нему, под звук скрипнувшей от моих действий кровати, закрыла глаза, и поняла, что засну сразу же, настолько изматывающим оказался день.

В следующее мгновение меня осторожно обняли, и придвинули ближе, устраиваясь удобнее. Я улыбнулась, сил что-либо говорить не было, да и не хотелось. Мне нравилось ощущать, как бьется сердце Риана, чувствовать тепло его рук, груди…

И я, улыбаясь какой-то счастливой улыбкой, почти погрузилась в пески сновидений, как вдруг…

— Вы не поворачивались! — воскликнула я, приподнимаясь.

— Ммм? — удивленно вопросили у меня.

Я развернулась к магистру, кровать скрипнула! Скрипнула! Совсем как тогда, когда он лег! Он… он…

— Вы же ко мне лицом лежали все время! — возмутилась я.

Наглая, коварно-ехидная ухмылочка и очень веселое:

— Родная, мы спать будем?

— Вы… вы… это иллюзия была, что вы спиной к ванне повернулись!

Риан даже отрицать не стал, ухмыльнулся еще наглее, и пожав плечами, ответил:

— Ты же тоже подглядывала.

— Я? — у меня слов не было. — Я только раз обернулась!

— Да? — Риан с силой уложил меня обратно, укрыл, снова обнял и сообщил, — я тоже всего один раз повернулся. Просто уже больше не отворачивался. Кошмарных, родная.

Лежу сжавшись под одеялом и спать уже совершенно не хочется.

— Дэя, — магистр прижал к себе сильнее и прошептал, касаясь губами плеча, — да спал я. Так устал, что даже на подглядывание за любимой девушкой сил не осталось, просто переживал, что ты поскользнуться можешь. Спи.

Некоторое время я лежала, перебирая пальцами край простыни, потом тихо спросила:

— Правда?

— Почти, — хриплым от сна голосом, ответил лорд директор.

Я вздохнула, возмущенно достаточно, и уже хотела высказать, что думаю по поводу «почти», как магистр тихо спросил:

— Почему ты такая?

— Какая? — удивленно спросила я.

— Скованная, — Риан осторожно погладил по руке. — Как река зимой — вся льдом окованная.

Я подумала, и едва слышно прошептала:

— Не знаю… просто такая… северная.

— Приграничная, — он сплел наши пальцы.

— Приграничная, — согласилась я.

— Но ведь и в Приграничье бывает весна, лето, теплая осень…

— Бывает, — меня убаюкивал его голос.

— Почему же ты, все так же льдом окована?

У меня не было ответа на его вопрос, просто не было.

— Однажды, — Риан прикоснулся губами к моему плечу, — одна маленькая девочка нашла в себе силы проклясть собственного лорда директора. Твои глаза горели в тот миг, в них огонь пылал — огонь надежды, огонь веры, огонь силы… Твоей силы, родная. И в Последнюю Ночь зимы в твоих глазах пылал огонь решимости и веры, веры в свои собственные возможности. И я понял, что не в праве погасить это пламя — твое пламя. Мог бы, но не прощу самому себе этого.

— Ты… пожалел меня? — срывающимся шепотом, спросила.

— Я себя пожалел, Дэя, себя в первую очередь, я бы себе этого никогда не простил.

И тишина заполнила гостиничный номер маленького прибрежного городка. Такая бесконечно теплая тишина, которая существует лишь между самыми близкими людьми… И тогда я призналась:

— После случившегося с отцом, после отвратительного поступка лорда Градака, я себя… виноватой чувствовала. И грязной… и слабой, я самой себе была отвратительна… — магистр промолчал, и я была благодарна ему за это, именно его молчание позволило продолжить: — Я росла, запрещая себе даже думать о любви… Мои сестры, родные и двоюродные, мои подруги, каждую весну становились похожи на цветы — а я… я запрещала себе бегать на луг, водить хороводы, да и взгляд от земли на парней не поднимала… И лишь когда смогла поступить в Академию Проклятий, когда и с работой все устроилось — я позволила себе мечтать. Изредка, по ночам, когда в таверне становилось мало посетителей, я мечтала о том, что в моей жизни появится кто-то сильный, кто увидит меня, кто услышит меня, кому я буду не безразлична… Лорд Шейдер Мерос казался мне именно таким. И я мечтала о том, что когда-нибудь он приедет со мной в Загреб, одним взглядом заставит Градака отказаться от своих притязаний, заставит замолкнуть тетю Руи, и когда он будет рядом со мной, отец прекратит… Отец успокоится и начнет жить, а не…

Мне было тяжело об этом рассказывать, всегда тяжело от того, что мечты разбиваются, и все же, я продолжила:

— В то утро, когда лорд Мерос вызвался проводить меня, я шла рядом с ним и… И совсем не хотела, чтобы он оказался таким же, как лорд Градак… Но он поступил так же… А я, не смотря на то, что стала старше, жила теперь в Ардаме, и училась в Академии Проклятий, как та маленькая испуганная девочка сжалась, и даже не смогла сказать «нет». Мне просто было очень больно…

Судорожно сглотнув, я вдруг тихо призналась самой себе:

— Я люблю тебя… Люблю настолько, что если с тобой что-то случиться — я не смогу жить. — Риан сжал мою ладонь, протестующее сжал, но: — Я не хочу быть грязной, неправильной и испорченной в твоих глазах… Особенно в твоих глазах…

Вот я все и сказала, что могла и как могла, и едва дыша ждала… Хоть чего-то. Чего я совсем не ждала, так это едва слышных слов магистра:

— Дэя-Дэя… — а затем он стремительно поднялся надо мной, развернул, заставив лечь на спину, и едва наши взгляды встретились, спросил: — Ты меня любишь?

Медленно краснею, и ведь только что сказала ему об этом, но повторить вот так, глядя в его черные мерцающие глаза, и все же:

— Да, — прошептала я.

— А каким ты меня любишь? — задал неожиданный вопрос магистр.

Я с некоторым недоумением посмотрела на него, но Риан с моим молчанием был не согласен:

— Каким, Дэя? — и взгляд такой, требовательный.

— Каким? — переспросила я. — Ннне знаю… вопрос «каким» даже не учитывается… любым… разным… просто таким, какой есть…

Магистр так нежно улыбнулся, и уверенно произнес: