Вот так и осознаешь, что ты, завернувшись в простынь, стоишь согнувшись у окна, и изучаешь в свете солнца вышивку на рубахе.

— Дэя… — отведя волосы со спины, Риан начал осторожно целовать обнаженную кожу, так нежно и очень приятно. — Что случилось?

— Обережная вышивка! — я развернулась в кольце его рук и, указав на рубашку, полюбопытствовала: — Откуда ты ее взял?

Удивленный взгляд на меня, и задумчивое:

— Купил на рынке. Что-то не так?

— А почему ее? — не стала я отвечать на вопрос магистра.

Риан улыбнулся, загадочно так, руки его вновь скользнули по моим плечам, и волнующий голос, тихо сообщил:

— У тебя кожа нежная, родная, а здесь холст грубый, я и выбрал рубашку из тонкого льна. — А едва произнес эту фразу, уже спокойно потребовал: — Так что с ней не так?

— Это обережная вышивка! — повторила я.

Судя по взгляду, магистр не понял о чем речь.

— Обережная, — я забралась на подоконник, так была хоть немного повыше, — как у ведьм, понимаешь? — он отрицательно покачал головой. — Эти символы, — вновь указываю на орнамент, — схема как у заклинаний защиты!

Риан молча взял рубашку, рассмотрел вышивку и произнес:

— Орнамент не лишен привлекательности, поэтому популярен среди местного населения, в таких рубашках практически все ходят, на мою посмотри.

Я хватанула магистра за рукав, вглядываясь в вышивку на его одежде. Здесь использовались три цвета — синий, защита от стихий, как же, городок у самого моря, вот от бури и ненастья защита, зеленый — от ранений случайных и не случайных, причем от случайных поболее защита была, а еще черный, путеводный, видимо чтобы рыбаки всегда к берегу родному возвращались. Но! Одно большое но — здесь основные символы защиты были, однако выполнялись скорее подражательно, и суть передавали лишь в общем, такая рубаха владельца не оберегала, а моя да!

— Посмотри, — я вывернула рукав, указав на не слишком аккуратные стежки, узлы, обрывы нити, — то что у тебя, это просто рисунок, орнамент, со смыслом, но без обережных свойств, а теперь сравни с моей!

И я вывернула рукав на рубашке, что Риан для меня принес:

— Стежки гладкие, один в другой перетекает — то есть сохраняется выплетаемый контур! Понимаешь?

Некоторое время лорд директор молча сравнивал обе вышивки, затем хмуро произнес:

— Одевайся, пойдем завтракать.

— Завтракать? — я соскочила с подоконника. — Какой завтрак! Идем в ту лавку, где рубашка куплена, если эта мастерица сумела вышить такой оберег, значит у нее есть эти древние знания, понимаешь?! Даже у ведьм нету, а у нее есть! В лавку нужно!

Магистр тяжело вздохнул, а затем одним резким движением стянул с меня простынь. Я вскрикнула, скорее от удивления, чем от испуга, а Риан склонился к моим губам и угрожающе произнес:

— Понимаю, родная. Но меня понять постарайся — я голоден, очень. Во всех смыслах. Одевайся.

Но рубашку на меня натянул сам, после демонстративно отошел к окну, и, скрестив руки на груди, приготовился к ожиданию.

— А… ты… — но в итоге я решила, что высказаться по поводу его поведения успею потом.

И торопливо надевая сарафан с широкими во все плечо лямками, я рассуждала вслух:

— По сути — эта рубашка бесценна, — Риан искоса взглянул на меня, усмехнулся лишь уголками губ, и вновь отвернулся к окну. — Я не шучу! Она и от ножа убережет, и от проклятия, и даже от бесплодия.

— Мне уже нравится, — ехидно вставил магистр.

Осознав, что сказала, я покраснела, но даже смущение не способно остановить вставшего на путь истины адепта Академии Проклятий.

— Но что меня поразило — она только оберегает, — я села на постель, и начала надевать чулочки, — то есть оберег у ведьм, с четкой периодичностью, обладал еще и уничтожающими символами, так каждый ступивший на их ковер-оберег со злыми намерениями — просто сгорал в один миг. — На меня теперь смотрели с некоторой заинтересованностью. — Именно вот то, периодически повторяющееся плетение я и начертила в конторе на полу, именно это и уничтожило каррага!

Риан дождался, пока я соизволю обуться, после чего стремительно подошел, подхватил на руки и понес меня нечесаную вниз. Вскрикнув, в момент подхватывания с постели, я вновь отвлекалась от происходящего, продолжая свою мысль:

— Понимаешь, в этой вышивке много схожего с нашим искусством наложения проклятий, действительно много, и… — примолкнув на мгновение, когда Риан начал спускаться по лестнице, и уже шепотом я продолжила: — У меня есть предположение, что это связано с магическим наследием тех древних магов, что когда-то жили на завоеванной темными территориях.

— Наследие или наследники? — поинтересовался магистр, опуская меня на ноги.

— В первом уверена, по поводу второго — выясним!

Тихо рассмеявшись, Риан повел меня к столу, уже накрытому, и задумчиво произнес:

— Как же ты мне меня напоминаешь… лет так пятнадцать назад.

— Да? — но эта информация была мгновенно забыта. — Нужно найти вышивальщицу, найти обязательно! Сомневаюсь, что она по памяти вплетала обереги, скорее всего существуют книги передающие знания из поколения в поколение.

— А если книги нет? И знания передавались от матери к дочери? — магистр властно усадил меня за стол, заставил взять чашку с чаем в одну руку, и булочку во вторую, после чего скомандовал: — Ешь!

— Да какая еда? — возмутилась я. — И, кстати, книга должна быть! Ты просто не понимаешь, такие знания устно невозможно передать! Это же схемы! Точнее то, что выглядит как схема в одну строчку, она же для того, чтобы объяснить суть, страницы на три расписана будет! И…

И тут к нашему столику подошел хозяин гостиницы, с поклоном передал что-то магистру, а мне с благоговением:

— Утра доброго, почтенная госпожа.

— Темны… — начала я, осеклась, и тут же исправилась: — И вам всего доброго, уважаемый.

Уважаемый ушел, странно на меня поглядывая. А я, как-то запоздало вспомнив, где мы находимся, начала осматриваться, завтракая в процессе. В свете дня обеденный зал казался совсем иным, чем вчера. Деревянное строение, толстые выбеленные балки, связки лука, чеснока, грибов и яблок служили своеобразным украшением. На окнах короткие занавеси с уже знакомым орнаментом — да, здесь обережные вышивки в ходу были. Забыв о завтраке, я торопливо подошла к ближайшему окошку, присмотрелась — от сглаза, от безденежья, от лихих людей. И вот эта занавесь тоже была сделана мастерски, с соблюдением всех потоков вплетаемой энергии, и…

— Родная!

— Да иду я, иду, — ответила даже не двигаясь с места, потому как еще один символ я расшифровать не смогла, и сейчас водила по нему пальцем, пытаясь все же разгадать значение.