Встреча так и не состоялась, хотя Салах ад-Дин очень на нее надеялся, потому что король Ричард сильно заболел. Султан был разочарован и даже зол, что редко с ним случалось, когда в его лагерь наконец прибыли посланники шейха аль-Джабаля. Естественно, не открываясь, кто они и какая нелегкая принесла их под Акру. Конечно же, юноши, изрядно умудренные советами наставников и собственным опытом, не ринулись немедленно просить у султана аудиенцию. Особенно на этом настаивал Хасан. «Осмотримся, немного пообвыкнем в лагере, а там видно будет», – сказал он решительно, и Авар с ним согласился. Как гласит поговорка, кто в спешке садится на лошадь, долго на ней не усидит.

По дороге они сумели влилться в отряд из Синжара под командованием Мужахида ад-Дина Биринкаша. Султан вышел встретить эмира и оказал ему большие почести; он принял его в собственном шатре и осыпал знаками почтения, после чего отвел прибывшему отряду позицию на левом крыле армии. Это вполне устраивало хашишинов, потому что военные действия здесь шли вяло и у них было много свободного времени, которое почему-то очень нужно было Хасану. Он часто куда-то исчезал, и хорошо, что командиры пока не знали всех своих воинов в лицо.

Дело в том, что по мере продвижения к Акре любой отряд мусульман пополнялся новобранцами из других племен и народов; среди них были самые разные люди – ремесленники, дехкане, сыновья богатых землевладельцев и даже музыканты, которые у воинов ислама находились в чести. Бойцы из них преимущественно были никакие, но игрой на своих дудках, ребабах[99]и бубнах они скрашивали время отдыха.

Но вот для юных рафиков наступил самый ответственный час. Как-то Хасан пришел с очень серьезным выражением на изрядно загорелом лице и коротко бросил – как отрубил: «Пора!» Авар не стал ничего спрашивать. Они подошли к Тугрилу, начальнику мамлюков-телохранителей султана, после джума-намаза – пятничной молитвы, и Хасан сказал с потрясающим хладнокровием:

– Пресветлый эмир! Мы посланники шейха аль-Джабаля – да хранит его Аллах! – к султану, светочу и надежде правоверных.

– Что-о?! – у Тугрила глаза полезли на лоб, и он схватился за рукоять сабли. – Как посмели?.. Как вы здесь оказались?!

– Для фидаинов не существует закрытых дверей и непреодолимых препятствий, – сухо ответил Хасан.

Как-то так вышло, что в лагере султана Авар уступил первенство Хасану, хотя даи аль-кирбаль Хусейн назначил старшим его. Но юноша не возражал против такого нарушения субординации. Видимо, Хасан задумал какую-то сложную комбинацию, в которую он не мог посвятить Авара.

– Взять их! – приказал Тугрил мамлюкам, которые остановились рядом, заинтересованные видом своего разгневанного начальника.

Приказание Тугрила было исполнено немедленно. У юношей отобрали все оружие, тщательно обыскали и связали руки.

– Ну и где твое послание? – с издевкой спросил Тугрил.

– В голове, – спокойно ответил Хасан. – Это чтобы никто не смог узнать, что хотел сказать шейх аль-Джабаль повелителю правоверных. Иначе письмо смог бы прочитать даже какой-нибудь подлый раб.

Это уже было слишком. Намек на невольничье прошлое эмира-сотника и мамлюков был настолько прозрачен, что его смысл оказался понятен даже полному тупице. Мамлюки схватились за мечи, но Тугрил, хотя тоже был разъярен, скомандовал:

– Отставить! Именем султана! Ведите их за мной!

Пленников, подталкиваемых сильными, недружелюбными пинками, повели к шатру Салах ад-Дина. После случая с наемными убийцами из Магриба охрана повелителя правоверных была значительно усилена. Теперь вокруг шатра стояли три плотных кольца из мамлюков, и пройти их мог лишь тот, кого вел дежурный эмир. Тугрил хоть и командовал всеми мамлюками-телохранителями, тем не менее послал сначала эмира-сотника доложиться Абу Бакру, который всегда был рядом с братом. Вскоре эмир вернулся – бегом – и жестом пригласил следовать за собой.

В шатре кроме Салах ад-Дина находились двое его сыновей, Абу Бакр и лекарь Хусам ад-Дин аль-Джаррахи, родственник султана. Они живо обсуждали проблемы лечения раненых и где добыть нужное количество лекарственных средств.

– Кто эти молодые люди? – удивленно спросил Салах ад-Дин; видимо, Абу Бакр не доложил ему, кого привел Тугрил. – И почему у них связаны руки?

– Так спокойней, повелитель, – ответил Абу Бакр. – Это хашишины Рашида ас-Синана. Они принесли тебе какое-то послание.

В шатре на какое-то время воцарилось молчание. Сказать, что все присутствующие в нем были удивлены, значит, ничего не сказать. Сыновья султана и лекарь были ошеломлены и не скрывали своего состояния. Только Салах ад-Дин нашел в себе силы соблюдать спокойствие и выдержку.

– Если это посланники Горного Старца, то почему у них связаны руки? – наконец сказал султан ровным голосом. – Развяжите.

– Повелитель!.. – Тугрил и жестом и позой выразил несогласие.

– У тебя стало плохо со слухом, Тугрил? – несколько напряженно спросил Салах ад-Дин.

– Слушаюсь и повинуюсь, – недовольно ответит эмир мамлюков и ловко разрезал веревки на руках юношей.

– Где послание? – спросил султан, глядя на Тугрила; он думал, что тот при обыске забрал письмо шейха аль-Джабаля.

– Они говорят, что послание у них в голове, – хмуро ответил Тугрил.

– Даже так? Интересно… Что ж, тогда говорите. – Салах ад-Дин перевел взгляд на юношей.

– Повелитель правоверных! – сказал Хасан. – Прикажи всем удалиться из шатра. То, что я скажу, предназначено только для твоих ушей.

– Нет! – невольно воскликнул Тугрил.

– Да! – отрезал султан. – Всем уйти. Кроме мамлюков.

Сыновья Салах ад-Дина, лекарь и Тугрил вышли. По лицу эмира было видно, что он готов ослушаться приказа повелителя и – пусть его за это живым сварят в котле со смолой! – немедленно убить хашишин. Наверное, сыновья поняли состояние верного слуги, и под руки, едва не силком, вытащили Тугрила из шатра.

– А почему, о великий, не ушли эти воины? – спросил Хасан, указав на мамлюков, которые продолжали изображать каменные статуи, словно их ничто не касалось.

– Эти двое мне как сыновья! – резко ответил султан. – Я и они – одно целое.

– Да? – Хасан иронично улыбнулся; а затем обратился к мамлюкам: – Если я прикажу вам от имени Учителя убить султана, выполните ли вы мой приказ?

Все дальнейшее показалось невероятным не только Салах ад-Дину, но и Авару, который безмолвно наблюдал за происходящим. Мамлюки дружно, как заколдованные, шагнули вперед, обнажили сабли, и один из них ответил:

– Приказывай!

Это уже было слишком даже для такого храбреца и великого воина, как Салах ад-Дин! Какое-то время он боролся с самим собой, не зная что делать, – схватиться за меч или кликнуть Тугрила с воинами – но затем немного успокоился и резко сказал, обращаясь к телохранителям: