И все же слабое место в его обороне они нашли. Хотя, на первый взгляд, оно совсем не казалось слабым. Раз в неделю грозный сахиб аль-кашф посещал баню – хамам. В Багдаде было много бань, но эта, в самом центре, была предназначена для багдадской знати. Обычно Абд аль-Кадир выбирал такой день (или час), когда она пустовала, и прибывал к ней с эскортом, которому мог бы позавидовать и халиф. Все улицы и переулки вокруг бани были наводнены шпионами сахиба аль-кашфа, везде стояла стража, а ворота в хамам запирались на ключ, который цеплял себе на шею эмир, первый помощник Абд аль-Кадира. Другого же входа в баню не существовало. А пробиться сквозь толстые стены хамама можно было лишь с помощью тарана.

В бане Абд аль-Кадир не только наслаждался горячим паром и плаванием в бассейне, но еще пользовался услугами цирюльника и массажистов. Кроме того, у всесильного сахиба аль-кашфа побаливала спина и в хамаме его врачевали не только массажем, но и различными мазями на растительной основе.

Главный багдадский хамам внешне был очень красивым сооружением. Это было большое каменное здание с изящными воротами, внутри которого находилось нескольких просторных залов с бассейнами, арками и куполами. Если в других банях существовали «мужские» и «женские» дни, то этот хамам обслуживал только мужчин и только багдадскую знать. Стены хамама облицевали красивой изразцовой плиткой, в куполе проделали оконца с цветными стеклами, пол и скамьи возле стен были мраморными (так же, как и стол с подогревом для массажа), а вода в бассейне менялась каждый день.

Фидаины не поленились и, пользуясь разгильдяйством уборщиков, ночью забрались в хамам, дабы все увидеть своими глазами и убедиться, что проникнуть в него и где-нибудь затаиться невозможно. Хотя бы потому, что перед приездом Абд аль-Кадира его стража осматривала каждый уголок в хамаме. Они знали это заранее, но все равно проникли в здание и обследовали его очень тщательно. Скорее всего ими двигало юношеское тщеславие, а не здравый расчет. Просто Авар и Хасан хотели убедиться в своих возможностях.

Они прошли весь хамам, начиная с раздевалки. Обычно купальщикам здесь выдавали полотенца на голову и на талию, а также обувь с толстой подошвой из коры пробкового дуба, так как пол был очень горячим из-за находящихся под ним котлов. За раздевалкой находился просторный зал – самое большое помещение бани. В зале стояли скамьи для отдыха, здесь велись обыденные беседы и важные переговоры, а также подавался чай. Затем они направились в парилку, самое жаркое помещение бани. И наконец юноши добрались до бассейна, который был без воды, и два оборванца тщательно драили щетками его облицованные голубовато-белым мрамором стенки и пол. Юноши были в отчаянии – они нигде не заметили ни единого потаенного места, где можно было спрятаться в ожидании Абд аль-Кадира.

– Мы не можем возвратиться, не выполнив задание, – уныло сказал Авар, сидя на берегу Тигра и наблюдая, как водовозы наполняют большие бочки с помощью черпаков на длинной ручке. – Нам придется или позволить страже Абд аль-Кадира убить себя, или… – Он вдруг умолк.

– Или бежать куда глаза глядят, – жестко закончил Хасан фразу Авара.

Авар внимательно посмотрел на товарища, но промолчал и отвел взгляд в сторону. Хасан не переставал его удивлять. Ведь продолжением его фразы, которая начиналась со слова «или», должно быть следующее «…покончить жизнь самоубийством», потому что фидаин, не выполнивший задание, просто обязан был умереть. Тем не менее Хасан сказал настоящую ересь – конечно, с точки зрения хашишинов, и в особенности шейха аль-Джабаля.

– Если ты думаешь, что нас найдут, – продолжил Хасан, не дождавшись, что ответит Абу-Авар, – то глубоко заблуждаешься. Мир большой, гораздо больше и Масйафа, и наших гор, и даже всего Магриба.

– От себя не спрячешься… – буркнул Авар – лишь бы сказать хоть что-то.

– И это верно, – согласился Хасан. – Но представь, что мы две капли воды, которые плывут по реке. И вон тот водовоз зачерпнул нас своим черпаком и вылил в бочку. Как нас отыскать? В реке нас уже нет, а в полной бочке все перемешалось. Как в большом городе, – например, Константинополе – куда не дотянутся руки тех, кто захочет получить наши головы. Кстати, у моего отца там были добрые знакомые среди купцов…

«У этого сиротки, оказывается, уже появился отец…», – с иронией подумал Авар. Он опять ничего не ответил Хасану, потому что его взгляд был прикован к водовозу. Какая-то мысль, еще не совсем оформившаяся, билась у него в голове, как птичка в силках.

– Почему молчишь?! – теряя терпение, спросил Хасан. – Или тебе не дорога твоя жизнь?

– Еще как дорога, – сказал Авар.

И внутренне возликовал – есть! Вот оно, решение! Прямо перед ними, в образе плешивого водовоза, который как раз умывался, потому что было жарко, и он весь покрылся потом.

– Мы выполним задание! – твердо сказал Авар.

– Как?! Каким образом?

– Самым простым. Слушай…

Когда он закончил, лицо Хасана просияло.

– Да ты просто мудрец! – воскликнул он. – Как я сам не догадался?!

– Так ведь мне моя жизнь не менее дорога, чем тебе твоя голова, – смеясь, ответил Авар. – Пойдем в чайхану Абдураззака. До вечера в городе нам делать нечего…

Ночью они пробрались на дровяной склад хамама. Он представлял собой двор, находившийся позади здания, и был огорожен каменным забором с воротами. Перебраться через забор ловким юношам не составило ни малейшего труда. Дрова лежали под забором, сложенные в аккуратные поленницы, а под стеной бани находился люк, прикрывающий глубокую яму, куда водовозы сливали воду из своих бочек. Вода предназначалась для бассейна. В помещение для истопников вела прочная металлическая дверь, но она была заперта изнутри.

Спустившись в яму, – бассейн, как всегда ночью, был пуст – юноши обнаружили, что отверстие, которое вело в бассейн, было забрано решеткой. Но и это еще не все – в него с трудом могла пролезть человеческая голова, но никак не торс.

Однако это уже были мелочи. Купив на базаре нужные инструменты, Авар и Хасан начали ждать того дня (вернее, ночи перед этим днем), когда свирепый защитник трона пресветлого халифа соизволит понежиться в хамаме. Обычно это был четверг. Но ожидание трудно было назвать отдыхом. Они следили за водовозами, которые снабжали водой главную городскую баню. Их было двое, оба – мужчины в годах, бородатые, в полосатых халатах и специальной биркой на груди в виде крупной медной бляхи с какой-то надписью. Ее они получили у раиса – градоправителя. Такие бляхи были лишь у особо доверенных работников, обслуживающих хамамы багдадской знати.

В среду хашишины уже дрожали от лихорадочного возбуждения. Все было готово, осталось лишь дождаться ночи, чтобы убрать решетку с отверстия и расширить его. В этот день им в горло не лезли ни вкусно приготовленный обед, ни сладости, – забота Абдураззака – и даже чай.

Вопреки нехорошим предчувствиям, ночью все пошло как по маслу. Решетка была старая и ржавая, кладка, в которую ее вмуровали, держалась плохо, и когда запели первые петухи, лаз уже был готов. Старательно уничтожив следы своего пребывания на территории дровяного склада, Авар и Хасан с удовольствием и здоровым аппетитом позавтракали и отправились к хамаму – ждать, пока не явится сахиб аль-кашф.