людей вокруг нас начали ползать по полу, решив, что я уронила что-то действительно ценное. И одним из них оказался Ной Коултер – который, как я позже выяснила, только и жил, что ради этой драматичной сцены поиска хлопушки, которая превратилась в международный скандал. Шаря по полу, я увидела ступню, пытавшуюся подтянуть маленький бумажный шарик к обтянутой денимом ноге. Он наклонился, поднял шутку и подошел туда, где я на коленях стояла на полу. Ной положил ее на стол и спросил очень сексуальным голосом, не это ли я ищу.

Я встала и поправила неустойчивую ярко-желтую корону на своей голове.

– Подарок для моей принцессы, – произнес он.

– Эй, я королева.

– Эти шутки же всегда ужасные. Почему она тебе так нужна?

– Я люблю шутки. Это часть моего очарования.

Ной сел на стул рядом со мной, расправил листок бумаги и театрально откашлялся.

– Где лучше всего спрятать книгу? – спросил он.

– Зачем кому-то прятать книгу?

– Это неправильный ответ, – сказал он тоном плохого ведущего викторины. – Правильный ответ – это… библиотека.

– Не поняла.

– Ну, там она не будет выделяться, так? Среди всех остальных книг.

– Это, – объявила я, – убогая шутка.

– Найдем тебе другую?

Я взяла со стола неиспользованную хлопушку и протянула ему один конец. Он взял ее, и мы оба потянули. С жалким коротким щелчком хлопушка взорвалась, рассыпав по столу свой запас пластиковых даров.

– Ты это почувствовал? – спросила я.

– Ради меня сдвинулась земля, – улыбнулся Ной.

Мы так и не прочитали шутку из той хлопушки, потому что были очень заняты поцелуями.

Так дальше и пошло. Ной отвечал за стабильность, я создавала проблемы. Я драматизировала, а он вел себя практично. Это были отношения, которые бывают только в университете, – вдохновленные алкоголем и страстью. Но в глубине души, думаю, нам нравилась эта наигранность, мы будто подсознательно воспроизводили захватывающие взрослые отношения, которые видели по телевизору. После каждый ссоры я наказывала его, уходя из дома и возвращаясь под утро. Самой судьбой было завещано, чтобы наши отношения быстро перегорели, но мы умудрились пережить летние каникулы и перейти на второй курс.

А потом в один момент все развалилось. Мы потеряли папу, а я потеряла себя. Ной был тем человеком, на которого я всегда могла опереться, и он позаботился бы обо мне, какой бы лжи я ни наговорила, и без него я упала на самое дно. А Ной, ну, он старался изо всех сил. Ему было не все равно, он просто не понимал, не мог понять. Я так злилась на весь мир, мне хотелось запереться и спрятаться ото всех. Его эльфийская девушка мечты превратилась в убитую горем развалину, и я не могла винить его за постепенное отступление. Я стала той проблемой, с которой он наконец не смог справиться. Так или иначе, мы друг друга уже переросли (или, может, это он перерос меня), так что мы решили, что время пришло.

Конечно, бывали моменты, когда я скучала по нему, и я провела немало вечеров, залипая на его Инстаграм в поисках подсказки, что он, может быть, тоже по мне скучает. Но в какой-то момент ради своего же блага я его заблокировала. Лить слезы из-за парня казалось бессмыслицей. Все тогда казалось не имело смысла. Совместный переезд в Истборн после получения диплома был идеей Сары. Всего несколько километров вниз по побережью и недалеко от мамы. Эта обшарпанная квартирка с двумя спальнями стала нашим маленьким приморским убежищем, и Сара выхаживала меня во время грозы, потчуя тостами с сыром и дешевым вином, пока я не пришла в состояние, близкое к нормальному.

В следующий раз я увидела Ноя примерно пять лет спустя на мероприятии, которое должно прекратить свое существование. Быстрые знакомства. Даже тогда это было устаревшим изобретением, потому что приложения для знакомств давным-давно стали даром свыше для одиночек (и не совсем одиночек). Но в живом общении была некоторая новизна, и раз уж никто больше не знакомился в барах, это, по крайней мере, казалось неплохим развлечением в среду вечером.

Мои волосы стали длиннее, крашеные и перекрашенные столько раз, что я плохо помнила их изначальный цвет, а штаны-капри давным-давно торжественно отправились на свалку. К тому моменту мне надоели бестолковые свидания на одну ночь с такими же бестолковыми парнями, которые исчезали быстрее, чем стирались печати клубов на запястье. И никто из них недотягивал до него, моей первой любви.

Мы с Сарой пришли на вечеринку и перед началом первым делом изучили остальных участников. Тогда я и заметила Ноя. Среди нервных людей, которые пришли одни и, видимо, воспринимали происходящее очень серьезно, и групп парней и девушек, которые, очевидно, пришли развлечься перед тем, как надраться в отвратительном ночном клубе за углом, стоял он.

Я так и не разблокировала его, и поэтому не имела ни малейшего представления о его жизни. Теперь Ной носил небольшую щетину, которая делала его не столько старше, сколько похожим на взрослого человека. А на смену старым штанам в стиле милитари и линялой футболке с эмблемой AC/DC пришли дорогого вида джинсы, белоснежная футболка с V-образным вырезом и бомбер. Он потягивал что-то цветастое через трубочку и изучал помещение, пока его друзья болтали между собой. Наши изучающие взгляды встретились и, осознав, чем мы оба тут занимаемся, Ной расхохотался своим дурацким смехом. В ответ я улыбнулась и пожала плечами. И в ту же секунду поняла, что пойду домой вместе с ним. Я будто снова увидела землю спустя многие годы блуждания по морям.

Когда я наконец добралась до его столика (томительный номер 16 из 20), я готова признать, что была весьма пьяна.

– Нашла кого-то симпатичного? – рассмеялся он.

На его груди был прилеплен стикер с именем.

– Может быть, Ной, – ответила я, глядя на стикер на непомерно модных шмотках. – Очень может быть.

Когда организатор, энергичный австралиец с невероятным именем Чико, подул в свисток, означавший, что мужчинам нужно перейти за другой столик, мы не перестали разговаривать. Неделю спустя мы встретились в ресторане, где якобы подавали итальянские тапас, и начали ровно с того места, где остановились много лет назад.

Ной работал графическим дизайнером в компании, производившей программное обеспечение, и жил на окраине города и не понимал, как ризотто может оказаться тапас. Тот факт, что мы встречались раньше, дал нам связь, которой я никогда не чувствовала ни с одним другим парнем. С ними мне всегда было немного страшновато, словно они вот-вот внезапно обнаружат, кто я такая на самом деле, и бросят меня.