начала смещаться.

– Гвен, я серьезно, – произнес Лайонс, отрываясь от моих губ и глядя мне в глаза. – Из нас получилась хорошая команда, правда?

Я открыла рот, собираясь что-то ответить, но замерла. Я подумала об Оливии, его жене, и о том, что она с ним сделала. Он не заслуживал человека вроде меня, и я не заслуживала такого парня, как он. Я мысленно схватила этих бабочек в животе и безжалостно их раздавила.

– Не знаю, – тихо сказала я. – Ты хороший парень. А я… Я не совсем такая, как ты думаешь.

Лайонс опустил на меня взгляд.

– Что на самом деле произошло между тобой и твоим бывшим? – спросил Лайонс.

– Эй, это нечестно, мы уже не играем в «правду или выпивку».

– Знаю-знаю. – Он повернулся так, чтобы смотреть прямо на меня. – Но мне интересно. Почему вы расстались? Ты вроде бы неплохая партия.

– Это я так решила, – твердо сказала я. – Я решила, что у нас ничего не выйдет.

– Просто взяла и решила?

– Да. Взяла и решила. Не все на свете нужно расследовать, Обри.

Лайонс, прищурившись, смотрел на меня, будто не веря ни секунды. Я не могла сказать ему, что у Ноя, возможно, имелась масса причин смертельно меня ненавидеть, но он тут совершенно ни при чем. Это я разрушила наш мир.

– Я понял, – вздохнул Лайонс.

Я закрыла глаза и перевернулась на спину. Прошло несколько минут, прежде чем я заговорила снова.

– Ты был прав насчет меня. Знаю, люди думают, я незрелая, над всем шучу, может, так и есть. Но на самом деле это все показное, ну или, по крайней мере, иногда. Я только-только получила повышение на работе. Мы с Ноем любили друг друга. Все наконец-то было хорошо. Все устроилось. А потом Ной загорелся сумасшедшей идеей ездить по стране в этом дурацком фургоне для мороженого. В теории мне должно было понравиться. По крайней мере, той мне, которую он знал. Или думал, что знал. Но я понимала, что если мы сделаем это, если мы просто дадим деру, сбежим от всех наших проблем, тогда мне придется пожертвовать тем, чего я по-настоящему хотела.

– Свадьбы? Детей?

– Ха, угомонись, может, когда-нибудь потом, – улыбнулась я. – Нет, я имею в виду свою карьеру, свое место в жизни, понимаешь? Мне кажется, я убегала от ответственности, от реальной жизни. Пришло время повзрослеть, так что, хотя я и любила его, не смогла на это пойти. Наверно, я все еще люблю его.

– Так что произошло? – спросил Лайонс.

Я выдала ему сокращенную версию.

Глава 34

– Ной, прости меня. Я больше так не могу, – говорю я.

И вот так, меньше чем за полпинты пива, закончились три с половиной последних года. Человек, который настраивал роутер моей мамы, ходил на свадьбы обеих сестер (даже той, с которой я почти не разговаривала) и знал, что я тайно похоронила свою первую кошку (Бинки) в песочнице на детской площадке, исчез.

Парень, который видел меня голой чаще любых других людей, кроме моей вышеупомянутой дорогой мамы, больше никогда не проснется рядом со мной.

И хотя я не могла предсказать, что это закончится здесь, на мокрой деревянной скамейке перед пабом в моросящий пятничный вечер, я всегда знала, что однажды сделаю это. Но, эй, это, по крайней мере, значило, что у меня была куча времени придумать по-настоящему хорошую речь.

– Прости меня, – повторяю я.

Да, это была тщательно подобранная речь, которую я репетировала последние две недели, лежа по ночам в кровати и пялясь в потолок. Вслух она звучала так же избито, как и тогда в темноте. Но либо это, либо мне пришлось бы и дальше тупо пялиться на свое пиво, пытаясь решить, что хуже – эта ситуация или тот раз, когда я решила выступить со своим авангардным танцем под «Hips Don’t Lie» во время школьного собрания.

– Да, ты это уже сказала. Но я не понимаю, что случилось? Поговори со мной.

Ной отпивает свой апельсиновый сок с лимонадом. За все наши совместные годы ему никогда еще не удавалось выглядеть так же хорошо, как каким-то чудом удается сейчас. Засранец.

– Я просто больше этого не чувствую, – говорю я. – И не могу притворяться.

Видимо, он замечает, как трясутся мои плечи, потому что тянется через весь стол и накрывает своей ладонью мою.

– Гвен, у тебя все будет хорошо?

– Все нормально. У меня все будет нормально. У всех все нормально. – Я стряхиваю его руку, чтобы взять свой бокал.

Не было смысла притворяться, будто это внезапное отклонение, ухаб на дороге или просто чертовски глупое решение. Потому что это не так, и мы оба это знали.

Когда я первый раз увидела Ноя Коултера, он смеялся. Смеялся до слез. Я понятия не имела, что его так развеселило, да и теперь не знаю, если подумать. Он стоял в очереди в «Тракстоп», кафе при университете Сассекса, окруженный кучкой своих обычных приспешников-подстрекателей. Я стояла через шесть человек от него, держа в руках поднос с едва теплой печеной картошкой и пакетом чипсов со вкусом маринованного лука. Мне кажется, у каждого человека в той очереди на подносе лежало то же самое. Картошка с сыром обладала двойной славой, будучи одновременно самой дешевой и самой сытной позицией в меню.

У меня в те времена была короткая стрижка, а еще мне казалось, что штаны-капри – это смелое модное заявление. Но Ной был красив, подумала я. Ладно, может, «красив» – неподходящее слово. Я пытаюсь быть романтичной. Он был хорош. Коротко стриженные каштановые волосы, которые слегка вились, как будто бы природный легкий загар (и это задолго до того, как в «Бутс» появились хорошие автозагары). Ладно, он был слегка низковат, но я никогда не была одной из тех женщин, для которых мужской рост имел большое значение. Едва взглянув на него, я сразу поняла, что он популярен, уверен в себе и, вероятно, также недосягаем, как и хорошие веганские сосиски.

Оказалось, я ошибалась по всем трем пунктам.

В следующий раз я увидела его на рождественской вечеринке в нашем общежитии. Общественный клуб организовал дешевый и веселый рождественский ужин прямо перед тем, как мы все разъехались на каникулы. Когда я разломила свою хлопушку напополам с Сарой, которая сидела рядом со мной, содержимое, разумеется, повсюду разлетелось. И хотя бумажная корона была при мне, я отчаянно пыталась найти свой главный рождественский подарок: шутку из хлопушки.

– Не-ет! Куда она делась? – нетрезво завопила я, оглядывая стол. – Она исчезла!

Несколько