Зенобия готова была согласиться с советником и всё-таки поручила Масруру как опытному военачальнику проверить состояние городских стен, определить уязвимые места, поскольку знала, что стены были возведены в столь давние времена, когда никто не знал осадные возможности римской армии. Масрур обнаружил много разрушенных от времени зубцов на башенных стенах, в некоторых местах зияли дыры и пустоты. А времени — в обрез!

Зенобия выделила из казны деньги на все эти цели и поручила привлечь на работы всех ремесленников и государственных рабов. Срочно закупалось оружие и защитные снаряжения для защитников города, заготавливалось продовольствие, делались запасы воды — всё необходимое на случай осады города.

— Я не буду жалеть денег, чтобы Пальмира выстояла перед врагом. А ты не жалей себя и пальмирцев! Устрой Аврелиану горячий приём, Масрур!

Военачальник рассмеялся:

— Не волнуйся, царица! Я распорядился установить на стенах большие бронзовые чаны. Будем кипятить в них воду и горное масло нафту.

Зенобия представила, как на римлян проливаются убийственные потоки. А ещё — обрушиваются и разбиваются глиняные амфоры с горючей смесью… Враги бегут, охваченные всепожирающим пламенем…

Военачальник со спокойствием сообщал царице о ходе укрепительных работ. Он был уверен в успехе, но однажды предложил:

— Царица, как бы хорошо мы ни держали оборону, помощь со стороны не помешает. Неплохо будет, если персы станут воевать с римлянами со своей стороны. Нужно привлечь их в союзники.

Лонгин недовольно сморщился.

— Ты забыл, как Оденат громил персов? И наша царица не жаловала персов. Не думаю, что Шапур забыл свои поражения от Пальмиры.

Неожиданно Зенобия вспылила:

— А ты сам забыл, что Персия всегда враждовала с Римом? Цари персов не упускали случая, чтобы навредить римлянам. А если ты вспоминаешь супруга моего, так он воевал с персами как соправитель императора. К миру с Персией он всегда стремился, как и я. Пальмире и Персии нужно объединить усилия, тогда и Рим страшен не будет.

При этих словах лицо Зенобии выражало решимость. Видимо, она давно об этом думала, а предложение военачальника лишь подтолкнуло к решению. Она выразительно посмотрела на Лонгина и перевела взгляд на стол с письменными принадлежностями.

— Пиши царю Шапуру! Только прошу, прояви надлежащую тебе мудрость, но убеди выступить против Аврелиана. Пиши, что все это ради доброго мира между Пальмирой и Персией. Проси, убеждай проявить дальновидность. Но пусть он поймёт, что это не я прошу помощи у него, а он должен воспользоваться случаем и наконец разгромить римлян в удобный момент, когда Аврелиан увлечён захватом Пальмиры. Подскажи, что у персов для нападения момент самый удачный: после двух сражений и длительных переходов по пустыне римское войско находится не в лучшем состоянии. Больше такого шанса не будет!

Царица замолчала, потом, чтобы быть убедительной, добавила:

— Я уверена, что Шапур не устоит перед соблазном показать свою силу. Заодно напиши письмо армянскому царю Артавазду. Он был другом царя Одената. Армения никогда ничего хорошего от Рима не получала. Не ожидает добра она и сейчас. Будет хорошо, когда персы и армяне сделают то, что я ожидаю!

В ту же ночь посланники пальмирской царицы скрытно просочились сквозь римские посты и отправились в Персию и Армению.

***

Пока армия Аврелиана добиралась к Пальмире, воины сильно устали. К трудностям многодневного перехода добавлялись бесконечные стычки с несговорчивыми бедуинами, вынужденными защищать жилища от непрошеных "гостей". Потери были незначительные, но настроения среди воинов вынудили Аврелиана отдать приказ на отдых сразу по прибытии на место. Армия рассредоточилась вокруг города, устроив огромный военный лагерь, и замерла в ожидании приказа императора.

Аврелиан не позволил себе отдыха. Решил зря времени не терять. Разослал своих представителей по разным направлениям от Пальмиры, обязал посетить места пребывания кочевых бедуинских племён с целью выявить недовольных царицей. Когда список был готов, а недовольных "союзников" Пальмиры оказалось немало, император пригласил вождей к себе на переговоры, где вёл себя уважительно и предлагал выгодные сделки. Звучали обещания щедро оплачивать поставку продовольствия для армии и золотом вознаграждать наемников за службу под римскими знамёнами. Как показали события, вначале десятки, затем сотни и тысячи воинов из бедуинских племён согласились воевать против Зенобии или просто оказывали содействие императору Аврелиану в ущерб Пальмире.

С началом осады начались и вылазки пальмирских смельчаков. Без шума открывались ворота, и оттуда вырывались группы лихих всадников. Днём они нападали на отдельных воинов, в основном пехотинцев, убивали копьями или мечами, после чего без потерь быстро возвращались в город. То же самое происходило глубокой ночью, но убитых римских воинов становилось всё больше. Только когда Аврелиан приказал воинам рыть ров и насыпать земляной вал напротив ворот Пальмиры, вылазки прекратились. Заодно в городе сразу ощутили, насколько усложнилась ситуация: извне перестало поступать продовольствие и в город не могли больше проникать наёмники от союзников Зенобии. С этого времени в лагере римлян начали появляться дезертиры из Пальмиры.

Император разрешил принимать дезертиров. Это были жители, кто во время осады не захотел испытывать трудности. Приходили наёмники, служившие пальмирской царице, прельстившиеся обещаниями Аврелиана платить больше. Римская армия пополнялась и сирийскими кочевниками. Но однажды всё разом изменилось…

Ночью Аврелиан в расположении своего лагеря услышал шум. Утром по растерянному лицу командира понял, что случилось нечто ужасное.

— Император, мы лишились перебежчиков, — выдавил из себя командир.

— Сбежали? — удивился Аврелиан.

— Их убили.

— На нас напали? Как это случилось? — вскричал император. — Почему не объявили тревогу? Я не слышал!

— Нет, — дрогнувшим голосом продолжал командир, — убили свои, римляне.

Аврелиан с неприкрытым изумлением выслушал "историю"…

…Пехотинец, заступивший в ночную стражу, в свете тусклой луны заметил человека, который не спал, как положено, со всеми, а ковырялся палкой. Окликнул его, — оказалось, из дезертиров. "Ты что делаешь? — спросил стражник, но, когда услышал ответ, сильно удивился… Оказывается, перед побегом из Пальмиры дезертир проглотил несколько золотых монет, чтобы без подозрений вынести из города. И вот на третий день, вернее, в ночь, "клад" покинул желудок, и теперь человек откапывал монеты из дерьма. Так поступали многие дезертиры, кто не захотел лишиться денег. Стражник посмеялся и ушёл, но рассказал об этом случае товарищам.

— А дальше случилось несчастье, — потерянным голосом произнёс командир. — Утром двадцать шесть дезертиров обнаружили мёртвыми, у всех распороты животы.

Император был в гневе — от того, что лишился воинов, хоть и перебежчиков, и потому что его воины оказались способными на мародёрство. Но ещё он понимал, что теперь ни один пальмирец не решится перейти на его сторону… Приказал найти виновных. Да, собственно, долго искать не пришлось…