Император, с пригорка наблюдавший за сражением, вскочил на коня и в окружении телохранителей прорвался в это место, намереваясь личным участием закрепить преимущество. Зенобия заметила изменения на поле сражения. В голове мелькнуло: "Неужели опять?" — и, сильно рискуя, царица устремилась в ту же сторону. За ней едва поспевала сотня пальмирских гвардейцев. Тем временем прореха превращалась в дыру, куда неумолимо вливались потоки римских колесниц, всадников и пехотинцев. Сплошное кровавое месиво из людей и коней!

Аврелиан издалека заметил Зенобию и не удивился — он был наслышан о геройстве пальмирской царицы. Она явно пробивалась к нему, ловко орудуя мечом и коротким копьём, неся смерть каждому, кто пытался встать на пути. Император, не раздумывая, круто развернул коня в её сторону. Не обращая внимания на тех, кто оказался под копытами, прокричал: "Я убью её здесь!"

В груди неприятно скребнуло от других мыслей: "Но ведь и она может меня убить. А ведь может! Нет, я не позволю ей этого сделать! Что будет с Римом?"

Пальмирские воины, увидев царицу среди своих рядов, воспрянули духом и усилили сопротивление. Царица упорно пробивалась к Аврелиану сквозь частокол римских мечей и копий. Она представила себя Александром Великим, когда он захотел поединка с царём персов Дарием. Она тоже принудит Аврелиана к позорному бегству… В иступлённой отваге разрубая головы врагов, Зенобия упорно пробивалась к императору.

Аврелиан уже рассмотрел искажённое в крике лицо Зенобии, её бешеные глаза. Он выхватил у оруженосца копьё и с силой метнул в приближающуюся царицу. Копьё не долетело к цели, поскольку встретило на пути другую жертву Царица метнула своё копьё; и тотчас под Аврелианом пал конь — копьё поразило или ранило его. Зенобия громко закричала; в яростном порыве бросилась в сторону императора… Но телохранитель дал тому свою лошадь, и это, наверное, спасло Аврелиану жизнь.

…Перелом в сражении произошёл, когда римская конница под напором пальмирцев всё-таки попятились, и в этот момент обнаружилось, что армейский обоз римлян остался без вспомогательного отряда. Охране было приказано поддержать основные силы пехоты. Для пальмирцев соблазн поживиться добычей оказался выше дисциплины — воины, искусные не только в битвах, но и в грабежах, забыв о товарищах, продолжавших сражаться, громили повозки, набивая ценностями сумки и мешки…

Римляне ещё продолжали пятиться и были готовы к самому худшему, но внезапно воспрянули духом. Во-первых, они вновь увидели императора, хотя прошёл слух, что его убили… А во-вторых, пальмирские воины неожиданно поняв, что римский обоз остался без охраны, ослабили натиск. Возможность разбогатеть вдруг затмила желание сражаться и умирать за царицу. Зенобия, увлечённая своей целью, не контролировала обстановку, она поздно обнаружила, что войско перестало слушать командиров. Римляне перехватили инициативу, ряды пальмирцев дрогнули, чем немедленно воспользовались их противники. Прошло совсем немного времени, и теперь уже воинам Зенобии пришлось думать о спасении.

Царица в отчаяньи пыталась остановить бегущих, а затем, осознав, что разгром окончателен, с горсткой телохранителей едва избежала плена.

***

Жители Эмесы открыли римлянам ворота и радостно встречали Аврелиана.

Император не изменил собственным правилам: не позволил воинам грабить население и, к общему удивлению, первым делом посетил храм сирийского бога Солнца Эль-Габала. Преподнёс дары богу, совершил жертвоприношения, после чего заявил приближённым:

— В момент опасности мне представился образ этого бога. Он покровительствовал мне в сражении и тем самым вошел в моё сердце. Я обещал Эль-Габалу, что возведу в Риме такой же храм.

Перед уходом из Эмесы Аврелиан судил местных жителей, в большинстве это были христиане, на которых донесли, что они являются сторонниками царицы Зенобии. Виновным назначили каторжные работы. Но те, кто обещал не идти против императора и других не призывать к своей вере, гонениям не подвергались.

Глава десятая

ЗАПАДНЯ

ПАЛЬМИРА В ОСАДЕ

Аврелиан послал в погоню конный отряд с заданием — царицу пленить и доставить живой. Для себя император решил, что лучшим результатом их противостояния станет её отречение от престола. В Риме решат, какой правитель нужен пальмирцам!

Настигнуть Зенобию со спутниками римлянам не удавалось, поскольку беглецы чувствовали себя в пустыне увереннее. Помня приказ императора, отряд продолжал преследование, и возможно, ему удалось бы приблизиться к цели, но в эту игру, видимо, вмешались боги. Римляне попали в серьёзную переделку…

Неожиданно солнечный диск начал приобретать жуткую кровавую окраску. Небо на глазах покрывалось пыльной завесой. Воцарилась тишина. Стало тревожно, когда прямо перед всадниками вдруг появилась клубящаяся стена рыжего песка… Затмив видимость, стена с угрожающим гулом неслась на них. Воздух заколебался волнами, послышались дикие всхлипы и стоны, а также резкие, неприятные звуки будто царапали металлом по металлу… Самум — пустынная буря, способная похоронить всё живое на своём пути…

Громогласная непроглядная туча вмиг накрыла отряд. Погожий день превратился в ночь, в которой властвовали демоны… От бешеных порывов ветра дрожала земля… Волны обжигающего, колючего воздуха перекатывались через стоянку людей, оставляя песчаные горы. Людям стало невозможно дышать… В поисках спасения они укрывались пологами и палатками, жались к коням, к земле, невольно обрекая себя на погребение…

Буря улеглась так же внезапно, как и началась. Умолкли устрашающие душу звуки, осела ржавая пыль, исчезли сумерки. Вскоре небо очистилось от скверны, вновь показалось солнце.

Воины откапывались и помогали товарищам. Двое не подавали признаком жизни, их там и оставили — в песчаной могиле, нарушив обряд сожжения… Затем отряд продолжил преследование…

А дальше трудностей не убавилось. Периодически им мешали бедуины, кочевавшие в тех местах. Они уже знали, что царица спешит в Пальмиру, и как могли мешали преследователям. Возникали на пути, как призраки, издали угрожающе кричали и тут же исчезали, не позволяя приближаться. При этом было непонятно, они выполняли роль союзников Зенобии или были разбойниками, обычными для Сирии, время от времени грабившими торговые караваны. Несколько человек римляне всё-таки потеряли. Произошло это ночью, когда после трудного перехода от усталости воины валились с ног. С каждым таким случаем царица получала всё больше шансов на спасение.

На четвёртый день после разгрома войска у Эмесы Зенобия добралась до своей столицы.

***

Неожиданно для себя в Пальмире Зенобия поняла, что подданные не осуждают её за поражение и бегство. Многие сирийцы были уверены, что Аврелиан появился случайно и ненадолго из-за обиды за Египет. Римляне пограбят окрестности Пальмиры да и оставят жителей в покое. Уйдёт Аврелиан с армией, как пришёл…

На это же рассчитывал советник Лонгин. Успокаивал царицу:

— Будем надеяться, что галлы не оставят римлян в покое. Император вынужден оглядываться в ту сторону. На долгую