теперь Юрий Андропов. Положение пленников было плачевным, но трагедия, разыгрывающаяся на территории Афганистана, имела гораздо больший масштаб. По возвращении я написал в своем отчете Европейскому парламенту: «Считаю, что правительства западных стран должны высказать свое принципиальное согласие на то, чтобы предоставить убежище этим людям, которых не больше нескольких сотен и которые были против своей воли втянуты в войну советского правительства в Афганистане и дорого заплатили за его авантюризм». Джон Рич примерно в таком же тоне высказался в отчете сенату США. (К счастью, через несколько месяцев Жураковский и Исельневский были переправлены в США. Киселев же умер в плену.)

Ту ночь мы провели на полу в доме для гостей, все на одном большом матрасе, согреваясь теплом своих американских спальных мешков и стоявшей в углу печки. Старый боец-афганец не спал всю ночь, подбрасывая дрова в огонь. Разбудила нас утренняя молитва наших хозяев, и вскоре мы уже пили черный чай, взбадриваясь и готовясь к следующему дню в тылу врага. Старик принес нам холодной воды, и мы умылись и почистили зубы.

Дней, проведенных в Ала Джирге, хватило, чтобы мы хотя бы отчасти составили представление о том, что вынуждены испытывать живущие там люди, будь то боевики или пленные. Размышляя о том, каково жить долгие месяцы и годы в этом пустынном месте, мы также пришли к пониманию откровенно жесткой точки зрения моджахедов. К тому времени несколько тысяч советских солдат было убито на этой войне. Несколько сотен человек томилось в плену в условиях, сходных с теми, которые мы только что наблюдали. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что принесли советские войска афганскому народу. Число убитых, искалеченных или оставшихся без крова афганцев доходило до 5 миллионов человек. А все население Афганистана составляло 14 миллионов.

Это нам объяснил комендант афганского военного лагеря Абд-уль-Рахман. Он не испытывал ни малейшего сострадания к советским военнопленным и сохранял им жизнь только по приказу своего командира Гюльбеддина, который получал помощь от Запада. Нам они казались достойными жалости. У него же были сомнения в том, что они искренне приняли ислам и перешли на афганскую сторону. Во всяком случае, он не был убежден, что содержать их живыми было разумно. Мы спросили, отпустят ли их на Запад, где они могли бы вести антисоветскую пропаганду, на что он ответил, что не видит смысла отпускать врагов, чтобы, как он выразился, они «жили, как свиньи» на земле неверных. Мы были не в силах убедить его, и чем больше старались, тем труднее становилось избавиться от его гостеприимства.

Он хотел, чтобы мы остались «погостить» у него подольше, и поэтому прошло еще какое-то время прежде чем он нас отпустил. Над горами висели тяжелые тучи, и мы поняли, что придется искать другой путь домой, так как опасно преодолевать покрытый льдом перевал в темноте. К счастью, у нас был хороший проводник, и мы двигались быстро, пробиваясь обратно в Кветту вдоль русел рек и через стремительные потоки. Но вот наступила ночь, и наше продвижение стало более рискованным. Несколько раз мы застревали посредине реки, потому что вода, летевшая из-под колес нашего джипа, глушила мотор. И каждый раз мы сидели и терпеливо ждали, когда подсохнет двигатель, а поток проносился мимо машины, словно мимо острова. Наш шофер, закатав штаны и шлепая по воде вокруг джипа, протирал двигатель промасленной тряпкой, а мы беспомощно надеялись, что машина вот-вот заведется.

Во тьме на протяжении нескольких часов в ветровое стекло била снежная вьюга. Видимость была нулевая, не наблюдалось никаких признаков живого, и мы были полностью во власти водителя, который, по мнению Джона Рича, «мог отправить нас всех в пропасть со скалы просто так, за здорово живешь». Решение пакистанских проблем, заключил Рич, кроется в увеличении количества и улучшении качества автошкол. Судьба, однако, была к нам благосклонна, и к ночи мы добрались до отеля «Нил» в Кветте. Утром мы вылетели в Карачи, и после полудня я уже пил хороший индийский чай с молоком и смотрел по телевизору крикет в отеле «Холидей Инн».

На следующий день мы сели в лондонский самолет и, благодаря шестичасовой разнице во времени, я успел попасть в Виллесден на заседание Европарламента, посвященное тому, как общая сельскохозяйственная политика Европы влияет на цены бакалейных товаров в английских супермаркетах. Я сообщил коллегам, что только что вернулся из Афганистана, но их больше интересовала цена на сливочное масло.

Игорь и Олег

Смерть Юрия Андропова 9 февраля вызвала дополнительный интерес к нашей поездке, и 12 февраля мой отчет о ней был опубликован с фотографиями Эйдена Салливана. Несколькими днями позже более полный текст отчета был направлен в Европейский парламент. Я высказал мнение, что настало время организовать «подпольную переправу» для военнопленных из Пакистана на Запад и начать с Игоря Рыкова и Олега Хлана. Я написал Маргарет Тэтчер, одновременно послав ей письмо Рыкова, и попросил устроить переезд двух молодых людей в Великобританию.

В своем письме я сообщил, что Рыков был механиком, и он наверняка будет способен сам обеспечить свое проживание в Англии, только, возможно, и тому и другому понадобится медицинская помощь в связи с наркотической зависимостью. «Они признались, — писал я, — что курили в Афганистане гашиш. Рыков сказал, что его употребляет более 80 процентов советских солдат. Позже, уже в плену, ему и Хлану давали опиум. Это обычный способ держать пленных в повиновении». Однако я отметил, что проблему с наркотиками необходимо и можно разрешить. Сын Муджадиди заверил меня, что употребление наркотиков перестало быть для Игоря и Олега непреодолимой привычкой. Их постепенно отучали от этого в преддверии освобождения.

Ответ премьер-министра пришел 21 февраля. «Как вы сами говорите, это вопрос сложный. Сейчас мы в срочном порядке его рассматриваем…» 27 марта Маргарет Тэтчер написала снова и сообщила, что Великобритания готова «из гуманных побуждений с сочувствием отнестись к заявлениям господина Рыкова и господина Хлана» при условии, что их спонсором выступит частная организация и что они будут надлежащим образом опрошены посольством Великобритании в Исламабаде. Подготовка мероприятия займет несколько месяцев, в течение которых мне следует соблюдать секретность.

Раз я хотел продолжать начатое мною дело, нужно было сделать необходимые приготовления, чтобы принять двух молодых людей и обеспечить их жильем. К счастью, я мог рассчитывать на поддержку верных друзей из русской общины в Англии. Я посвятил кое-кого из них в свои планы, и они обещали помочь. Европейская группа связи — организация, представляющая интересы эмигрантов из Центральной и Восточной Европы,