– Катя, ты себя хорошо чувствуешь? – не выдержала физичка.

– Что?

– Чувствуешь себя как? Ты не заболела?

– Я? Нет. Наверное, – Катерина пожала плечами, ей было всё равно. Физичка ставить пару не стала, поняла, что с девочкой что-то не то. Зато математичка как раз поставила. Правда, больше в надежде расшевелить Славину. Но на двойку по математике та не среагировала совершенно.

– С ней что-то очень не так… – сделала логичный вывод математичка. – Злотов и Ястребов, проводите Катерину домой. Я предупрежу, что вас с урока отпустила.

Катька даже не удивилась, осознав себя на улице, уже на подходе к собственному дому. Долго искала ключи в сумке со сменкой, пока Кир не открыл её рюкзак и не вынул ключи. И дверь сам открыл и загнал её в квартиру.

– Ты так и будешь рыдать? – рявкнул разъяренный Степан.

– Что? – Катерина с трудом сфокусировалась на его лице.

– Ты же даже не попробовала! Ты сказочница и там почти всё можешь! И ты так сразу сдалась! Подумаешь, Кот и Жаруся сказали! Да если бы ты меньше Баюна слушала, ничего бы и не случилось! И Волк был бы сейчас жив! – Степан себя не помнил от отчаяния. Кто бы мог подумать, что Бурый так много места занимал в его жизни! А Катька… Только и делает, что слёзы льёт, да смотрит, словно умирающая лань!

– Степ… ты того… Полегче… – Кир сделал было попытку остановить побратима, и не смог, сам продолжил в том же духе, – Но вообще-то, он прав! Ты сразу сдалась! Ты же Волка любишь. Ну, любила, вроде! Как же так… Ты даже не попыталась!

Катерина подняла глаза на мальчишек, хотела что-то сказать, но вместо этого, кинулась в междустенье, и дверь за собой закрыла. Да так, что она попросту исчезла со стены!

Хорошо, что есть такое место в доме, где можно кричать в голос, выть как воют волки над погибшим. Она-то помнила волчьи песни…

– Пусть так. Пусть хоть оплакать, как тогда Буран! – она вспомнила, как взмывал над лесом плачь волкособа Бурана над застреленным Бурым. Перехватило горло, стало тяжело дышать, но сил позвать врата у неё хватило. Она шагнула в открывшийся перед ней сумрачный вечерний лес и упала, споткнувшись о еловый корень. Ворота медленно растаяли у неё за спиной.

Пришла в себя уже ночью. Лес незнакомый, темнота… – Куда это я попала? И зачем сюда? – сквозь деревья мелькнул огонёк, она с трудом встала и побрела на свет. Свет, тёплый и ласковый лился из небольшого окошка избушки. Такой знакомой избушки!

– Ой, избушенька! – Катя поняла, где она оказалась. – Конечно, думала о Буране, вот и попала в местность, где он живёт. Надо его найти, сказать про Бурого. Потом полечу к Варне! И объясню всё как есть! Я сама виновата! Я не услышала его, не спросила, почему он туда не хочет, отмахнулась, и он погиб!

Катя подошла к избушке, гостеприимно распахнулась перед сказочницей дверь, и она почти упала на широкую чистую лавку. Поздороваться с избушкой у неё сил хватило, равно как и попросить позвать Бурана. За ним стремительно полетела забавная маленькая сова, которая жила под крышей. Буран примчался очень быстро, обрадовался было, но тут же встревожено принюхался, пахло не просто расстройством, а бедой! Катерина обняла его за шею, сразу вспомнив, сколько раз так же рыдала на шее Бурого. Запах шерсти, тяжелый вздох, всё было настолько похоже… Кажется, закрой глаза, и вот он Бурый! Только она не стала… Она не любила себя обманывать. Зато, собравшись с силами, сумела объяснить, что произошло с Волком.

Буран сидел потрясенный и притихший, а потом поднял морду, и завыл. Пел он долго… Катерина различала волчьи слова и мелодии, складывающиеся, вплетаемые в песню-прощание.

– Как жаль, что не помогло то, что ты его расколдовывала от вашего мира! – вдруг сказал Буран.

– Я не расколдовывала его, в том-то и дело! – покачала головой Катерина.

– Ну, как же… Он же был старый и бессильный. Он превращался в обыкновенного волка-старика. Он мне говорил! Я помню! – возразил ей Буран.

– Так это не то. Просто силы Лукоморья слабели, вот он и состарился.

– Да нет же! Он когда расстраивался, каким становился?

– Седым, седым старым волком… – ответила Катерина, недоумевая о том, как такой вопрос возник.

– А вспомни, как он выглядел, когда ты его в зоопарке нашла? – Буран пытливо вглядывался в Катино лицо.

– Как обычный волк. Крупный, конечно, и слабый, но просто волк. Ну, он же оборачивался обычным волком, чтобы никто не заподозрил…

– Да нет же! Он стал таким не по своей воле! Безразличие людей хуже колдовства. Понимаешь? Как мне тебе объяснить… Мои родители тоже в вашем мире были! И пока могли иногда в Лукоморье возвращаться, всё было отлично. А потом, когда уже не смогли вернуться хоть на немного… На них тоже стало это действовать! Люди же есть разные, а мы очень зависим от всех вас! И безразличие, злоба, жестокость, слова, которые это несут, как колдовство там у нас… Я не знаю, как объяснить…

– Это правда! Когда ушел мой последний хозяин, я это тоже поняла… – вдруг заговорила избушка. – Ко мне приходили разные люди, и я много чего слышала… Иное слово самого обычного человека может лишить покоя, сил. А многие из людей так много такого говорят! Чем же это так сильно отличается от того, что в Лукоморье называется колдовством?

Катерина сползла со скамьи на пол, когда слушала песню Бурана и теперь, сидя на полу маленькой сказочной избушки, которую сама и придумала, пыталась осознать, что именно ей только что сказали.

– Да, это маловероятно, наверно… Но, я же почти ничего о колдовстве не знаю… А почему Баюн и Жаруся об этом не подумали? Может быть потому, что они не жили у нас. То есть они же пришли на поиски сказочника. Они искали, мучились, переживали, но они жили Лукоморьем и его бедами и надеждой. А вот Буран жил! И избушка тоже! У них ведь другой жизни-то и не было. Есть разница между местным жителем и приезжим на время. Видят по-разному, и понимают по-разному. И, если они правы, то выходит, что я Бурого не просто позвала, как Баюн говорил, а, выходит, что именно расколдовала по Лукоморским понятиям, своими словами прогнала те, которые он невольно ловил, и которые его уничтожали! Значит, надежда есть! По крайней мере, я знаю, что мне нужно сделать! И это уж точно не полет к Варне!

Когда сказочница подняла глаза на Бурана, он даже отступил на шаг. Куда-то делось безнадежное горе и отчаяние! Высохли и забылись слёзы.

– Бураш, я так тебе благодарна! Теперь я знаю, куда мне идти и что там делать!

Катерина поблагодарила избушку, и вышла в ночную темень в сопровождении волкособа. Он довёл её до холма поросшего редкими соснами.

– Теперь иди! Иди и не волнуйся. Если можно что-то сделать, я это сделаю! В любом случае, прилечу к тебе и расскажу! – Катерина вызвала морских коней, Сивку, Ярика и уговорила Бурана возвращаться домой. – Иди, а то Акулина испугается, если утром тебя не найдёт на месте!