– Нет уж! Сам! А то тебе Жаруся шевелюру тоже перекрасит! – тихонько рассмеялась Катерина и издалека улыбнулась перепуганной Марине.

Кир вернулся в начало коридора, где так и стояла рыжая, растрёпанная, растерянная девочка, сунул ей в руки папку. – Вот, возьми.

– Зачем ты? Они же все испорчены… – тихо спросила Марина, машинально открывая папку. И застыла. Глаза у неё и так большие, а тут стали просто огромными! – Как? Как это возможно? Мои… Мои рисунки…

Да! Всё её самые-самые лучшие работы лежали в папке! Целые и невредимые! Не было ни склеек, никаких следов от повреждений!

– Этого не может быть! – Марина зашуршала листами, а потом медленно подняла глаза на такого страшного хулигана Кирилла Злотова… – Это же невозможно…

С того дня Маринка уже не боялась идти в школу. К ней никто не приставал! Никто не рвал её тетради и не играл её пеналом в баскетбол, забрасывая его на шкаф. Никто не ставил ей подножки, и не толкал исподтишка, не дразнил обидно, даже не дергал за волосы. Да, популярной она не стала, да оно ей и надо было сто лет в обед! Зато она чувствовала, что день прожит не зря, если хоть раз встречала в школьных коридорах Кирилла!

Про Злотова и его друзей ходило очень много самых странных слухов. Особенно, про Катерину Славину! Марине она вообще-то нравилась. Они жили в соседних домах, и Маринка часто видела, как Катя гуляет с собаками. Собаки ей тоже нравились, жаль родители не разрешали ей кого-нибудь завести! Но погладить же можно?

Катерина не удивилась, когда в один из погожих дней на прогулке к ней несмело подошла Маринка.

– Привет! А можно мне собак погладить?

– Привет! Конечно! – они неспешно шли, болтали про собак, про всякие мелочи, пока, наконец, напеваемая Катей беззвучная мелодия алконостов не заставила Маринку полностью успокоиться и говорить легко и радостно.

– Кирилл… Он же твой друг? – Марина сама себе удивлялась, что осмелилась вообще про него заговорить.

– И друг, и родственник, – Катя улыбалась радостно сияющим голубым глазищам. – Мы его чаще Киром зовём.

– Кир? Как здорово! Ему подходит! А он… Как он рисунки мои восстановил?

– Это не Кир восстановил. Но он попросил того, кто может такие вещи делать.

– Попросил? Из-за меня? – удивилась Марина.

– Конечно! А почему ты удивляешься?

– Ну… Понимаешь… Я… Меня странной считают, – Марина сморщилась, словно заплакать хотела. – И друзей у меня нет.

– А друзья это вообще штука редкая, – вздохнула Катя. – Они не у всех бывают и не всегда.

– Ну, как же! У нас все дружат. Наверное…

– Вот именно, что, наверное! Сегодня дружат, а завтра шипят друг на друга как змеи? Нет, Марин, это не дружба. Она и правда, не у всех бывает. Это всё такая… Фантазия. Школьные годы чудесные, с дружбою, с книгою, с песнею… – мрачно пропела Катерина, и продолжила. – Мы не можем выбирать людей, с которыми мы учимся. И бывает, что учимся с теми, с кем поладить никак не получается.

– Мне родители всё время говорят, что это я такая… Ну, что со мной общаться не хотят. Сама виновата! – расстроилась Марина.

– А ты спроси у них, могут ли они дружить поголовно со всеми, кто с ними работает? Вряд ли. Так ведь работу-то человек сам себе выбирает. И если совсем неприятно там работать – увольняется. У тебя такой возможности нет.

– И, правда! У папы есть один друг! Ещё с армии. У мамы две подруги. Но они не очень-то подруги… – Марина призадумалась. – А вот у тебя есть друзья. Целых два и они одноклассники!

– Маришь, Степан перевёлся в наш класс, уже когда мы подружились. Он специально выбрал нашу школу. А Кир… Мы раньше не знали, что родственники, и он меня просто терпеть не мог! Раздражала я его сильно очень… Да и потом много чего было, пока мы не поняли, что друзья, – объяснила Катя, в который раз подумав, насколько ей повезло!

Маринка теперь часто выходила, когда видела Катерину с собаками. А потом стало так получаться, что вместе с Катериной начал выходить и Кир… А потом Катя доверила ему самому выгуливать собак… Вместе с Маринкой.

– Сплошная польза! И собачки гуляны, и мальчик наш повеселел! – бормотал Баюн, подглядывая за Киром и Маринкой из окна.

– Не трусь! Рисунки у тебя потрясающие! Почему ты боишься их показывать? – сердился «повеселевший» Кир на раскрасневшуюся и смущенную Марину. – Что за манера такая! Всего бояться? Как заяц, право слово!

– Ну, я же не ты… Это ты смелый и ничего не боишься! – доверчиво проговорила Марина.

Кир поперхнулся и уставился на Маринку. Рыжие волосы… Берег озера… Нежные руки с острыми когтями на манер когтей хищной птицы, вцепившиеся в его плечо…

«Мальчик, ты плавал? Вот и славно, мыть не надо будет. Так, ополосну только. Что ты глазами хлопаешь? Мясо ополосну, говорю. А то, мыть долго».

– Кир, ты что? Я тебя обидела? – совсем смутилась Маринка.

– Нет. Просто теперь я, кажется, боюсь на одну вещь меньше! – рассмеялся Кир, глядя на яркие рыжие волосы смешной девчонки.

Прошло не так уж много времени с начала учебного года, осень в разгаре, а Баюна внезапно осенила очередная гениальная идея. Он долго шуршал какими-то записями в своей личной комнате в междустенье, что-то высчитывал, выпуская когти, сверкавшие странноватым стальным блеском, и выглядел при этом, как человек, считающий на пальцах. А потом, аккуратно выбрав время, когда Бурый был занят с мальчишками, просочился к Катерине и умильно предложил:

– А давай-ка сходим мы в Лукоморье, а? Ты как радость моя? Я тут как раз обнаружил сказочку одну, как раз очень время подходящее! Там же у нас лето скоро закончится, если сейчас там сказку не разбудим, опять отложится… – юлил Баюн.

– А какую сказочку? – Катя не очень поняла, почему такой простой и обыденный вопрос вызвал такую реакцию – Баюн резко обернулся, сузил глаза и долго прислушивался, а потом удостоверившись, что Бурый занят, шепотом ответил:

– Такая очень простая сказочка про Ивана и Елену, жену его страшего брата, – Кот прижал уши, и ещё тише добавил: – И про вещую птичку.

Катерина отлично слышала, что Кот говорит правду, только никак уяснить не могла, а зачем такие сложности просто для того, что бы сказку назвать. – Ну, если надо, значит, пойдём будить сказку про…

– Тшшш, только не надо пока говорить, что за сказка… – запереживал Кот. – Бурый будет против, если услышит.

– Да почему? – удивилась Катерина

–Не любит он её! – ответил Баюн. И ведь опять не соврал.

В пятницу вечером Катя с мамой, Бурым и Баюном приехали на дачу, причём всю дорогу Баюн безумолку что-то рассказывал. Катерина сильно подозревала, что вся эта звуковая «дымовая завеса» исполнялась, чтобы не дать возможность Бурому уточнить, а какую именно сказку Катя должна будить. Как только доехали, Баюн тут же выплыгнул из машины, словно за ним гнались, ринулся в дом, где и растворился в темноте второго этажа. Жаруся была уже на кухне, она снимала пробу с пшенной каши с тыквой, сваренной бабушкой. Ярик, всю дорогу летевший над машиной, тут же закружился в саду, шурша золотой листвой. А сам Бурый настолько обрадовался тишине, возникшей от отсутствия рядом Баюна, что просто сидел с Катриной и довольго жмурился.