Фра Пруденте помотал головой, а Эспиноса напротив, на всякий случай вновь согласно кивнул.

– Во-от, – удовлетворенно протянул Петр, тыча в сторону фра Луиса пальцем. – Он знает. А для особо тупых поведаю: это такие монстры, что ого-го, меня самого жуть берет. А главное, беспредельщики они. Им хоть осиновым колом в ухе чеши – все равно не проймешь. Стыд под каблук, совесть под подошву и вперед, мирно бомбить всех, кто с ними не согласный. А мне не веришь, у Люси спроси.

И снова последовали частые кивки Эспиносы. «Молодца», – мысленно похвалил его Петр и поощрительно улыбнулся. Так, слегка, уголками губ. Увы, но монах воспринял это не совсем адекватно. Обалдело уставившись на Сангре, он побледнел, затрясся всем телом, а спустя пару секунд глаза его закатились и он, потеряв сознание, рухнул с лавки.

Фра Пруденте недоуменно уставился на напарника, но, спохватившись, кинулся его поднимать. Петр недоуменно пожал плечами, но, видя, что силенок тощему инквизитору явно не хватает, пришел на помощь. Кое-как им удалось совместными усилиями уложить грузного Эспиносу на лавку.

– Я видеть, ты его пытать, – строго произнес фра Пруденте, испытующе глядя на Петра.

– Дурак ты! – возмутился тот. – Если бы я его пытать, он бы ползать не смог и дышал через раз. Просто фантазия у него богатая, шлимазлов этих себе представил, вот и… Я и сам как их вспомню, так вздрогну, уж больно отвратные морды. Рожи моих воинов, которые твоего напарника привели, видел?

Фра Прудененте невольно передернулся. Пожалуй, страшнее человека, чем тот великан со стесанным назад лбом, огромным носом и звериными глазками, ему за всю жизнь видеть не доводилось. Неужто и те, кого сейчас столь красочно расписывает его собеседник, столь же ужасны?

– Ты хотеть сказать, что они похож на…

– Да что ты, что ты! – замахал на него руками Сангре. – Лица моих воинов в сравнении с рылами этих плевков прогресса ангельские. А стоит мне им лишь намекнуть, что речь о халяве идет, поверь, мигом примчатся. А они не я: и гроши с тебя слупят, и вареников с маком взамен не дождешься, бо эти скоты сами всё сожрут. Точно, точно. Эти уроды, ежели задарма, могут в свои хлебальники до пяти гамбургеров зараз запхать. И еще место за щекой зарезервируют, вдруг какой проказник сыщется. И в конечном итоге останешься ты, брахманист хренов, у разбитого корыта, где нечего будет стирать, поскольку они тебя мигом разуют и разденут. Так мне звать их или ну ее? – и он сурово уставился на инквизитора.

Фра Пруденте нехотя выдавил, старательно выговаривая новые непонятные слова:

– Не надо Торнадо, Айдар, Азов. Мы…

Он покосился на своего напарника. Слова Петра с трудом укладывались в его голове, но загадочное поведение Эспиносы… Помня, как мужественно тот держался раньше перед лицом разнообразных опасностей, фра Пруденте представить себе не мог, что же такого увидел и испытал в плену его напарник, чтобы вести себя столь неподобающе для истинного служителя бога. Так что вполне могла оказаться правдой как минимум половина рассказанного этим странным кабальеро. Значит, надо соглашаться платить, причем немедленно, отказавшись от трёх дней на обдумывание. Иной, лучший выход найти все равно не получится, зато этот Бес, чего доброго, может передумать и ужесточить свои пока еще вполне приемлемые условия. В конце концов, учитывая, что рассчитываться станет Тевтонский орден, ничего страшного.

Он еще раз сочувственно покосился на по-прежнему лежащего без чувств фра Луиса и твердо произнес:

– Мы согласны… заплатить. Через три дня гривны будут у тебя.

– То-то, – удовлетворенно хмыкнул Сангре. – И я таки рад, что мы сделали по рукам, ибо у нас, идальгов, все по-честному, точнее, по-братски, и почти без обмана.

– Но взамен ты нам вернуть…

– А об этом позже, – бесцеремонно перебил Петр. – Сперва выкуп, а тогда уж можно потолковать всерьез за международное положение и свободу попугаев… Кстати, о международном положении. Тут у нас Гедимин в посредниках, а в приличном обществе им тоже полагается долю малую отстегнуть. Ты как?

Глава 20. Решающий раунд

Они выехали из Трок спустя неделю. Поначалу их сопровождение выглядело весьма внушительным – самолично Гедимин и аж две сотни дружинников с ним. Столь пышный эскорт следовал до Вильны.

– Ну слава богу, – вздохнул Улан, когда кунигас и его воины остались далеко позади. – А то у меня почему-то все время было ощущение, будто нас вот-вот завернут обратно.

– И зря, – самодовольно хмыкнул Сангре. – Я уже понял, что если человек является язычником, то шансы на его порядочность неизмеримо возрастают. Всякое, конечно, бывает, и исключений навалом, но этот мужик из тех, кто добро ценит, а мы, между прочим, обеспечили ему мир с самыми главными врагами, притом не на год, а на цельных два.

– Кстати, каким образом?

– Обычная проверка на вшивость, – беззаботно отмахнулся Петр. – Мол, положено посреднику отстегнуть чуток, благо, денег для этого не требуется. Зипун Армякович поначалу закочевряжился, но я добавил, что тем самым он на деле докажет свои огромные полномочия, в коих я, грешным делом, сомневаюсь. Словом, на понт я нашего фраерка взял, на самый обычный понт.

– И он купился?!

– Ага. Ты знаешь, я тоже удивился. На такую дешевку распоследний босяк с Молдаванки или Привоза не поддался бы, а он… – хмыкнул Сангре. – Хотя дело еще и в другом. В сущности этому Фраку Смокинговичу глубоко наплевать на проблемы Тевтонского ордена. Ну-у, не совсем, а где-то как Европе на Украину в том нашем времени, то есть сочувствие выразить можно, но когда речь про бабло заходит, да еще в невообразимом количестве… Правда, у тевтонов это перемирие должна еще ихняя капитуляция подписать…

– Капитул, – поправил Улан.

– Ну да, – беззаботно согласился Петр. – Он самый. Но я думаю, при столь широких полномочиях нашего Зипуна Армяковича за этим дело не станет. Короче, Гедимин до сих пор пребывает в незабвенном кайфе. Он, между прочим, тоже у меня допытывался, как я ухитрился одновременно соблюсти и его, и свои интересы. Пришлось намекнуть на свое умение наносить дистанционный гипнотический удар по человеческому подсознанию и, умело отрегулировав отток трансгенерирующей энергии в нижнюю чакру…

– Чего?! – вытаращился на друга Улан.

– Не понял что ли? Вот и он не врубился. Но кивал охотно. Кстати, я даже чуток перестарался и он снова загорелся увидеть нас на своей службе. Я, конечно, упирался, как мог, но под конец пришлось пообещать, что едва тверской князь перестанет нуждаться в наших услугах, как я непременно вернусь в Литву и мы с ним еще разок покалякаем за то, как бы посмачнее попортить жисть шлимазлам-тевтонам.

Петр припомнил хитрый взгляд криве-кривайтиса и его вкрадчивый совет не противиться пожеланию Гедимина оставить у себя обоих пленников: Дитриха и кузена Изабеллы. Мол, они станут своеобразным залогом доверия кунигасу со стороны Сангре.

Попутно всплыл в памяти и туманный намек верховного жреца. Дескать, ему дано видеть будущее людей и если у Петра не найдется времени для приезда в Литву в течение ближайших двух лет, то он об этом горько пожалеет. Их боги – не христианские, и нарушений клятв не прощают, так что спустя два года может весьма резко ухудшиться как здоровье оставленных рыцарей-крестоносцев, так и его собственное, вплоть до…