— А теперь, — проговорил Мейсон, — в данный момент, когдаваши воспоминания не так свежи, как тогда, вы сомневаетесь в своих показаниях?

— Я признаю теперь, что не могу опознать какую-либо машину сабсолютной уверенностью в этом.

— Что же произошло с вами за эти два дня, что так повлиялона ваше мнение?

— Я не говорил, что изменил свое мнение.

— Разве вы его не изменили? — переспросил адвокат.

— Я не знаю, какое мнение у меня было.

— То есть, — сказал Мейсон, — вы все-таки думаете, чтомашина с номером 9 В 6—370, предъявленная вам два дня тому назад, была именнотой, которую вы видели в ноль пятьдесят двадцать второго сентября, не так ли,мистер Ирвинг?

Ирвинг признался:

— Я пришел к выводу, что невозможно опознать машину с учетомтого, при каких условиях видел ее впервые.

— Что заставило вас прийти к такому выводу?

— Я просто хорошенько обдумал и…

— Мистер Ирвинг, — обратился к нему адвокат, — выутверждаете, что сделали заключение о невозможности опознания. Кто вас на этосклонил?

— Не знаю. Это могло быть результатом моих раздумий.

— Я думаю все-таки, кто-то вас склонил к этому, — настаивалМейсон. — Кто?

— Я не говорил, что меня кто-то переубедил.

— Вы сказали, что изменили свое мнение. Из-за кого?

— Я… я несколько раз беседовал с мистером Кавингтоном,окружным прокурором.

— Иначе говоря, мистер Кавингтон убедил вас в том, что вы несмогли бы точно опознать машину, которую видели той ночью. Верно?

— Не знаю, как точнее выразиться…

— Отвечайте на вопрос. Склонял или нет вас мистер Кавингтонк тому убеждению, что вы не могли бы опознать ту машину при данныхобстоятельствах?

— Ваша честь, я протестую. В конце концов, этот перекрестныйдопрос… — раздался возглас прокурора.

— Протест отклоняется! — отрезал судья Минден. Ирвингколебался.

— Отвечайте на вопрос, — потребовал Мейсон.

— Думаю, он убедил меня в этом.

— Что и требовалось доказать, — улыбаясь, произнес Мейсон.

— Вызовите Гарольда Отиса, — выкрикнул Кавингтон.

Гарольд Отис, хорошо сложенный молодой человек, прошел ктрибуне, назвал свое имя и адрес судейскому приставу и, отвечая на вопросыКавингтона, сообщил, что он работает на автозаправочной станции в Океансайде,где дежурил двадцать первого сентября с четырех часов дня до полуночи; чтонезадолго до конца смены, насколько он помнит, примерно за полчаса, появилсяЭдвард Гарвин в кабриолете. Отис рассказал, что, обслуживая машину Гарвина, онхорошо ее запомнил, а сам Гарвин, пока заправлялась его машина, был чрезвычайновозбужден — он отошел к обочине и внимательно изучал автомобили, проезжающие пошоссе на юг.

Кавингтон предъявил свидетелю фотографию машины ЭдвардаГарвина, и тот признал, что именно на ней Гарвин ехал в ту ночь, опознал ееномер, модель и год выпуска.

— Можете приступать к перекрестному допросу! — тономтриумфатора объявил Кавингтон и направился к своему месту.

— После того как вы заправили машину, что делал водитель? —спросил Мейсон.

— Он уехал.

— В каком направлении?

— На север.

— В сторону Лос-Анджелеса?

— Да.

Мейсон загадочно улыбнулся, словно эта информацияпредопределяла развал обвинения, так искусно выстроенного Кавингтоном.

— А вы не видели, как он возвращался?

— В час на автозаправочной станции обслуживаются сотнимашин. И в мои обязанности не входит контролировать все машины, которыедвижутся по этой дороге.

— Разумеется, — согласился Мейсон. — Но этого автомобиля,двигающегося в обратном направлении, вы не видели. Не так ли?

— Нет, сэр, я не видел, но…

— Не надо приводить доводы, — перебил его адвокат. — Япросто спрашиваю вас, видели вы как возвращался этот автомобиль или нет?

— Нет, сэр.

— Значит, в данном случае машина вернулась после полуночи,возможно, в три часа ночи, поэтому вы не видели ее там, так?

— Не совсем. Я не видел бы ее в любом случае. Я не обращаювнимания на машины, движущиеся по шоссе. Это меня не интересует.

— Итак, вы хотите сказать, — сделал вывод Мейсон, — чтоникогда не обращаете внимания на автомобили, следующие по шоссе. Я правильнопонял?

— Да, именно так.

— Значит, — уточнил адвокат, — вы обратили внимание на этотавтомобиль потому, что водитель был напряжен и очень нервничал. Правильно?

— Да, сэр.

— Поэтому вы осмотрели машину особенно внимательно?

— Да, сэр.

— Если бы эта машина снова попала вам на глаза, вы бызаметили ее, не так ли?

— Возможно.

— И если эта машина поехала от вашей станции по направлениюк Лос-Анджелесу и до трех часов утра не возвращалась, тогда выходит, что мойподзащитный скорее всего не мог быть около места преступления в то время, когдаоно было совершено. Не так ли?

— Ну…

— Да или нет? — почти зарычал на свидетеля Мейсон.

— Ну, нет.

— У меня все, — с победоносным видом заявил адвокат.

Кавингтон озадаченно посмотрел на него и медленно поднялся.Он тщетно старался скрыть, что намек Мейсона на наличие алиби у Гарвина серьезнообескуражил его.

— Ваша честь, — произнес он, — я хотел бы в завершениекоротко ознакомить суд с документами, представленными телефонной компанией иподтверждающими заказ на разговор с Эзел Гарвин из Тихуаны, но я хотел бывоспользоваться случаем и пригласить еще одного свидетеля, который в настоящиймомент не сможет немедленно предстать перед судом. Если можно было бы, какисключение для меня, сделать перерыв до завтрашнего утра…

Судья Минден поморщился.

— На мой взгляд, ваша просьба не противозаконна, если,конечно, у защиты нет возражений.

— Ваша честь, — отозвался Мейсон, — мы хотели бы, чтобы делобыло заслушано как можно быстрее.

— Но, ваша честь, — попытался протестовать Кавингтон, — накарту поставлено дело большой важности, которое я не в состоянии сейчасобъяснить.