Искорки продолжали вспыхивать, заполняя пространство вокруг Земли – теперь уже сотни тысяч, вертящихся в пустоте, будто механические колеса, пока окружающее пространство снова не изменилось, исказившись, так что земной шар прыгнул к Мириам, увеличиваясь в размерах.

– Стальной пояс. – Слова пришли издалека, вереница знаков, указывающих на источник среди летящих в пустоте ярлыков. – Тысячи спутников, вышедших из строя, обломки носителей и боевых кораблей, разрушенных в Последнем Конфликте. На то, чтобы создать в нем безопасные зоны для осевых станций, ушло почти сорок лет.

– Он опасен? – Спросила Би, и только тогда Мириам осознала ее присутствие рядом. И не только ее. Пространство вокруг планеты, лишенное размеров в человеческом понимании этого слова, заполняли движущиеся электронные плоскости, на которых располагались человеческие фигуры.

Или по крайней мере напоминающие человеческие.

Би выглядела так же, как в воспоминаниях Мириам об их первой встрече с Иштар – ее черные волосы поглощали звездный свет, а мундир и многоугольник под ногами отливали кристально-белым. Алый отсвет слева оказался Вероникой, облаченной в красный доспех прайма, напомнивший Мириам о Бароне Хокса. Ее рыжие волосы развевались, будто от сильного ветра, облаком окружая голову.

– Смертельно. – Отозвался источник, и Мириам увидела его воплощение чуть в стороне, над планетой – незнакомого молодого человека со сверкающими механическими крыльями за спиной, совсем как у «Серафов». – В Последнем Конфликте земляне все-таки успели нанести несколько ударов. Они использовали баллистические снаряды, выбросившие на основные орбиты миллионы стальных шариков весом чуть более двадцати грамм. Эти рои за считанные часы уничтожили большинство боевых орбитальных станций и вывели из строя почти всю технику, находящуюся в поясе. Орбита стала необитаема, большинство жилых станций было отбуксированы на безопасные дистанции, а последствия остались на долгие годы. Не располагая лоцией, перемещаться в поясе невозможно, большинство орбит все еще слишком опасно.

– Мертвые города тоже стоят до сих пор. – Сказала Вероника. – Пустые.

– Я знаю.

– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать прошлое. – Вмешался еще один источник, и Мириам сразу узнала Мари. Ее волосы отливали серебром, а странный костюм, состоящий из курточки и коротких шорт, подчеркивал стройные ноги. – В опасности наше будущее. Нам нужен план атаки…

Фигура в алом плаще, проступившая на черном прямоугольнике рядом с ней, молча кивнула – или по крайней мере именно так истолковала Мириам короткое сообщение о согласии. Лица у нее не было, но не узнать Риордана в любом случае было невозможно.

– С кем мы говорим? – Прервала ее Би. – Передача ведется из комплекса, в котором держат Сломанную Маску. Там есть союзники?

Желтоватый шар Земли повернулся и приблизился, реагируя на ее вопрос, так что пространство вокруг Мириам заполнилось тысячами стремительно перемещающихся объектов, а затем в поле зрения ярко вспыхнул один из них – семиконечная звезда, похожая на снежинку, с несколькими кольцами в центре, вращающимися вокруг центрального стрежня.

– Наши братья и сестры. – Сказала Мона, медноволосый силуэт в длинном белом платье. Шлейф Книги над ней переливался и дрожал, превратившись в мозаику разноцветных ярлычков, обозначающих хранилища данных. – Те, кого они забрали.

– Передачу ведет ребенок?

– Мне шестнадцать. – Отозвался крылатый юноша. – Разве твоя невидимая спутница старше?

Мириам недоуменно глянула на Би, затем на Веронику в поисках невидимой спутницы. Потом взглянула вниз, на себя – и не увидела ничего, кроме неуверенно мерцающего многоугольника, на котором должны были бы располагаться ее ноги. У нее не оказалось облика? Лишь место, снабженное указывающим ярлыком?

Хотя нет, ярлыки появлялись у всех, кто находился в этом странном пространстве – стоило лишь потянуться особым образом, как они выбрасывали ворох информации: имена и десятки записей, собранных в аккуратные папки, разложенные по порядку. Впрочем, у Вероники, до которой Мириам тут же дотронулась, эти записи просто не открывались, отзываясь на ее попытки равнодушным молчанием – будто двери, запертые изнутри. Подумав, Мириам снова прикоснулась к собственному ярлыку, раскрывая его, и разыскивая любое упоминание о собственном образе.

И неожиданно оказалась там, внутри, в еще одном пространстве, перед зеркалом, глубоким, точно вода в колодце. Только в этом зеркале не было ее отражения, но, едва взглянув, Мириам поняла, чего оно ждет.

Прикосновения.

И одним решительным движением обозначила в пустоте собственные черты – такими, как она их помнила: нос с горбинкой, полные губы, хрупкие ключицы и майка с глубоким вырезом, подчеркивающая маленькую грудь… впрочем, через мгновение та стала чуть больше. Мириам усмехнулась про себя, глядя, как складывается образ, из правды, и немного из выдумки, фантазий, в которых она видела себя немного другой – выше, женственнее, сильнее. Усилие, которое она использовала при его создании, напоминало о рисовании, и в то же время о сновидениях, в которых ты видишь себя в незнакомом месте, меняющемся с каждым твоим шагом или переменой настроения. Так и та Мириам, которую она создавала в зеркале, менялась с каждой секундой – текли черные волосы, удлиняясь и складываясь в высокую прическу, грудь становилась чуть выше, бедра чуть более округлыми, а майка…

Ей ведь вовсе не обязательно было одеваться так, как на самом деле?

Словно сами собой, легли на объемный рисунок линии длинного платья, узкого, разрезанного сбоку и обнимающего ее талию, словно бутон цветка. Похожего на то, в котором ей снилась Би – но немного иного, с чуть более тонкими шлейками, и рядами фальшивых застежек, как на блузке Суонк, бегущих от выреза на спине. Черный цвет залил пространство между линиями, мгновенно обретая плотность, словно самая настоящая ткань, а по ней, снизу вверх, через бедро и живот к груди побежал золотой рисунок – невиданный цветок, оплетенный листьями. Черные волосы сами собой собрались в хвост, и, чтобы подчеркнуть их блеск, Мириам сделала золотым удерживающее их кольцо. Мягкие туфли совсем не подходили под платье, и их пришлось убрать. Почему-то образ совсем не выглядел странно, в платье и босиком, но внизу все же не хватало чего-то, и Мириам украсила тонкие загорелые лодыжки парой золотых браслетов.

Время рядом с образом текло еще медленнее, чем раньше, и, когда она наконец вытолкнула рисунок из себя, позволяя ему занять свое место, еще никто не успел ответить крылатому юноше, а далеко внизу, на Земле, ее сердце не ударило даже один раз.

Образ вспыхнул, меняя цвет многоугольника под ногами на белый. Рядом неслышно усмехнулась Вероника:

– Вот какая ты на самом деле? Золотое на черном?

Взглянув на нее, Мириам тут же поняла, что перестаралась – по сравнению с образами всех остальных, изображениями, видимо взятыми из жизни, ее собственный получился чересчур ярким и четким.

Следующее сообщение донесло улыбку Моны.