Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда вы сообщаете, в каком вы настроении, ваш ребенок получает возможность понять ваше эмоциональное состояние и приспособиться к нему. Если вы видите, что его магнит на секторе «гнев», просто уйдите; на секторе «радость» — доставайте конфетти.
Упражнение. Мозг и его работа
Используйте изображение мозга, чтобы объяснить, что происходит, когда «главной» становится амигдала и это сопровождается выбросом кортизола и адреналина. Расскажите, что любому человеку бывает сложно остановить этот процесс, когда им овладевают эмоции. Объясните, в чем заключаются функции ствола мозга и как он может заставить любого человека (не только подростка) действовать импульсивно.
Покажите, как работает префронтальная кора, но добавьте, что она все еще развивается. (Убедитесь, что он понял: дело не в нем персонально и, нет, это не патология — у всех подростков префронтальная кора находится в стадии формирования.)
Упражнение. Представь себе
Когда подросток чувствует, что начинает терять контроль над собой, он может попробовать мысленно представить себе что-то или кого-то, что делает его счастливым. Кроме того, он может: провести время с домашними (какой я молодой и крутой); посмотреть на снимок с одного из своих праздников, на фотографию лучшего друга или своего кота (моя дочь обожает детенышей морских котиков; когда она видит такую фотографию, то испытывает прилив сентиментальности); попинать что-то (не человека); позвонить другу; выйти на пробежку / начать громко играть на музыкальном инструменте (отлично подойдут барабаны, но только не дома, пожалуйста).
Подросток должен понимать, что это упражнение он выполняет не для того, чтобы положить конец своим чувствам, а что, узнав, как работает его мозг и как он может взять под контроль свои бурные эмоции, он сможет эффективнее справляться с некоторыми из стрессовых ситуаций, связанных с его возрастом. Вот лишь краткий перечень того, что может его беспокоить: результаты экзаменов; низкая самооценка; чувство, что он недостаточно хорош; чувство, что он недостаточно привлекателен внешне; когда его заставляют чувствовать себя ботаником; когда его игнорируют; когда его задирают; когда над ним смеются; непонимание, что делать с сексом/наркотиками/алкоголем; когда он не вписывается в рамки; когда он выделяется; чувство одиночества и тревоги; давление со стороны родителей / учителей / всех на свете; прыщи; будущее…
Если подросток представляет себе, что происходит, когда он контролирует свои эмоции, это начинает происходить на самом деле. Будем надеяться, что однажды он скажет: «Опять моя амигдала пытается захватить управление» или «Это был суровый выброс кортизола». Таким образом он будет наблюдать за работой своих эмоций, а не только их выражать.
Смысл всех приведенных выше упражнений в том, что подросток в конце концов научится замечать свои эмоции и понимать свое внутреннее эмоциональное состояние. Пусть он предложит собственные решения, как справляться со своими эмоциями, чтобы он сам контролировал этот процесс.
Для завершения книги я решила отправиться в центр по исследованию осознанности Университета Бангора в Уэльсе и сделать скан до и после того, как я пройду недельный ретрит без Wi-Fi и с ежедневной медитацией по семь часов. (Даже не знаю, что звучит хуже.) Я подумала, что раз уж я пишу книгу об осознанности, надо проверить, действительно ли осознанность дает тот результат, о котором говорится на обложке. А что может быть лучше, чем выступить в роли подопытного кролика самой? Шэрон Хэдли, руководитель Центра по исследованию и практике осознанности, организовала все — от сканирования моего мозга до моего участия в ретрите.
Я прибываю в университетский корпус, где занимаются нейронаукой, и меня проводят в комнату с томографом. Дух захватывает, когда смотришь на груду железа, которая позволяет увидеть активность любой части твоего мозга и с помощью каких-то программ создать цветную картинку тебя в 3D. Меня знакомят с Полом Маллинсом (директором Центра нейровизуализации при Школе психологии Университета Бангора, ведущим специалистом по МРТ). Он прервал свой академический отпуск и приехал, чтобы сделать мне томографию мозга. (Спасибо, Пол!) Пол задает мне стандартные вопросы, включая, например: «Если при проведении процедуры будет обнаружено что-то необычное, хотите ли вы, чтобы вам об этом сообщили?» (А кому еще они могут об этом сообщить?), «Вы проходили процедуру томографии ранее?» и «Как вы переносите пребывание в замкнутом пространстве?».
Я сообщаю Полу, что обожаю пребывание в томографе, — я жила в томографе в Гластонбери (он даже не улыбнулся). Затем я подписываю документ, что, если со мной что-то случится, у меня не будет к ним претензий. Пол предупреждает, что результаты исследования будут анонимными и никто не узнает, что это мой мозг. «Какая разница, — думаю я. — Внутри томографа буду я. Меня показывали по телевизору, так что вряд ли это будет секретом». Как будто они увидят, что творится у меня в голове, и сообщат обо мне в полицию мыслей.
Пол спрашивает, есть ли что-то металлическое у меня в теле, потому что в аппарате МРТ настолько мощный магнит, что он притянет к себе холодильник из Польши. Он уточняет, ношу ли я бюстгальтер на косточках, и, когда я интересуюсь в ответ, почему это так важно, он отвечает, что лучше мне не знать. (Позже в тот день я общалась с другими сотрудниками, от которых наслушалась ужасных историй о том, как пациенты получали травмы из-за металлических предметов, которые «засасывало» в томограф. Однажды внутрь томографа притянулся стул, который убил находящегося там пациента. Только представьте себе: человек внутри томографа переживает по поводу опухоли мозга, а через минуту умирает от удара стулом?)
Итак, после того как я избавилась от всех металлических предметов, я лежу на столе томографа, завернутая в одеяло и со шлемом на лице. Нажатие кнопки, и стол вместе со мной неторопливо вкатывается в конструкцию, напоминающую гроб. Меня спрашивают, хочу ли я воспользоваться зеркалами, чтобы видеть сотрудников, работающих за монитором. Еще бы! Я хочу видеть выражение их лиц, когда они заметят белое свечение, исходящее от моего мозга. (Втайне я всегда представляла себе, что, несмотря на весь свой внешний сумбур и хаос, я — «избранная».) Пол говорит, что они готовы, и раздаются звуки бурения, о которых Пол меня предупредил заранее. Ощущение такое, как будто выкапывают грунт из-под здания… И это здание — я. В голову приходит мысль: «Это оборудование стоит несколько миллионов и никто не нашел способ сделать его бесшумным?» Я смотрю в зеркало на персонал и вижу, как они беседуют между собой и улыбаются, словно обсуждают результаты последнего футбольного матча. Перед ними на экране изображение моего мозга, они смотрят на отражение моих воспоминаний, мыслей, надежд, счастья, отчаяния… моего всего — и они обсуждают, что сегодня на обед? Я битый час наблюдаю за тем, как они общаются, и на их лицах нет ни тени изумления от того, что я — следующий мессия. Наконец я поднимаюсь, и там, на мониторе, изображение моего мозга в реалистичном цвете… Он прекрасен! Он светится, как неоновая рыбка, триллионами флуоресцентных связей. Я могу рассмотреть его под любым углом. Зрелище настолько поразительное, что, думаю, я могла бы продать эту картину через галерею Саатчи[48] или хотя бы через eBay. Затем я вижу изображение, напоминающее несколько тысяч рентгеновских лучей из всех тех областей, которые полагается иметь мозгу. Слава богу, там нет пустых, белых пятен.
