– Зла-а-а-ат?

– Гр-ру… – Он сплюнул остатки стремительно истлевающей ткани и теперь в растерянности смотрел на стаю демонов, летящих к нам, на руны, скользящие по дорожкам и лужайкам, на странные серые прутья, зависшие над парком.

– А что будет, если нас здесь поймают?

Наверное, что-то ужасное, потому что Злат сбежал. Уменьшился до искорки и скрылся в кустах, оставив меня разбираться с вооруженной охраной дворца.

Я тяжело вздохнула, глядя на их стремительное приближение. Что говорить? О чем молчать? Как объяснить свое появление здесь, в парке императорского дворца? Как объяснить, отчего Инваго в разодранной куртке, частично окровавлен и спит… на гонках? С чего начать врать? Как не запутаться в сведениях? И самое главное – как проучить златогривого хайо-засранца, бросившего меня на растерзание? А в том, что терзать будут, сомнений нет. Об этом прямо говорило зверское выражение на лицах демонов. Оно у них не изменилось, ни когда вода в озере забурлила, ни когда из нее поднялся ящер, втрое превосходящий по размерам черных скакунов. И даже бровью не повели, стоило этой огромной наглой сволочи сгрести меня лапой и ухватить Инваго зубами за шкирку.

– Чтоб тебя подморозило! – взвизгнула от страха, когда в развороте Злат расшвырял охрану дворца, забил крыльями, прорываясь сквозь прутья, и устремился к вершине купола, над которым уже схлестнулось огненное море. – Ты же сейчас сожжешь его! – крикнула, напоминая об уязвимости Дори и о том, что лава не вода.

В ответ зверь раздраженно фыркнул, и, прежде чем пробить прозрачную преграду, лапой закинул ко всему безучастного воина в свою пасть. Закинул без раздумий, медленно, вяло и как-то даже мягко… в пасть, где зубы, жар и вечный голод! А в следующий миг я услышала хруст, с которым здоровенные челюсти сомкнулись на тарийце. И перед моими глазами вспыхнули десятки кровавых картин прошлого, к которым прибавилась еще одна, удушающая глупостью и безнадежностью. Без Инваго все пропало! Но ведь мы с ним только сдвинулись на шаг, начали друг друга понимать, поддразнивать… я только сейчас стала привыкать… только…

– Зла-а-а-ат! – Мой крик мог по силе поспорить с криками демоницы, потерявшей принца, и все равно ничем не смог помочь. – Выплюнь немедленно! Выплюнь, скотина!

– Гм?

– Выплюнь! – прокричала я и чуть не поседела, услышав голос Инваго, звучащий словно из воды:

– Тора, что случилось?

Живой?

Он живой.

Я повторила это слово как молитву тысячу раз, пока мы плыли сквозь жидкий огонь, летели к пролому и обеспокоенному Черночешуйному змею, поднимались на верхний уровень подземных чертогов, где Злат наконец-то выплюнул воина и стыдливо спрятался в кольцо. Понял, бездушная тварь, что одним лишь мясом и вином не отделается. Понял это и Инваго, в которого я вцепилась клещом и не отпускала, пока мы не оказались в усадьбе рода Дори.

– Объяснишь? – спросил он и нахмурился, стоило мне нервно дернуть головой. – Хочешь ванну? – Теплые, чуть шершавые руки скользнули по моему лицу, убрали растрепавшиеся волосы, погладили плечи. – Нет? Тогда, может, вина? Или спать?

– Пообещай мне… – прошептала едва различимо.

– Что? – спросил Инваго столь же тихо.

– Пообещай не умирать в бли-ближайшие годы. Пожа-а-а-алуйста.

Будь моя воля, я бы ревела в три ручья. Но пережитый страх словно перекрыл каналы слез и слов, не давая сказать, не давая пояснить, что меня выбило из колеи.

– Тора, я…

– Пообещай!

– Даю слово, – выдохнул он и крепко обнял. – Ты меня пугаешь.

– Ты меня тоже.

До конца ночи я так и не сомкнула глаз и не призналась, что завеса моих воспоминаний дала трещину и мелкими осколками осыпается, раскрывая невыносимо болезненные ужасы прошлого.

Я выгорала неоднократно.

Дотла, до донышка.

Обугливалась и осыпалась пеплом, превращаясь в безмолвную безветренную пустыню с черным небом и черным песком. Исчезала, растворялась в собственном горе и, сама себе удивляясь, восставала вновь. Собиралась по частям, по крупицам, из пустоты, из упрямства, из необходимости жить, когда жить не хотелось… Когда Аламас отправился на войну, оставив лишь обещание взять меня в жены, когда проклятый лорд Урос вошел в ослабивший бдительность город, когда уничтожил часть поселения и назвал меня своей. Добычей, бесправной рабой, подстилкой? Не важно. Передо мной брат сгинул в сером тумане, дядя, двоюродная сестренка, сотни горожан… я выгорела вместе с ними, но согласилась сделать все, чтобы спасти родителей, уцелевших в бойне, и других оставшихся в живых.

Глупая. Думала, хуже насилия ничего быть не может, лорд умел разубеждать.

Я не помню, как убила его в первый раз, десятки провальных побегов и жестоких наказаний затмили мой страх. Но я никогда не забуду, как он вернулся из мертвых и пожелал жениться на мне, чтобы больше не терять. Молодой, полный сил, сумасшедший выродок с многообещающей улыбкой на губах. Если бы не Тороп, освобожденный мной в один из побегов, я бы никогда не вырвалась на свободу, не избавилась от брачной руны, не узнала, что, забрав меня, урод Даруш Темный вместе с городом Гьяза похоронил всех живых…

Я последняя.

Не будь Торопа рядом, давно бы покончила с этой жизнью и ее ужасами. Я пыталась не раз, и получше Гаммиры, но старый вояка крепко привязал меня к земле. Тимкой, таверной и постоялым двором, заботой о постояльцах, опекой помощниц и стойким чувством – без меня не будет ничего. Завеса воспоминаний стала удобным подспорьем. Не стирающая память, но притупляющая боль, она удерживала меня от шага за грань, позволяла по-остыть, не рвать вены и жилы.

А вот теперь некогда прочная защита медленно вспарывала внутренние раны, полные вины. Воспоминания хлынули горьким потоком отчаяния, бессилия с привкусом крови и выворачивающей душу тоски. Чувства забились, вспениваясь, подступили к горлу, к глазам. И вместо того, чтобы выжечь меня, выморозили. Покрыли слоем льда иного страха.

Инваго…

Моя беда, нечаянная удача, надежда и клин клином выбивающий супруг.

Знай я, что испуг за несносного тарийца будет по силе сравним с болью прошлого, заранее удавила бы мерзавца. Еще на пороге «Логова» при первой встрече взглядов или даже раньше, когда он только вошел во двор, любовно погладил створку ворот, словно хозяин, вернувшийся после долгого отъезда. Убила бы и не всплакнула, чтобы не мучиться сейчас, чтобы не знать, жить, как прежде, без страха перед потерей и понимания – недодемоны уязвимы не меньше людей. Их могут съесть, могут сжечь, разорвать на куски, задушить, утопить, задавить, отравить…

А вдруг он уже умирает? Получил укус от какого-то зверя и тихо уходит за грань? И именно поэтому вчера он спустился за мной в подземные чертоги! Пришел попрощаться или перед смертью о чем-то попросить. Я судорожно вздохнула, потянулась ощутить кровоток на шее воина и вздрогнула, когда он открыл глаза. Безбрежно синие и ясные, без поволоки, что бывает после сна.