— Рад за вас, — повторил он.

— Да что ты заладил: рад, рад? И с каких пор мы на «вы»?

— Со вчерашнего дня, — не отводя тяжелого взгляда, заявил Эн-Ферро. — С тех самых пор, как вы напомнили мне о моем положении наемника при вашей особе. Безмерно счастлив, что вам придется в два раза меньше времени провести в этом мире под моей охраной, и обещаю впредь не докучать неуместными замечаниями.

— Знаешь, что неуместно, Лайс? Твой идиотский выпендреж!

— Простите, больше не буду! — рявкнул он, захлопывая за собой дверь.

— Лайс! — Я кинулась следом и тут же растянулась на обледеневшем крыльце. — А-у!

Наверно и в Рыбацком услышали, а Эн-Ферро — тот чуть ли не подпрыгнул.

— Что?! — Только что стоял у дверей в сарайчик, а теперь уже рядом, с радующей сердце тревогой на небритой физиономии.

— Прости меня, — выдавила я сквозь слезы, выступившие то ли от раскаяния, то ли от пронзившей ногу боли. — Я вчера не это имела в виду. Просто ты… А-у-у!

— Вставай уже, болезная, — вздохнул кард, протягивая мне руку помощи.

Одной руки мне не хватило, и ему пришлось задействовать обе, дабы поднять меня, внести в дом и под мой жалобный скулеж уложить на диванчик в гостиной.

— Что болит?

— Душа. А! Ой! И нога. Правая.

Он стянул с поврежденной конечности сапог.

— А-а-а!

— Здесь? — От его ладони пошла волна тепла. — Лучше?

Я неуверенно кивнула.

— Встать сможешь?

— Наверное. А надо?

— Ну хоть пальто сними! — возмутился мужчина, на глазах превращаясь в прежнего Лайса. — Чай будешь, пока горячий? А то нос вон совсем посинел. Шапку тебе зачем покупали, если ты ее не носишь?

Слушая его недовольное, но такое родное ворчание, я с умилением думала, что не в меру заботливый брат все же лучше равнодушного наемника. Интересно, насколько бы его хватило?

— Дура ты, Галчонок, — без обиняков заявил он, появляясь в дверях с наполненной ароматным травяным отваром чашкой. — Я же за тебя переживаю.

Я виновато шмыгнула, подтверждая правоту всех его обвинений (и единожды надетая за весь уже прошедший декабрь беличья шапка и отмороженный нос были тому лишним подтверждением).

— Ну рассказывай, что там с личным ученичеством? Это серьезно?

— То, что я хочу тебе предложить, Галла, очень серьезно.

Тэр Марко и впрямь был похож на медведя: не толстый, но крупный и немного неуклюжий в движениях. Густая шапка седых волос, небрежно остриженная борода и всклокоченный мех широкого воротника довершали образ, создавая эффект повышенной лохматости.

— Хорошо подумай, прежде чем дать окончательный ответ. Предупрежу сразу, если ты согласишься, на ближайшие несколько лет твоя жизнь изменится. И не только в лучшую сторону.

Примерно об этом меня предупреждал и Лайс.

— Я уже подумала, тэр Марко. И я согласна.

Большие, чуть навыкате черные глазища удивленно зыркнули из-под кустистых бровей.

— Я хорошо подумала.

— Ну раз хорошо, — протянул Медведь, видимо, не рассчитывавший на продолжение разговора уже сегодня. — Я должен для начала объяснить, почему выбрал именно тебя. У тебя очень сильный дар и сильная кровь.

Кровь? Он что, заметил?!

— Полуэльфы…

Фух!

— …как правило, обучаются быстрее и легче. Древняя кровь многократно усиливает проявления дара. Взять, к примеру, ту защиту, которой ты оградила джевула тогда на поле. Я с трудом ее снял. Кстати, ты знаешь, что выставила мощнейший купол Гиафа?

Я замотала головой.

— Я так и думал, — усмехнулся наставник. — И в этом не так уж много удивительного. Гиаф тоже не был первым, кто применил это заклинание, он был лишь первым, кто записал и обосновал формулу. По идее, обладающий даром способен со временем самостоятельно освоить любые действия. Нужно только очень захотеть. А ты помимо желания имеешь еще и достаточно сил и, что немаловажно, быстро пополняешь растраченный резерв. Это пригодится при том комплексе, который я хочу на тебе опробовать.

Не нравится мне эта фраза. Это в каком смысле — опробовать?

Медведь поймал мой встревоженный взгляд и кивнул:

— Да, это новая программа. Я не работал по ней еще ни с одним учеником — не было достаточно сильных. Но ты должна справиться. Весь курс рассчитан на два года.

«Два года!» — возликовало сердце.

«Но все-таки «опробовать», — обеспокоенно напомнил разум.

— А при удачном стечении обстоятельств, возможно, и на полтора.

Разум, прости, но мы и раньше не очень ладили.

— Но о летнем отдыхе придется забыть.

А и ну его! Я на Тар не отдыхать пришла.

— Завтра же и начнем. У вас первыми уроками идут «История» и «Народы Тара». Оба предмета ты неплохо знаешь, я справлялся, так что жду тебя сразу с утра в малом испытательном зале. Да не пугайся ты так, физические упражнения я почти все исключил. Сразу, честно скажу, целый курс расписал — на парня рассчитывал, но тебе они, думаю, без надобности. Начнем с азов, и не слишком резво, тебе еще в класс вернуться надо будет, на «Травы и зелья».

— А как же…

— «Теоретические основы работы со стихиями» я из твоего расписания вычеркнул, — пояснил маг. — Из теории кроме «Трав» «Нежить» и «Демонов» тебе оставил. Хотя ты успела и с последними попрактиковаться.

Три предмета? Всего три из восьми? Здорово!

— «Начертание графических символов» в библиотеке возьмешь, — погасил мою улыбку наставник. — Почитаешь. А там, может, и «Оборотную магию» начнем. И «Управление помыслами».

Шесть? Все же лучше, чем восемь. Если забыть о том, что «оборотку» и «помыслы» обычно начинают изучать на втором, а то и третьем году обучения.

— И Галла…

Что еще?!

Тэр Марко слегка смутился:

— Если есть, лучше штаны надень. Какие не жалко.

Эльмар

Похороны состоялись на рассвете, как и велит традиция. Едва первый луч солнца коснулся хрустального навершия Стелы Памяти, Иоллар поднес факел к погребальному костру. Когда догорел костер, пришло решение: уходить. Пока еще не поздно. Пока родственники с обеих сторон не начали рвать его на части, пытаясь втянуть в борьбу за ненужную ему власть. Уходить, чтоб не стать марионеткой в руках отца или разменной фигурой в партии, затеваемой кузенами матери.