– Ну, как водится, дыма без огня не бывает, – не выказывая особого интереса к затронутой теме, сказал профессор. – Хотя и сгущать краски эти журналисты тоже умеют, что правда, то правда. А в сущности-то был лишь инцидент, тихий и бесшумный, и завершился он, кстати говоря, вполне благополучно.

– И с катастрофой НЛО над озером они, как я полагаю, тоже переборщили. Выдумали какого-то уцелевшего второго пилота…

– Вот здесь я не стал бы спешить…

– Не понимаю вас, Марат Амирханович. Вы что, хотите сказать, что в НЛО был второй пилот и он остался жив?

– Да, это так, Сергей Иванович.

– Но мои ребята… Они ведь буквально исползали всё дно, прочесали всю местность вокруг озера. Мимо них и птица незаметно не пролетит, и заяц не проскочит!

– Не сомневаюсь в опыте и мастерстве ваших ребят, Сергей Иванович, но ведь и на старуху бывает проруха.

– Что вы имеете в виду?

– Не сердитесь, Сергей Иванович. Но если помните, на берегу этого озера есть избушка, в которой жил одинокий лесник. К сожалению, его недавно убили. Так вот, если бы в тот день твои джигиты заглянули в его хозяйство, то непременно обнаружили бы там того самого уцелевшего второго пилота, а на чердаке бани – его лётный космический комбинезон.

– Вы это серьёзно? – генерал от волнения часто и порывисто задышал. – Выходит, они ничего там не осматривали. Вот самодовольные фраера! Ну я устрою им фейерверк славы!

– Не стоит горячиться! Просто ваши ребята, скорее всего, очень хорошо знали этого лесника… Да, второй пилот жив, и скажу вам больше. – Профессор сделал паузу. – Этим пилотом оказался мой отец.

Последовало длительное молчание. Профессор не видел лица генерала, но он мог без излишней фантазии представить, как оно выглядело в эту минуту.

– Извините, Марат Амирханович, – послышался в трубке голос генерала, доносившийся будто из подземелья, – но если бы я не знал вас, то мог бы подумать бог весть что…

– Не надо ничего думать, генерал, я в полном здравии и при своём рассудке. Да, это мой отец. Помните, как-то я рассказывал вам, что давным-давно, когда был ещё мальчонкой, отец мой, работавший тогда участковым инспектором милиции, вступил в контакт с пришельцами, а потом без вести пропал. Многие считали, что он погиб или где-то скрывается. Одна мать не верила ни в то, ни в другое. И вот случай ещё раз убедиться, что женское сердце редко обманывает…

– Вы что, уже виделись с ним?

– Да виделся, но тогда я не знал, что это мой отец. И теперь хочу ещё раз попытаться с ним встретиться, поэтому решил обратиться к вам за помощью.

– Слушаю вас, Марат Амирханович.

– Мне надо слетать в Татарстан.

– Прямо сейчас?

– Нет, завтра утром.

– Вертолёт устроит?

– Вполне.

– Куда прислать?

– Я нахожусь в своём загородном доме, в посёлке недалеко от Москвы. Вы, кажется, раньше бывали здесь…

– Да, да, я помню. Завтра в семь утра вертолёт сядет рядом с вашим посёлком. Вас сразу известят. Удачи вам!

– Спасибо, Сергей Иванович, я постараюсь не задерживаться.

– Не спешите. Такие вещи случаются раз в тысячу лет.

Кажется, генерал хотел добавить ещё что-то, но после небольшой паузы в трубке лишь тихо прозвучало:

– Ну и ну…

Стянутое тучами небо было не по-летнему тёмным, не посылало никакого света на землю, сливаясь с ней и погружая во мрак ещё только недавно казавшиеся чёткими границы.

Скрытая за тучами полная луна, как бы признаваясь в собственном бессилии, отмечала своё пребывание на небосводе лишь едва пробивающимся сквозь тучи призрачным сиянием.

Закончив повседневную рутинную работу во дворе и не спеша совершив вечерний намаз, мулла Фидаил и его молодая супруга уже собирались ложиться спать, как кто-то постучался в ворота.

Мулла как был в пижаме, накинув на себя лишь камзол и надев тапки, вышел во двор.

Его встревоженная жена, прикрывая платком лицо, последовала за ним.

Привыкший к ночным посетителям мулла Фидаил, не раздумывая и не спрашивая, кто явился к нему в столь позднее время, отворил ворота и обомлел.

Перед ним, пошатываясь, стоял отталкивающего вида старик со слипшимися на лбу седыми волосами, опухшими веками и покрасневшими, слезящимися глазами. Он часто и прерывисто дышал, по бледному лбу и впалым щекам стекали струйки пота. Пиджак старика, изрядно помятый, был лишь накинут на плечи, перебинтованная рука, поддерживаемая широкой марлевой повязкой, покоилась на груди, другой рукой старик держал клетку, в которой с тревожным щебетом металась маленькая желтопёрая пташка.

Старик приоткрыл иссохшие, кровоточащие губы.

– Ас-саляму алейкум, хазрат! – произнёс он тихим, хриплым голосом, стараясь смотреть прямо в глаза мулле и надеясь, видимо, что хотя бы по его взгляду хазрат, возможно, узнает его.

Но хазрат, ответив на его приветствие, спросил:

– Кто вы, уважаемый?

– Вы не узнали меня, – попытался улыбнуться старик, но ничего из его попытки, кроме жалкой гримасы, не вышло. – Я был у вас здесь три дня назад, мы вместе с вами ходили на кладбище. Неужели забыли? Со мной тогда был мой товарищ. Теперь вспомнили?

– Да, да… – обронил не очень уверенно хазрат. – Я хорошо помню этот день. Но…

– Да, я очень изменился за это короткое время, сильно постарел и выгляжу, наверное, больным, неопрятным. – Старику на этот раз удалось выжать из себя едва заметную грустную улыбку. – Но если помните, я говорил вам тогда о шраме на лбу…

Поставив на землю клетку с птицей, старик поднёс здоровую руку к голове и сдвинул пальцами свисающие на лоб пряди.

– Вот посмотрите. Что сейчас скажете?

Увидев знакомый шрам старика и ещё раз повнимательнее приглядевшись к нему, мулла Фидаил с благосклонной улыбкой промолвил:

– Да, теперь узнал вас, уважаемый. Проходите и будьте гостем в моём доме!

– Спасибо, спасибо, хазрат. Но с вашего позволения… – Взяв клетку с птицей, старик, шатаясь и прихрамывая, прошёл во двор и остановился возле вымытого дождями и вросшего в землю бревна. – С вашего позволения, я присел бы вот на это старое, как и я, бревно и малость отдохнул.

Он сел, поставив рядом клетку с птицей.

– Нет, нет, так не пойдёт, уважаемый! – стал возражать с явной обидой в голосе Фидаил-мулла. – Вы должны, должны зайти в дом и выпить с нами хотя бы чашку чая. Иначе Аллах Всевышний не возблагодарит нашу встречу.

– Зайдите в дом, абзый. Ну, пожалуйста! Вы больны, это сразу видно. Я дам вам лекарств, напою целебным чаем, – заговорила вслед за мужем тоненьким и жалобным голоском до сих пор молча стоявшая доселе у крыльца жена муллы.