– Хорошо, что не выбросил пакет в мусорный контейнер. Будто чувствовал, что он ещё пригодится, – довольным тоном сказал профессор, кладя пакет на пол, рядом со своим креслом. – Когда я привёл этого человека в дом, выглядел он, прямо скажем, неважно. Видимо, его порядком истязали: он был в крови, одежда испачкана, еле держался на ногах. Мне пришлось немного потрудиться, как раз вот этими салфетками протирал ему окровавленное лицо, приводил его в чувство. В пакете – использованные материалы той помощи.

– Отлично! – сказал полковник, вставая из-за стола. – Тогда не будем терять время. Я сейчас же отвезу этот пакет в НИИ и дам поручение о производстве экспертизы.

– Николай Петрович, может быть, на посошок? – указал взглядом профессор на бутылку с коньяком.

– Нет уж, друг мой. Делу – время, потехе – час.

Уже возле двери профессор мягко, по-свойски положил полковнику руку на плечо.

– Слушай, сними ты этот караул с моего дома. Ну что ребята понапрасну мучаются? Всё равно завтра утром переезжаю в Москву.

Полковник таким же мягким движением снял с плеча его руку.

– Вот когда переедешь, тогда и сниму!

Время клонилось к полуночи. И в доме, и всюду вокруг стояла завораживающая тишина; казалось, что не только посёлок, но и весь мир одновременно притих, дав своему Творцу обет полного молчания.

Устав от постоянного бесцельного хождения по комнате, профессор подошёл к окну, раздвинул шторы и на какое-то время замер, вглядываясь в сине-фиолетовую темноту ночи.

Соседи уже спали. Видны были лишь бледные очертания близлежащих домов, возвышающихся над ними деревьев, а ещё выше мерцали звёзды, холодные, неподвижные звёзды, которые всегда молчат.

В сердце профессора вновь оживилась тревога, закравшаяся в его сознание ещё во время беседы с полковником. Ему представилось, как сквозь темноту ночи одиноко бредёт усталый, больной человек, забытый всеми, потерявший в своё время связь с этим миром и, вероятно, не пожелавший восстановить её. Где он теперь? Что с ним? Сумел ли он обрести покой и достичь своей заветной цели?

Вопросы, вопросы, вопросы…

Степанов тоже что-то молчит. Видимо, не всё ладится с экспертизой. Или возникли какие-то срочные дела.

И вдруг. О, миг удачи! Словно уловив его мысли, заголосил находившийся у него в кармане мобильный телефон. Конечно, это он, он, Степанов!

Профессор быстро ответил на звонок.

– Николай Петрович, ты?

– Да, я. Заждался, наверное. Не обессудь, экспертиза немного затянулась, были кое-какие проблемы, но в конечном итоге всё получилось отлично. Заключение готово и лежит у меня на столе.

– И что же? Ну, говори, говори скорее!

– Вывод экспертов категоричен: ты являешься прямым потомком человека, чьи генетические образцы были представлены для исследования в переданном тобой пакете. Завтра привезу заключение.

– Погоди, погоди! Выражайся, пожалуйста, яснее! – занервничал профессор. – Кто? Чей потомок? Повтори ещё раз! И выражайся попроще!

– Хорошо, слушай. Объясняю элементарно. Человек, который на днях находился в твоём доме и которому ты оказывал медицинскую помощь, является твоим отцом, а ты – его сыном. Теперь ясно?

– Ясно, – обронил профессор и, не выпуская из рук телефона, медленно опустился в стоявшее рядом кресло. На какое-то время он словно выпал из обоймы, но услышав в трубке тяжёлый вздох полковника, сразу пришёл в себя и беспокойно спросил:

– А что ты так тяжело вздыхаешь? С моим отцом случилось что-нибудь?

– Ну вот, сразу заговорила родная кровь… – мягко пробубнил полковник. – Нет, можешь не волноваться! Тут у нас свои проблемы. Эта чертовка Зета… Похоже, мы недооценили её. Она тут такое учудила. Ввела, понимаешь, в гипнотическое состояние охранника, потом раскидала по углам ещё пятерых, взобралась по стене на крышу, и лишь в последний миг снайпер успел взять её на мушку. Прямое попадание в сердце и мгновенная смерть. Уже начали служебное расследование…

– А Джон?

– Плачет. Замкнулся в себе.

– Его будут судить?

– Конечно. Ладно, чёрт с ним, с этим Джоном. Как быть с твоим отцом? Начать его розыск?

– Ни в коем случае.

– Что же собираешься делать?

– Пока не знаю. Всё так закрутилось, перемешалось в голове. Понимаю, надо действовать, делать что-то, а что именно – ума не приложу.

– Ну ладно, думай. Если понадобится помощь, звони.

– Спасибо, Коля…

Закончив разговор, профессор погрузился в мысли. Они, пока ещё не собранные, бессвязные, хаотично кружились вокруг только что выданной полковником информации.

Со дна его памяти всплыла ночь на зелёном лугу, за речкой, ряды стройных тополей под полной луной, странная незнакомка с глазами цвета весенней фиалки, её загадочное исчезновение, выжженное пятно на луговой траве за старым заброшенным кладбищем и его слёзы, безудержные, насыщенные горечью и отчаянием…

Да, он ещё потом долго будет помнить эту ночь, страдать, вскакивать с постели, кого-то ища глазами, будет часто приходить на луг за речкой и на луг за старым кладбищем, и лишь много-много лет спустя, убедившись окончательно, что никто уже не ищет встречи с ним, успокоится и будет лишь изредка вспоминать те времена, вспоминать их как какой-то дивный сон.

Первые контакты отца с пришельцами, его бесследное исчезновение, посадка НЛО и неожиданное появление той незнакомки, эта катастрофа над озером и недавняя поездка отца – все они как бы привязаны к одной местности и сходятся в одной точке, а раз так, то почему бы не предположить, что отца будут ждать именно там, в Старых Кизяклярах, хорошо знакомых ему и издавна облюбованных пришельцами.

Если учесть, что с момента ухода отца из его дома прошло более двух суток и он, скорее всего, будет добираться в Старые Кизякляры попутным транспортом, то, возможно, он прибыл к месту назначения уже сегодня, и тогда шансов встретиться с ним у него практически не остаётся. Но в пути случается всякое, и если он прибудет туда завтра, то не исключено, что…

Надо позвонить Степанову! Нет, пожалуй, не стоит. У него сейчас своих дел невпроворот. Лучше позвонить генералу Дементьеву…

Недолго думая, профессор набрал номер телефона.

– Сергей Иванович? Здравствуйте.

Генерал узнал его сразу.

– А-а, Марат Амирханович! Рад слышать вас! Как поживаете?

– Спасибо. Грех жаловаться. Уж извините, приходится беспокоить вас в столь позднее время. Говорим мы с вами хоть и редко, зато очень метко. Всегда в полночь, когда бесы резвятся…

– Да, и НЛО плодятся! – рассмеялся генерал. – Кстати, что за шумиху подняли там тележурналисты? Какие-то шпионские страсти. На вас будто бы готовилось покушение…