– Ребеночек рождается! Да не так что-то… Кажется, моя Авдотьюшка умирает…

– Скорее, едем, – сказала я, и кузнец потянул меня в седло, усадил перед собой.

Он несся так, что я всерьез опасалась, как бы лошадь не сломала себе ноги на обледеневшей дороге, но, хвала Святым старцам, все обошлось. Зато в деревню мы приехали поразительно быстро. Я влетела в дом кухарки, где уже собрались женщины – они сидели вокруг роженицы скорбным кружком.

Авдотья лежала на кровати, сравнявшись цветом лица с сероватым суконным покрывалом. Ее аура бледнела, силы уходили, истончались нити жизни. И уже завис над ней жадный сгусток Изначальной Тьмы…

Я решительно выгнала из комнаты всех посторонних, оставив лишь повитуху и Данину. Ослушаться меня не посмели. Взяла Авдотью за руку, вливая Силы, потом потянула нити, сплетая над ней защитный панцирь, не позволяя Тьме добраться до женщины.

– Что застыли? – окрикнула я повитуху. – Действуйте!

Та торопливо обнесла себя священным полусолнцем, покосилась на меня, но все же подошла к кровати и привычно положила ладони на живот роженицы, ласково приговаривая. И через некоторое время дом огласил первый негодующий крик младенца, а его мать откинулась на подушки и сжала мне руку.

– Спасибо, – прошептала она.

Я удовлетворенно осмотрела ее ауру и прочные, сильные нити жизни, кивнула и вышла. Счастливому новоиспеченному отцу лишь улыбнулась и обрадовалась, когда увидела стоящего у порога Кайроса, а рядом – лорда Даррелла.

– Все хорошо? – встревоженно спросил Шайдер. – Как ты?

– Немножко устала. Спасибо, что приехал за мной.

Он накинул на меня теплый плащ, усадил в седло. Чуть дольше, чем нужно, задержал ладонь на моей ноге, поправляя стремя…

– Всегда приеду, – вздохнул Шайдер, направляя Кайроса к замку.

Пару дней я переживала, что в деревне начнутся волнения, и перепуганные жители Пустошей вызовут по мою душу обережников. Конечно, я их не боялась, с поддержкой Эллоара мне уже не нужно было опасаться обвинения в колдовстве. Просто не хотелось неприятностей. Но вместо ожидаемых вооруженных стражников на третий день у ворот робко застыла заплаканная женщина с чумазым мальчуганом. Когда я вышла, она кинулась мне в ноги, умоляюще схватилась за мою серую юбку.

– Госпожа, – залепетала она, – госпожа, посмотрите! С мальчонкой моим чтось не то! Заболел намедни, охрип, а теперь и вовсе рот открыть не может, все нутро словно кровью обмазано! Помогите, госпожа, умоляю! Я для вас все сделаю…

– Проходите, – чуть шире открыла я дверь, на ходу осматривая ауру мальчишки…

***

Очень скоро весть о моем целительском даре пронеслась по округе, словно ветер. И порой у ворот замка появлялись люди с испуганными глазами, просили у привратника разрешения повидать «белую ведунью».

Как-то явилась полная рябая девушка, долго озиралась и жалась, шептала, что дело тайное, прятала глаза. Я решила, что у нее недуг, которого она стесняется, но потом быстро осмотрела двойную ауру и нахмурилась.

– Понимаете, госпожа, – бормотала рябая, – я ж всего разок, по глупости-то… а тут такое. А у меня жених есть, Парька, сын кожевника. Так он-то со мной ни-ни… любит меня… а тут дело такое… Может, как-то того… избавите? От обузы-то.

Я не сразу поняла, о чем она просит. А когда поняла…

– Мамочки! – заорала рябая, вытаращила в ужасе глаза и в панике попятилась. – Не губите, госпожа!

Мои волосы взлетели, закружил вокруг снежный вихрь, зашипела молниями черная туча над головой… Рябая уже повалилась на пол от страха и только мычала бессвязно. Я глубоко подышала, успокаиваясь. Все ж не хотелось пугать беременную, а то еще произойдет то, о чем она просит. Медленно подошла к ней.

– Узнаю, что ты пробуешь избавиться от ребенка, – накажу, – почти ласково сказала я, но девушка сжалась от моего голоса и поползла к двери, безостановочно осеняя себя полусонцем.

– Да ни в жизнь, госпожа! Да я ж по дурости! Да не подумала! Да больше никогда…

Когда она ушла, бормоча клятвы и уверения, я упала на стул, сжала ладонями виски, пытаясь успокоиться. Но получалось плохо. Как все… несправедливо.

***

В Риверстейн зачастил лорд Эльвон.

Поначалу я еще верила, что эльфа привлекал в наши северные земли Источник, но довольно быстро поняла, что у мужчины в замке совсем другой интерес. Его ухаживания становились все более настойчивыми, а знаки внимания – дорогими. Когда эльф преподнес мне браслет, украшенный драгоценными лазуритами, я поморщилась и покачала головой.

– Лорд Эльвон, я благодарна вам за помощь в открытии школы, но вам не стоит рассчитывать на нечто большее… с моей стороны. Прошу вас, заберите, такие подарки неуместны.

Эльф недовольно сверкнул удивительными фиолетовыми глазами.

Когда он пришел, я сидела в библиотеке, в очередной раз пытаясь разобраться в записках матушки Бриар. И сейчас отодвинула рукопись и поднялась из кресла. Кллариус подошел ближе.

– Ветряна, я могу многое сделать для вас. Дать вам все, что вы захотите, – вкрадчиво сказал он, – поверьте, не стоит пренебрегать моим… расположением.

Я посмотрела на него с удивлением.

– Лорд Эльвон, я вас правильно поняла, – холодно осведомилась я, – вы мне угрожаете? Как мило… В таком случае, думаю, вам больше нечего делать в Риверстейне, а за помощью я могу обратиться напрямую к Императору Радужной Империи. И почему-то уверена, что он мне не откажет!

Эльф был умен и быстро сообразил, что перегнул палку.

– Ветряна, простите меня, – вздохнул он, – я глупец. Не прогоняйте, прошу, – он белозубо улыбнулся. – Просто ваша удивительная красота и ваш холод так действуют на меня… Трудно удержаться. Мне хочется осыпать вас украшениями, одарить самыми прекрасными подарками! Простите. Вы словно снежный цветок севера. Знаете, на вершине Алмазного Пика растет чудный цветок с горько-сладким ароматом, вы так похожи на него, такая же прекрасная и недоступная… Ветряна? Что с вами? Вы побледнели!

Я отвела его руки, когда он бросился ко мне, подхватил.

– Все в порядке.

И отошла к окну, повернулась к нему спиной.

– Лорд Эльвон, давайте закончим этот разговор. Простите, у меня много дел.

Эльф немного постоял, но настаивать не стал, ушел. Он умел учиться на своих ошибках.

***

Внимание эльфа ко мне, конечно, не осталось незамеченным для Шайдера, и тем же вечером он постучал ко мне в покои.

– Ветряна, можно?

– Конечно, входи. Что-то случилось?

Он стоял, не отрывая от меня взгляда, и чуть хмурился. Я его не торопила.

– Ветряна, ты не думаешь, что тебе… нам… будет проще, если мы объявим о нашей помолвке? Фиктивной, конечно, – торопливо добавил он, отводя взгляд, – но так ты избежишь ненужных разговоров. И неприятного для тебя внимания. А я на законных основаниях смогу тебя защитить.