И себя ранить тоже.

Определенно, необходимо поговорить с актером при следующей встрече.

Графиня Карлайл далеко не все может себе позволить.

Однако терзания моего несчастного сердца были куда менее важны, чем подозрения относительного истинного характера и поступков миссис Дарем. Если говорить на подобную тему с Джорджем Даремом могло быть опасно (к тому же мы так и не успели друг друга как следует узнать), то вот Генри Дарем, учитывая его паранойю, может отнестись к моим предположениям благосклонно.

Именно к викарию домой я и отправилась на следующий день, страстно мечтая о том, чтобы он работал у себя. Снова падать без чувств в мои планы не входило.

Творец, пусть и отвернулся от меня, однако не стал целиком лишать своей милости. Ну или это кто-то из фэйри решил подарить каплю удачи. Мистер Дарем был дома и даже согласился меня выслушать.

Жилище его без женской руки постепенно зарастало пылью и паутиной и представляло собой жалкое зрелище. Никто так и не рискнул наняться к викарию. Кажется, после убийства миссис Хайнс все обитатели Сеннена упорно продолжали верить в то, что проклят если не священник, то, по крайней мере, его дом.

— И что вас привело ко мне, Бет? — задал вопрос преподобный, пока вел меня в свой кабинет. — И не надо говорить о дружеских чувствах, вы меня терпеть не можете.

В целом… Да, я не слишком благоволила к мистеру Дарему по множеству причин, однако при всех своих недостатках преподобный был порядочным человеком. И преследовал сходные со мной цели.

— Что выдумаете о своей невестке? — словно бы невзначай осведомилась я у викария.

Генри Дарем удивленно покосился на меня. Очевидно, именно этого вопроса он никак не ожидал.

— С чего у вас вдруг возник интерес к бедняжке Сьюзан? Совершенно бесцветное создание. Мне ее жаль, — с нотками истинно мужского превосходства высказал свое суждение о жене брата преподобный.

Очевидно, что он и представить был не в состоянии, что в Сьюзан Дарем может крыться корень всех бед. Ну да, внешне «совершенно бесцветное создание» не казалось воплощением зла в отличие от откровенно распутной миссис Картрайт.

Вываливать сразу на мистера Дарема свои теории я не посчитала нужным. Решила зайти издалека.

— Но зачем тогда ваш брат женился на ней? Он любит окружать себя красотой, так почему выбрал супругу, которая явно не соответствует высоким стандартам?

Почему бы не провести викария по следам моих размышлений?

Преподобный открыл передо мной дверь кабинета, и мы вошли внутрь.

— Деньги, Бет. Сьюзан богата, — сказал Генри Дарем таким тоном, будто все это — само собой разумеющийся факт. — Разумеется, ее приданое кому-то вроде вас может показаться не самым большим, но для людей нашего круга оно велико.

Я ощутила злорадное торжество. Выходит, я куда осведомленней о семейных делах преподобного, чем сам преподобный.

— Сьюзан — богата. Но что с того вашему брату? — не смогла я удержаться от насмешки.

Викарий заподозрил нечто неладное.

— К чему вы клоните сейчас, скажите на милость? — напряженно спросил мужчина.

Я без приглашение уселась в кресло, с видом крайней благопристойности сложила руки на коленях и довольно сообщила собеседнику:

— Миссис Дарем после замужества имеет полную власть над своим приданым. И даже в случае ее смерти ваш брат не получит ни единого пенни. Капитан Дарем ничего не выиграл от такой женитьбы. Так почему ему вообще пришло в голову брать в жены Сьюзан Денби?

Преподобный был изумлен моими словами.

— Что? С чего вы это взяли?

Я пожала плечами.

— Инспектор Харрис заинтересовался делами вашего брата и решил уточнить некоторые детали относительно брака капитана Дарема. А в доме миссис Мидуэл инспектор совершенно не в состоянии хранить тайны. Этот источник кажется вам надежным?

Судя по изменившемуся выражению лица священника, словам инспектора Харриса поверил.

— Так все-таки зачем ваш брат женился на Сьюзан Денби?

Мистер Дарем недоуменно нахмурился. Очевидно, ему никогда не приходилось сомневаться в мотивах собственного брата, относительно женитьбы на мисс Денби. Иногда мы совершенно не обращаем внимание на то, что происходит в нашей собственной жизни.

— Но… — задумчиво протянул викарий. — Единственное, о чем всегда говорил Джордж — о деньгах жены. Кажется, он твердил о состоянии Сьюзан и до свадьбы, и после нее с гордостью, которая чрезвычайно сильно походила на гордыню.

Мистер Дарем хмурился все больше и больше и все глубже и глубже погружался в свои очевидно совершенно безрадостные мысли.

— Дело тут совершенно точно не в неземной любви, — начал выстраивать цепочку рассуждений вслух преподобный. — Джордж, мне кажется, вообще не способен на искренние нежные чувства к женщине. Но тогда зачем?..

Мистер Дарем несколько минут металс из угла в угол как тигр в клетке, очевидно, не понимая, как следует поступить. Затем мужчину как будто озарило — он повернулся ко мне и с подозрением спросил:

— Но что вообще заставило вас вспомнить о моем брате и его отношениях с женой? Вы же не просто так взялись задавать мне эти странные вопросы?

Я криво усмехнулась.

— Когда миссис Хайнс выпила яд, в доме находились четверо: вы, капитан, сама миссис Хайнс… и миссис Дарем. И подсыпать отраву в чай мог каждый из четверых, не так ли?

Выслушав меня, мистер Дарем нахмурился еще больше, чем прежде. Он хотел оспорить мои слова, но был для этого слишком здравомыслящим человеком. После недолгих раздумий, он согласился, что вообще-то возможность действительно была у каждого из перечисленных людей.

— Вы думаете, будто бедняжка Сьюзан могла попытаться от отчаяния убить мужа? А в итоге умерла моя бедная экономка?

Ну как тут было не закатить глаза, скажите на милость?

Это снисходительно-презрительное отношение мужчин к женщинам сегодня показалось мне особенно оскорбительным! Но некоторым леди заблуждения джентльменов были исключительно на руку.

Я посмотрела прямо в глаза священника и отчеканила:

— Не сомневаюсь, что если бы ваша невестка хотела убить капитана Дарема, она бы его уже давно убил. У жены есть множество возможностей отправить на тот свет мужа. Мне кажется, если действительно миссис Хайнс была отравлена миссис Дарем, как я думаю, это была вовсе не ошибка.

Генри Дарем стоял передо мной бледный, почти несчастный, пока еще не желающий верить. Что ж, он священник, ему положено видеть в людях лучшее. А вот мне довелось столкнуться и с темной стороной человеческой натуры.

— Зачем Сьюзан убивать миссис Хайнс? — недоверчиво спросил викарий. — Это же просто нелепость! Да у нее просто не было мотива! Моя невестка — тихая и забитая молодая женщина!