– Так он совершил? – спросила я.

– Полиция считает, что нет, но дыма без огня не бывает.

– Иногда бывает, – заметила Тилли.

Я кивнула, и обе мы уставились на миссис Дейкин.

– А меня однажды обвинили в том, что я списывала домашку, – поделилась я. – Но то было полное вранье, и мама заставила миссис Несбит передо мной извиниться.

Я заметила, что Тилли косится на меня уголком глаза.

– Не очень-то хороший пример, – тихо заметила она.

– Зато полно других примеров, – продолжала я. – Вашу Лайзу все время обвиняют в разных вещах, но она вряд ли способна совершить хоть один такой поступок.

Миссис Дейкин нахмурилась и закурила сигарету.

– Что все-таки сделал Уолтер Бишоп? – спросила я. – Или чего не делал?

– Неважно. Не имеет значения.

На самом деле для меня то было самое важное, с чем довелось столкнуться за всю жизнь.

– Важно здесь другое, – сказала миссис Дейкин. – Чтоб вы держались от него подальше. Он не такой, как все мы, что бы там ни натворил. Или не натворил. – Она глубоко втянула дым. – Он плохой человек.

Я хотела было возразить, но передумала. Миссис Дейкин была не из тех, кого интересует чужое, пусть даже очень любопытное мнение.

– Это как-то связано с его матерью? – спросила Тилли.

Миссис Дейкин так и застыла.

И стала похожа на фигурку на музыкальной шкатулке, только без музыки. Не моргала, не дышала, и единственным подвижным предметом была сигарета, которая дрожала и раскачивалась у нее во рту.

– Ты о чем? – тихо спросила она, не вынимая сигареты.

– Мистер Бишоп упоминал о своей матери, – пояснила я и увидела, что сигарета заходила просто ходуном. – Мы долго беседовали о ней.

Сигарета так дернулась, что я испугалась – вот-вот вывалится изо рта. Но миссис Дейкин оказалась в этом плане настоящим профессионалом и умудрилась удержать ее.

– Советую не обращать внимания на то, что наговорил вам этот Уолтер Бишоп, – заметила она. – Такой же псих, как и его мамаша.

– У нее было много разных правил, – сообщила Тилли.

– Это каких же?

– Не ставить туфли на стол, никогда не складывать кухонные полотенца, – выпалила я.

Миссис Дейкин вынула сигарету изо рта, столбик пепла упал на кухонный стол.

– Кухонные полотенца?

– Уолтер никогда не складывает кухонные полотенца. – Я наблюдала за тем, как пепел оседает на подставке для кружки. – В сложенных полотенцах живут целые полчища микробов.

Миссис Дейкин смотрела куда-то вдаль и хмурилась. Потом перестала хмуриться, взглянула на нас и спросила:

– Живут, говорите?

Мы закивали.

– Еще как живут, – сказала я.

Шейла Дейкин раздавила окурок в пепельнице и тут же закурила новую сигарету.

– А Уолтер Бишоп говорил что-нибудь о Маргарет Кризи?

– Да нет, вроде бы ничего такого, – сказала Тилли.

Я покосилась на нее.

– Вообще-то он много чего наговорил.

Миссис Дейкин посматривала то на меня, то на Тилли.

– А он знает, где она? Знает, вернется ли и когда?

– Он говорил, что если она вернется, то всем все расскажет. – Тилли попробовала поболтать под столом ногами, но они цеплялись за корзину для белья и множество разбросанных игрушек Кейти. – И еще говорил, что она много чего может рассказать. Просто ужас до чего много.

Тут Шейла Дейкин широко раскрыла рот, и сигарета упала на пол.

– Вы аккуратнее, миссис Дейкин. – Я подобрала сигарету и протянула ей. – Так и пожар может случиться.

Хорошо, что к этому времени шторы в спальне мамы уже раздернулись, поскольку миссис Дейкин вдруг почувствовала себя плохо и сказала, что ей надобно побыть одной.

Мы шли по дорожке к калитке, мимо разложенных шезлонгов и целой кучи оставленных Лайзой журналов.

– А мне понравился мистер Бишоп, – сказала я.

– Мне тоже, – кивнула Тилли.

– Ну что, довели мою мамочку? – Кейти стоял у калитки и катал мыском ботинка футбольный мяч.

– Нет, – ответили мы в один голос.

– Вы же были в доме этого урода, да?

– Никакой он не урод, – ответила я. – Просто не любит смешиваться с остальными.

– Ну, вам виднее, – сказал Кейти.

Мы смотрели, как он вышел на улицу и начал гонять мяч по тротуару – до тех пор, пока он не ударился о бордюрный камень и перескочил в сад миссис Форбс.

– Так, что теперь? – спросила Тилли. – Вернуться в дом к Уолтеру Бишопу мы не можем, иначе обеих посадят под домашний арест до конца жизни.

Я покосилась на дом номер одиннадцать.

– Да, наверное, не надо.

– Тогда как же понять, живет там Бог или нет?

Мы прошли по дорожке вдоль моего дома, и я увидела, что мама коротает время у кухонной раковины.

– Но мы можем сделать то, что говорил нам Уолтер Бишоп, – сказала я. – Поищем доказательства. Постараемся быть мудрыми.

Перед тем как пройти в дом через заднюю дверь, Тилли сняла свитер и вытряхнула пыль из сандалий.

– Будем такими же мудрыми, как те мужчины, которые навестили младенца Иисуса? – уточнила она.

– Да, – кивнула я. – Такими же.

15 июля 1976 года

Из окна кухни Шейла Дейкин видела, как Грейс и Тилли вошли в дом номер четыре через заднюю дверь.

Такая уж выработалась у нее привычка, наблюдать за детьми. Даже после пожара. Даже после того, как все вроде бы признали, что Уолтер Бишоп наказан достаточно и что следует оставить его в покое. Она все равно продолжала следить за детьми.

Как только Грейс с Тилли скрылись из вида, Шейла направилась в кладовку. Лайзы и Кейти дома не было, но свет она там включать не стала. Она почему-то чувствовала себя лучше, если не видела, как дрожат ее руки, как ударяет о дно стакана холодная жидкость.

Но так было не всегда.

Она помнила, хоть и смутно, то время, когда у нее был выбор. Как-то сказала Маргарет Кризи, что не прочь вернуться в те дни. Не бросать – либо принимать все как есть, либо отказаться. Твердо сказать себе да или нет. Но, возможно, Маргарет Кризи была права, возможно, те дни, когда у нее был этот выбор, давным-давно миновали. Она до того дошла, что подходила к раковине с бутылкой, но духу вылить спиртное не хватало. Сколь ни покажется странным, но Шейла Дейкин не считала, что у нее так уж много достоинств, однако сила воли всегда присутствовала – в этом она никогда не сомневалась.